Эта история произошла с моей племянницей, зовут её Дианой.
Диана встретила хорошего парня по имени Денис, с которым они дружили два года и, в конце концов, решили пожениться. Пара получилась очень красивая: оба высокие, до невозможности стройные и светловолосые. Практически два греческих бога – Диана и Дионис. Даже в загсе, где каждая пара очень хороша, к ним были прикованы все взгляды. Свадьба вовсю ещё гуляла и пела в ресторане, а наши молодые, сев вдвоем в авто, уже мчались в свадебное путешествие – в двухнедельный отпуск. Где и столкнулись с необъяснимым явлением.
Передаю со слов моей племянницы Дианы:
- В идеале нам с Денисом хотелось провести это время где-нибудь на необитаемом острове. Поначалу была идея поехать на одну малолюдную базу отдыха, расположенную в глуши, в кубанских плавнях. Но, как выяснилось - все ж на выходные народ туда наезжает: порыбачить, да и как водится – выпить под рыбку. Нам же вовсе не хотелось шума и суеты. И тут один знакомый подсказал, что на побережье Черного моря есть потаенное и очень дикое место. Там когда-то был пионерлагерь, который в годы перестройки пришел в запустение. А потом его так и не восстановили. Поскольку лагерь находится на выступе горы, клином выходящей в море и по каким-то необъяснимым природным причинам - то ли берег размыло, то ли вода прибыла, - только это место оказалось отрезанным от суши. Добраться до лагеря теперь можно было лишь вброд, таща на себе припасы. Жить можно в своих палатках или в дощатых домиках, которые стоили очень дешево. Электричества и иной цивилизации там нет, что тоже ценно. И главное - об этом месте знают немногие люди, а его координаты передают лишь знакомым, за которых потом не будет стыдно. В общем, мы решили – это то, что надо.
Машину мы оставили на платной стоянке, навьючили на себя огромные рюкзаки и побрели в указанном направлении (иногда по пояс в воде), вдоль отвесной скалы. Шли километра полтора, думали уж, что идем не в ту сторону и вдруг из-за уступа показалось десятка два вылинявших домишек, проржавевшая вышка спасателей, выщербленные бетонные дорожки и остатки культурных насаждений: самшит, магнолия, какие-то одичавшие кустарники. «Уф, добрались!» - воскликнули мы, выкарабкиваясь на сушу.
На берегу, глядя куда-то вдаль, сидел задумчивый мужчина лет пятидесяти, обладатель многодневной щетины и связки ключей, который не сразу обратил на нас внимание. «Нам бы домик», - намекнул Денис, стараясь внедриться в его поле обзора. «Выбирайте любой», - равнодушно ответил мужчина, широко поведя рукой. «Сколько мы вам должны за две недели?» - спросил Денис, доставая бумажник. Мужчина безразлично махнул рукой: «Потом». «Мы тут одни будем?» – обрадовалась я. «Считайте, что одни, - загадочно ответил он. - Пара семей живет в палатках вон там, на горе, и еще одна прибудет завтра»
Мы поселились в самом дальнем домике, поближе к морю. И, действительно скоро стали считать, что мы здесь одни. Мужчину, которого, как выяснилось, звали Фёдором, видели только издалека – он чаще всего также сидел у берега, о чем-то думая. Разочек мы, пробегая, пообщались с соседями – на утренних пробежках. Иногда видели новых обитателей лагеря, прибывших после нас – они выбрали для йоговских практик площадку под магнолией. И мы с Денисом, вдвоем, целыми днями валялись у моря, а вечерами жгли костёр, болтая обо всём и ни о чём. Или, обнявшись, сидели на терраске, любуясь ночным пейзажем и шумящим морем. Не отдых - мечта!
А однажды, устав от шума прибоя, решили исследовать местность, поднявшись вверх по горе вдоль небольшого ручья, сбегающего в море. И вдруг неожиданно деревья расступились и мы набрели на пасеку. На огороженной территории виднелось с десяток ульев, окрашенных в разные цвета, над которыми жужжали тучи трудолюбивых пчёл, в глубине стоял аккуратный домик и летняя кухонька. Под высоким грецким орехом, на котором висел гамак с подушкой, стоял стол и несколько пластмассовых стульев. И повсюду – на доме, на сетке забора, на дереве – пестрели красочно оформленные самодельные плакаты с цитатами и поговорками о пользе меда и о трудолюбивых пчёлах. «Давай купим мёда, - предложил Денис. – Горный мёд очень вкусный. Может, и домой возьмем?» Мы стали кричать, вызывая хозяина пасеки, но никто не откликнулся. Тогда мы вошли, хотя чувствовали себя неловко, бродя по чужой территории. Мы посмеялись, читая наивные плакаты. На столе валялась открытая книга и пчеловодческая шляпа с сеткой. Я, любопытствуя, перевернула книжку – какой-то женский роман. Дверь была открыта – заглянули в дом. Никого не найдя, ещё немного пошумели и ушли, рассчитывая ещё заглянуть туда на обратном пути. Поднялись выше по ручью и, обнаружив симпатичную полянку, расстелили там полотенца, чтоб позагорать и перекусить, достав бутерброды. Прошло где-то с полчаса и тут со стороны пасеки к нам приблизился мужчина в майке и шортах. Ещё издалека он начал кричать: мол, чего это вы здесь разлеглись? Медом вам тут, что ль, намазано? Каждый день кого-нибудь отсюда сгоняю! Вам на берегу места мало? Тут территория пасеки, здесь ходить и лежать не положено! Денис принялся спорить: мы, мол, далеко от пасеки и никому не мешаем. И вообще – нигде не написано, что здесь быть нельзя. Про пчёл вы вон сколько написали, напишите ещё, мол - все вокруг колхозное, все вокруг моё! В общем, не купили мы у этого злого пасечника мёда. Собрали вещи и, оскорблённые, ушли. А вечером, прогуливаясь по берегу, пожаловались задумчивому мужчине Фёдору на скандального пасечника. Фёдор вытаращил на нас глаза: «Что вы, ребята, фантазируете? Эта пасека уже года два как заброшена. Умер пасечник! Нет там никого!» «А с кем же мы сегодня разговаривали?» - опешил Денис. «Не могу знать! – развёл руками Фёдор. - Может, вам приснилось?» Мы с Денисом озадачено переглянулись. «Но мы заходили туда, - настаивала я. – Там гамак, шляпа, наконец! Может, там уже другой пасечник поселился?» Задумчивый мужчина Фёдор устало вздохнул и, отвернувшись от нас, продолжил любоваться на закат.
На следующее утро мы с Денисом снова отправились вверх по ручью, решив, что Фёдор нас разыграл. А когда вновь увидели пасеку, то просто потерли дар речи…
Двери дома и летней кухни были накрест забиты почерневшими досками, окна прочно закрывали ставни с облупившейся краской и, что уж там говорить о гамаке и плакатах - за проржавевшей сеткой не было ни одного улья!
Как-то не по себе нам теперь стало там вечерами - без света и практически без людей. Всё вспоминалась заброшенная пасека и пасечник, гонящий нас прочь.
Не дотянув четыре дня до намеченного срока, мы оттуда ушли. А вернувшись домой и встретив того знакомого, что дал нам координаты лагеря, попытались осторожно выпытать у него насчёт пасеки. Мол, хотели мёда купить, да не вышло. «Да-да, - закивал он. - Сейчас эта пасека заброшена, а раньше там мёд был – нигде такого не найдёшь». «А что случилось?» «Вроде умер пасечник, он там лет десять стоял, на плоту ульи перевозил, а больше лезть в такую глушь никто не хочет».
Так мы с Денисом и не поняли – что это был за пасечник? Куда девалась пасека, которая нам привиделась? В общем - подпортила эта мистика наше свадебное путешествие, честно говоря.
