На работе пол-лета идет капитальный ремонт здания, даже приткнуться негде. Жалкая кучка в полтора инвалида – это те, кто сейчас еще не в отпуске. Сидим в обед, пьем кофе, болтаем. О чем могут говорить тетки? Не о потустороннем же, конечно. Среди нас оказалась Ольга Николаевна, человек, которого я очень люблю и уважаю. Она воцерковлена, имеет духовного наставника и все в жизни делает с его благословления. Может быть, поэтому она смотрит на мир иными глазами, и сама необыкновенная: мягкая, добрая, тактичная, чуткая, вся какая-то одухотворенная, светящаяся изнутри, словом, не от мира сего.
Посетовала я, что бабки в храме попадаются такие сволочные! Наташка-однокурсница, помню, перед свадьбой отправилась в церковь. Подошла к бабулечке-одуванчику, спрашивает: «Бабуль, а кому можно свечки поставить? Замуж я выхожу!». А бабка, моментально превратившись в гарпию, зашипела: «Кому нужны твои свечки? Пост сейчас! Грех!» - и понесла, и понесла... Наташка моя ноги в руки - и бегом оттуда.
Ольга Николаевна тут же отозвалась: «Верно. Мой духовник по такому поводу всегда говорит церковным прислужницам: «Ваше дело огарки свечные убирать, а кто пришел, зачем пришел, с какой целью – не ваше дело, помалкивайте, а не одергивайте и не делайте замечаний!». Почему он так на своих? А батюшка тот знает одну историю, которую Ольга пересказала.
Обычный храм, обычный приход, в котором работала Клавдия. Однажды появилась в церкви странная девушка. Зашла, встала на пороге и замерла, словно столб. Потопталась на месте и, сгорбившись, робко двинулась по проходу. Идет, озирается, словно преступница какая, а Клавдия все отмечает про себя и начинает в ней закипать непонятное возмущение.
Тем временем девушка подошла к Клавдии и стала что-то спрашивать. А та даже и выслушать не желает! Поняла она, что в облике девушки ее так раздражало. Девка осмелилась пропереться в Божий храм без платка, с непокрытой головой, простоволосой! Безобразие! Ну, Клава и высказала ей все, что думала, отчитала, значит, как строгий учитель школьницу. Девушка от нее попятилась, попятилась – и бегом из церкви, а Клавдия ходила весь остаток дня с чувством выполненного долга.
Ночью снится тетке сон: появляется пред ней Божья Мать. Смотрит грустно и говорит: «Что ж ты, Клава, девушку из церкви выгнала? Она ко мне шла. Я ее уже двадцать лет веду: прошу, уговариваю, наставляю. Только девушка встала на истинный путь, а ты ее вон выставила». Покачала головой укоризненно и пропала.
Тетка с перепугу помчалась с утра к батюшке, про сон рассказала и про историю, свершившуюся накануне. Поп Клаве на пальцах объяснил: неправа ты была, ой, как не права!
С тех пор минуло приблизительно двадцать лет. Клавдия состарилась, но все продолжала служить в храме. Все это время не шла у нее из головы встреча с простоволосой девицей. Времени прислужнице хватило, чтобы осознать: человек шел не к ней, не к Клавке на поклон, но она единолично его осудила и приговор вынесла. Вот так и жила с камнем на душе. Где ж ей найти обиженную даром девушку, чтоб извиниться?
Однажды старушка Клава занималась своими делами, как вдруг на пороге появилась женщина. Она робко семенила по проходу, а Клава по обыкновению вглядывалась в лицо незнакомки (это стало многолетней выработанной привычкой). Вдруг сердце бабки подпрыгнуло. Сомнений быть не могло: это та самая девушка, сейчас уже женщина, из-за которой душа Клавки вот уже двадцать лет не находила себе покоя. Бабка подбежала к ней и бухнулась в ноги: «Прости, прости окаянную!». Женщина перепугалась до смерти. Второй раз в жизни она пришла в церковь. Первый раз ее вытолкали взашей, а в этот раз – еще хуже: сумасшедшие старухи под ноги кидаются!». Женщина принялась поднимать старушку с пола, а та заливалась слезами и бормотала: «Бог услышал! Я тебя всю жизнь ждала! Бог услышал!». Странная бабка. Но, приглядевшись, она тут же узнала в старухе ту самую женщину, что бросала ей нелепые обвинения двадцать лет назад. Сейчас такая реакция бабульки женщину очень удивила, ведь она-то ту суровую тетку давно уже простила.
Суть истории ни в том, кто тут верующий, а кто сочувствующий. Мы в быту тоже в сердцах брякаем такое, от чего потом и стыдно, и совестно. Бывает, разругаются на пустом месте люди (разжопятся, как моя бабуля говорила), до конца дней не общаются, умирая, не прощают и не каются. Всю жизнь ищут себе оправдание, подобно той служительнице, мол, я же за дело, я не просто так языком молола! А в итоге совесть им годами спать не дает. К служительнице совесть в образе Богоматери пришла, а ведь некоторым и чего похлеще мерещится: и мертвяки воскресшие и бесовские прихвостни напоминают о грешках так, что только с их приходом люди начинают осознавать свою неправоту!
Что же до этой истории, хороша одна старая истина: не судите да не судимы будете.
