Инна жила вместе со своей мамой в богом забытой деревушке на севере Алтайского края. Женщина работала на почте, а ее мама потихоньку управлялась с хозяйством, так как уже давно была на пенсии. Домик у них был старенький, справивший уже не первый юбилей. Крыша текла, от окон дуло, половицы прогнили.
Деревеньки по России умирают, и эта была не исключением. Старики уходили на тот свет, молодые искали лучшей жизни в городе. По обеим сторонам немногочисленных улиц зияли окнами пустые дома, огороды зарастали бурьяном и все хозяйство бывшего центра сельскохозяйственной жизни приходило в упадок.
Инна решила поменять свой старенький дом, на один из тех, которые давно пустуют и никому не нужны. Она поговорила с главой деревни и он согласился за небольшую плату предоставить ей в пользование дом, который она выберет, но при условии, что они из него съедут, если вдруг объявятся хозяева или наследники, коих сердобольные бабушки тщетно вписывают в свои завещания.
В этот же день женщины перебрались в новое жилище, которое так же не отличалось новизной, но, тем не менее, с крыши не лилась вода. Весь вечер они раскладывали свой немногочисленный скарб по местам, подметали пыль, счищали паутину с полочек в комоде. Наконец, застелив чистые постели, улеглись спать. Щелкнул выключатель и дом погрузился в кромешную темноту. Кап-кап... Раздалось в тишине. Как будто капля равномерно падала на дно металлической кастрюли. Кап-кап...
- Неужели тоже крыша течет? - Раздался голос Инны.
- Да чего б ей течь-то? Дождя-то нет, - пробубнила мама у стены.
Инна встала, включила свет. Стук капель прекратился. Везде было сухо. Снова легла. Кап-кап...
- Да что ж такое? - уже слегка раздражительно она вновь включила свет и прошлась по всем углам. Осмотрела потолок, каждый сантиметр пола, проверила умывальник, но везде было сухо и чисто. Легла в кровать и снова: кап-кап-кап... Промучавшись всю ночь в поисках несуществующего источника звука, женщины, так и не поспав, встретили рассвет. На протяжении всей ночи, как только свет в комнате загорался, звук останавливался. Инна, злая и уставшая, ушла на работу, а ее мама затопила старенькую печь. Она всегда мерзла, даже летом.
Вечером, укладываясь спать, они снова прошлись по комнате, проверяя, если вдруг где-то могло течь, но ничего не найдя, легли спать. Как только свет выключился, до них снова донесся этот злополучный звук падающих капель. Инна откинула одеяло и, ворча, уже собиралась встать, как услышала голос матери:
- Давай попробуем уснуть, все равно ничего не найдем.
Женщина снова вытянулась на кровати и накинула на ноги одеяло. Кап-кап... Кап-кап-кап... Уже как будто доносилось со всех углов, все пространство в комнате, казалось, было наполнено этим стуком, резонанс которого можно было ощутить физически на себе. Вдруг к этому звуку добавился еще один - шаги. Медленные, шаркающие шаги, как будто старик, болезненно переставляя ноги, плелся от двери к середине комнаты. Инну обдало жаром, она вжалась в койку и, задохнувшись, прошептала:
- Мама, это ты?
- Инна, не я, включи свет!! Быстрее включи свет!! - донеслось от стены.
Сердце провалилось куда-то в живот, ноги онемели так, что она не знала, как добежит до выключателя. Шаги... Шаги ближе. Наконец, после секунды замешательства, она соскочила с кровати и, зажмурившись, бросилась к месту, где висел выключатель. Кап-кап-кап... Темнота кругом, кромешная... Вспыхивает свет и... Комната пуста. Абсолютно.
- Что это было? - выдыхает Инна.
Мама молчит, вцепившись в одеяло, белая, как полотно.
Женщина стоит у стены, ясно осознавая то, что ей сейчас нужно нажать кнопку и ложиться в кровать, но рука едва поднимаясь, останавливается в нерешительности. Наконец щелкает, опускается темнота, и Инна ложится в койку.
Кап-кап-кап... Женщина чуть не заплакала от отчаяния. До них доносится резкий, противный звук, звук скрежета ногтей по стеклу, доносящийся откуда-то изнутри комнаты, они оборачиваются на окно.
- Господи, спаси и сохрани, - прошептала мама.
Этой ночью они тоже не уснули. Она была наполнена страхом и отчаянной надеждой в то, что это всего лишь галлюцинации, каким-то образом не дающие им покоя.
Днем Инна не пошла на работу, она поехала в соседнюю деревню и попросила тамошнего батюшку освятить дом. Через час он уже ходил по комнате и кропил углы святой водой, тихонько читая молитву.
Ложась спать, женщины молились о том, чтобы то, что было, оставило их наконец в покое. Инна выключает свет и ложиться. Тишина. Ни звука. Ни шагов, ни капель, ни скрежета ногтей. Тишина, но какая-то гнетущая, липкая и вязкая, как болотная жижа, заполняет комнату, забираясь в каждый уголок.
Неожиданно до них доносится тот самый скрежет, ногтей по стеклу, только с внешней стороны дома. Кто-то хотел проникнуть обратно, туда, где жил уже столько лет. Этот кто-то просился внутрь, царапая мертвыми ногтями стекло, из пространства, куда его выгнали и где заперли.
На следующий день Инна и ее мама вернулись в свой старый дом. В дом, где текла крыша, дуло от оконных щелей, где прогнили половицы, и дверь не вставала на место. Но они знали, что здесь они были одни. Вдвоем. Без кого бы то ни было.
