В самые шестидесятые, а может и раньше, нашей мирной стране очень потребовался уран из таблицы Менделеева. Это элемент такой, радиоактивный, для бомбы применяется. И отправились гонцы во все стороны Советского Союза искать чего нужно, совершенно секретно.
В наше высокогорье их забрасывали вертолетами к истокам ущелий. И шли они вниз, снаряженные рациями и счетчиками Гейгера. Тогда их было пятеро и одна женщина.
Там, где женщина одна, как водится, за нее соперничают. Компания не оказалась исключением. Два сильных мужика - Василий и Анатолий - недолюбливали друг друга именно по этой причине. Но притерпелись и почти половину маршрута прошли без существенных происшествий. Так, пару раз чуть не сцепились прилюдно. Ну ведь чуть не считается?
Туманная непогодь отстала, с утра прояснилось. Тень от елей дышала свежестью, а солнышко припекало спины и сушило сырые рюкзаки. До этого двигались по-стахановски - чем дальше, тем лучше. А сегодня народ возжелал расслабухи, и порешили идти до обеда к месту, которое приглянется. Там отдохнуть, мозоли подлечить и с базой связаться. Доложить обстановочку.
Пока разложились, обставились, кашу сварили. Вечер пришел быстро, сумерки мелькнули, а там и ночь. Но залегли по полной программе - намаялись, еще и дождь опять заморочил. Вроде неоткуда, да спустилось с вершины белое облако, затуманило и прямо на лагерь геологов легло.
Темная ночь. Чуть в отдалении шебуршит река. Туманная сырость замочила полог палатки, но внутрь не проникала. Даже уютно. По брезентовому пологу монотонно барабанил дождь. Да вот не спалось.
Емельян Тимофеевич, в простонародье Емеля, ворочался с боку на бок, чертыхался в тряпочку и с завистью думал о мирно дрыхнущих подчиненных. Им-то что, свое оттопали и на боковую. А маршрут-то, похоже, пустой. Какое на фиг повышение, когда отрицательный результат? А хлопот сколько - снаряжение, продовольствие, доставка, облет сверху, согласование с местными властями. Да всего не перечислишь... А ответственность?
У двух лбов руки по друг другу чешутся, а ему сглаживать. Одна коза хвостом виляет, а Емеле запрещать. Что ей запретишь, коль девка на выданье? Маршрута еще на пятнадцать дней, а продукты тают, как мыло в бане. Эх, счас бы в баню...
- Кто это там ходит!? Кому не спится? - громким от неожиданности фальцетом проорал Емеля.
Народ повскакивал.
- Ты что, начальник, с ума сбрендил, наши все на месте.
- Да ходит кто-то вокруг палатки.
- Зверье, что ли?
- Да нет, вроде как человек ногами шаркает.
- Счас посмотрю, - неожиданно согласился радист. - Мне все одно до ветру.
- Давай, давай, азбука Морзе. Только штаны не промочи, - хохотнул Василий и перевернулся к Анне поближе. Анатолий засопел.
Неторопливый Федор вытащился из спальника, подобрал карабин от греха подальше и вывалился из палатки.
- Ну что там? - вопросил Емеля.
- Да нормально. Но кто-то был.
- Кто?
- А-а!!!
Дикий, нечеловеческий крик прорезал тишину. Через секунду в палатку ввалился Федор.
- Что?
Радист молчал. Он быстро собирал свои шмотки и как попало набивал ими рюкзак.
- Да что там? Не тяни.
Федор зачем-то поднял рацию, осмотрел ее со всех сторон, будто видел в первый раз, поднял повыше и неожиданно с силой треснул ее о земляной пол.
- Ты что?!
Но поздно, взгляд Федора безвозвратно изменился. По телу пробежала судорога. Он изогнулся в мучительном спазме, будто пытаясь протолкнуть нечто вполне осязаемое из своего живота наружу. На губах появилась черная пена, комом задергался небритый кадык, и рваные булькающие звуки вырвались из его рта.
Он говорил, мельнично размахивая длинными руками, пытаясь объяснить нечто несуществующее, на неведомом людям наречии. Клокоча слюной, вываливая нереально длинный белый язык, Федор взахлеб рассказывал оцепеневшим товарищам что-то, тыкая пальцем в пустоту. Потом замер, оглядел всех и рассмеялся жутким, воющим смехом бешеного зверя.
Через час Федор скончался от удушья, подавившись своим собственным языком. Но даже после смерти жуткие конвульсии не покинули его тела. Стянутые в узлы сухожилия вывернули его наизнанку, свернули в нереально маленький кокон плоти. Наступал серый, муторный рассвет нового дня.
Кто-то сварил суп. Ели с трудом. Липкий запах блевотины не отступал от горла и после полной стирки всех вещей. Емеля возился с рацией. Аппарат шипел, но треснутое стекло ламп надежд не оставляло.
- Уходить надо... - голос начальника осип, наполнился хрипотой и усталостью.
- Сам и иди, мы с этой сволочью поквитаться решили.
Вечные соперники Василий и Анатолий неожиданно сгруппировались вместе.
- Мы ему засаду устроим, с винторезами, разберемся как надо. Вы в палатке посидите тихонечко со свечкой. А мы сами сделаем. Он на огонек, а мы сзади, и кранты.
- Вот оно как. Самосуд, значит. Щенки телячьи. Пороху не нюхали, а туда же. А кто отвечать будет? Я в сорок первом таких навидался, с берданкой наедине герои, а как немец выйдет, так сразу в штаны.
- Не трави, Емеля, начальник-то ты, но случай особый, Федора жаль. Нас не переломишь, и говорить не о чем.
Мужики вновь обрели растерянную было уверенность. Соорудили два логова в ветвях елей рядом с палаткой, смазали стволы, наметили цели, в общем, как на учениях. А тут и вечер пришел. Нет ничего томительней такого ожидания. Жгли свечку за свечкой. Анна подобралась в спальнике, свернулась комочком и вздрагивала при каждом шорохе. Серый как пепел Емеля не выпускал из рук винтореза и через раз поправлял огромный охотничий нож. То вынет, то обратно в кожух засунет.
Где-то ближе к утру послышались неторопливые шаркающие шаги. Емеля передернул затвор, мельком взглянул на побелевшую Анну и приготовился к броску.
Дробно грянули два выстрела. Вспоров бок палатки, Емеля выплеснулся наружу и заложил вкруговую всю обойму. Низом, чтобы своих не задеть.
- Вася, Толя, что вы там!? Видели!?
Но ни Вася, ни Анатолий не видели больше ничего. Одному пуля пробила лоб, у другого вышла через грудину. Застрелили мужики сами себя. Со снайперской, невероятной в темноте точностью застрелили.
Захоронив тела, живые бегом устремились вниз, прочь от этого злого места. Бросив снаряжение, продукты, в три дня отметелили остаток расстояния. Еле пробились, вышли к людям голодные, оборванные. Но кто им поверит?
Комиссию забросили вертолетом. Необъяснимых аномалий она не нашла. А что радист помер от неизвестной ранее болезни? Да кто знает, где он ее подхватил. Двое самцов на почве ревности друг друга кончили, что нового? Емеля ерунду несет? Да в его положении только на Бога и надейся. Как бы сам кого не стрельнул, да пули не его, баллистика показала. Девка? По уши замарана, нечего было юбкой крутить. Может бы и обошлось, кабы не она.
Уран в том кусте так и не обнаружили. Население местное туда не забредало. Через пяток лет история превратилась в легенду, слухами обросла. А горных туристов к тому времени развелось пруд пруди.
...Двойка ленинградцев сделала первопрохождение маршрута пятой категории сложности в отдаленном районе Заилийского Алатау. Веером промотались сложными ледовыми перевалами и вот, дохаживали маршрут вниз, к людям.
Им, спортсменам, вниз дотопывать, что семечки щелкать. Выбравшись живыми из хитросплетения пропастей, морен, ледников и скальных склонов, мужики откровенно расслабились.
Когда подвернулось такое классное место для роздыха, и думать не стали. Откопали со дна энзэшную фляжечку, набрали грибков на соседней полянке, и разморило их.
Песни пели, жаль, что без гитарки. А когда облачко туманом на ночь залегло, упали спать и ничего такого в голове не держали. Может, и прошло бы все пучком, да одного из них гидробудильник среди ночи прижал. Вышел он до ветру...
Второй проснулся от дикого, нечеловеческого крика товарища. Когда обезумевший друг ввалился в палатку и стал собирать вещи, он вспомнил все слухи. Да опять же поздно. К утру было кончено.
Захоронив товарища, он сделал белую затесь на ближайшей ели. Написал громадными буквами: "БУДЬ ПРОКЛЯТО ЭТО МЕСТО, НЕ ОСТАНАВЛИВАЙТЕСЬ ЗДЕСЬ!!!" и двинулся вниз к людям. Больше в это ущелье никто не захаживал.
