Не, ну и че вы думаете, я успокоился? Неееет!!! Мне таки надо было узнать, приходил ли покойный дед к своей жене иль не приходил. Да и он ли это вообще был, да и вообще, зачем они ходят?! И я вечером после работы к родителям. До бабушки докопаться. Докопался на свою голову. Ещё больше понарассказывала, блин.
Бабушке моей девятый десяток дааавно уже идет, но это не мешает ей послать человека так, как даже я не смогу. И приставать к ней с какими либо расспросами иной раз лучше не стоит. Поэтому я решила начать издалека. С поминок. Бабулька сразу же просекла, к чему я клоню и, прищурив свои черные глаза, язвительно ответила: - А вот вспомни, когда ты в свое время из дому ушла, на вторую неделю не тянуло к мамке-то? Вот так же и их тянет. Только разница в том, что ты вернуться в любой момент можешь, а они нет. Вот и злятся иногда. А потом вдруг спросила: - Ты помнишь деда Игната?
Деда Игната я помню. Он умер давно, к сожалению. А сожалею я потому, что многие светлые и радостные воспоминания детства связаны именно с ним. Обычный деревенский дурачок. Жил при церкви. За садом церковным смотрел и за кладбищем. Церковь стояла в центре деревни и мы проводили там много времени, шумя и развлекаясь. Бывало, ходили на кладбище. Я тогда мелкой совсем была, не понимала до конца, что означает это слово, а братья постарше. Им-то в прикол там погоняться, а меня деть некуда, вот и таскали за собой, как балласт. Дед Игнат пускал нас на кладбище, но просил не шуметь и цветы не трогать, а потом всегда встречал нас у входа с корзиной яблок или слив, собранных в саду и частенько водил в беседку пить чай.
Странная особенность у него была. Не было ни одних похорон, на которых бы не было деда Игната. Всегда с могилами помогал, а потом, следил за ними. Как не придешь, все ходит, то тут, то там прикапывает, поправляет. На вопросы бестолковой детворы, зачем, отвечал с улыбкой: - Чтоб хорошо им было. Мы не понимали, смеялись над ним, всякие стишки про него придумывали, типа: «Дед Игнат умом не богат» и прочую лабуду, а он улыбался только.
- Помню, конечно. – Отвечаю бабушке. А она мне и говорит:
Я Игната с детства знала. Вместе выросли. Помнишь кусты сирени возле пруда на конце деревни? Так вот, там раньше дом их с матерью стоял. Отец его на фронте погиб, а мать в колхозе, в три смены спину гнула. Не углядела. Пить Игнат начал. В темную. Злой стал, как зверь. На порог никого не пускал. С соседями переругался, воровал у них, то кур, то с огорода чего. Мать не выдержала. И по осени 56го года преставилась. Игнат пуще прежнего пить начал, как с цепи сорвался. С утра до вечера. На осторожные вопросы соседей, когда мать хоронить будет, отвечал, что похоронил уже. Соседи особняком собрались, небольшие поминки устроили, спрашивать у Игната, где мать похоронена, никто не решался.
А спустя десять дней после «похорон» Игнат заполночь уже стучался в двери местного священника.
Что-то неладное, по его словам, стало твориться в его доме. Особенно по ночам. Слышался скрип дверей и пола, шаги, иногда даже тихий плач. Сначала он все списывал на количество выпитого, но произвольно открывающиеся двери, падающие предметы и включающееся радио днем говорили об обратном. Кое-как уговорил он батюшку переночевать с ним. К двум часам ночи они были возле дома. Во всех комнатах горел свет. Войдя в дом, батюшка не поверил своим глазам. Посуда сама сваливалась с полок, занавески поднимались и опускались, будто от сквозняка, неимоверно громко и сильно бился маятник часов.
- Говори, где ты её похоронил? - Священник орал на Игната так громко, что сбежались соседи из рядом стоящих домов.
-Нигде. За домом она лежит. Листьями прикрыл.
Запах стоял такой, что сильных, здоровых мужиков тошнило, когда они перекладывали тело старушки в простыню и тащили в дом. Про подробности бабушка не упоминала, да думаю все и так понятно. Тело кое-как омыли и похоронили на следующий день по-человечески. А Игнат, на следующий день после похорон заколотил двери и окна в доме и напросился жить при церкви. Пить он бросил, но вот нервы парня не выдержали, как в народе говорили, умом тронулся. За домом смотреть некому было, да он, пока жив был, ни разу на то место, где дом стоял, не пришел. Да и не простояла эта хибара долго. Лет через десять спалили его мальчишки, когда пух поджигали. На том месте сейчас огромные кусты сирени растут.
