Расскажу историю, которая произошла со мной в Чечне. Наш взвод попал в Грозном в окружение в районе ж/д вокзала, бой шел около 10 часов, и сложилась патовая ситуация - ни мы пробиться не можем, ни нас выкурить не могут. Спасибо старлею Анохину - он эту позицию грамотно выбрал, вечная ему память.
В общем, засели мы в боксах, и хоть времечко появилось перекурить, передохнуть да раненых перевязать. А так как 300-ми были почти все, то всем хоть какой-нибудь перекур впрок был. Стены бокса толстые, по нам из граников несколько раз влупили - выдержали, а вход туда буквой "Г" был, так что "подарочек" не влетит...
Напрягало только то, что вокзал почти полностью захвачен и долго "отдыхать" не получится - силы явно не равны, если "чехи" решат по полной давануть нас, то амба...
Анохин по радиостанции все подмогу просил, но в ответ только одно: "Помощь будет. Ждите." Он тогда плюнул и сказал: "Нахрен нам помогать тут никто не будет. Нахрен мы никому не нужны!"
И вот ближе к ночи начался кошмар - "чехи" собрали побольше сил и пошли в атаку. Первую волну отбили, вторую, а боеприпасы уже к концу подходят. Тут-то Анохин и решил (да в принципе и не только он, а все решили) прорываться - слишком уж "чехам" боксы были нужны, и пока они на другие точки отвлекались, то вроде и нам поспокойней было, а когда, так сказать, "свои основные дела" закончили, тут-то нам и жарко стало.
Наудачу Анохин по радиостанции запросил опять помощь и когда услышал стандартный ответ, то заорал: "Если так помогать впадлу, то хоть минометами даваните - прорываться будем". А все уже до такой степени безысходности дошли, что хоть пулю в голову пускай. И одна только безумная мысль в башке - лучше уж в бою да под минометами помереть, чем в плен попасть да как барану освежеванным быть.
Короче, накрыли минометами, и мы рванули - думаю, в ту ночь мы все мировые рекорды по легкой атлетике и прочим спортивным дисциплинам перекрыли... Тут и бег простой был, и бег с препятствиями, и стрельба, и метание всякой хрени... И самое-то хреновое - что непонятно куда бежать, можно ведь прямо в гости к бородатым на огонек влететь.
И вот самое интересное началось, когда промчались мы метров 50. Появилось какое-то непонятное свечение впереди нас, и прозвучал голос: "Следуйте за мной". Картина незабываемая - ночь, все в дыму, свист и разрывы мин, стрельба... И этот свет перед нами, и голос. И самое интересное, что все как бы замедлилось и наступила тишина, а вернее, какой-то шум в ушах. Вижу летящую мину, а у меня времени хватает отбежать в сторону; вижу медленно летящий трассер - успеваю голову пригнуть; а то вдруг чувствую, что нужно пригнуться и в сторону отпрыгнуть - пригибаюсь, отпрыгиваю - и там, где до этого стоял - шквал пуль из ПК, и именно в то место "Вог" из граника прилетает. И все это так медленно происходит, да как будто бы уши заложило, и шум стоит, и только голос: "Следуйте за мной! Не отставайте!" Нам казалось, что целый час так прошел, но на самом деле всего минут 5. А как вырвались, так и наваждение прошло - как из глубокого безмолвного омута в грозу вынырнул - и шум, и стрельба, и грохот...
Надолго я этот случай запомнил, и когда мы вернулись, то дома рассказал, а мне мама и сказала, что в ту ночь она проснулась от непонятной тревоги. Места себе не находила и чувствовала, что мне нужна помощь. Стала молиться. Вот, видать, Бог молитвы услышал и помог.
P.S. А Анохин через месяц погиб. А перед этим приснился ему сон, что идет он по проселку к себе домой, в деревню. И проходя мимо кладбища видит могилу разрытую, оскальзывается и падает в нее, и голову разбивает. Тут-то он и проснулся.
Мы тогда сидели и головы спиртиком лечили, а он проснулся, к нам подошел и сон рассказывает. Говорит, что на душе как-то тревожно. Ну Васька ему и сказал: "Подойди к комбату и скажи - он мужик правильный, поймет". Но Анохин отказался, сказав, что с нами поедет (у нас через сутки очередной боевой выход намечался), мол, негоже командиру в тылу отсиживаться. А когда выехали на броне, то и 500 метров не проехали - снайпер сработал и прямо, сволочь, нашему старлею в голову. Жаль его, хороший он мужик был.
