В девяносто первом году в мой дом пришло горе - умерла моя мама. Мы похоронили ее, честь по чести справили поминки, отметили девятый день, сороковой. Мамино время уходило в прошлое, а нам оставался долг жизни и продолжение нашей фамилии. Известно, что свой долг перед материнской любовью мы отдаем в виде любви своим детям. Прежде мы жили в двухкомнатной квартире: мы с мужем и малышами в большой комнате, а мама в маленькой. Теперь мы решили маленькую комнату отвести под детскую. Для этого пришлось увезти оттуда много маминых вещей: одежду, безделушки, старые радиоприемники, часы, полки и прочие предметы, что, на наш взгляд, понапрасну загромождали бы детскую комнату. Все это муж отвез на дачу, выбросить на помойку мамины вещи у меня не поднялась рука.
С того дня, как мы увезли вещи, мне каждую ночь во сне начала являться мама. Она словно пыталась мне что-то сказать, хотя я не слышала ни слова, и все время она держала в руках синий радиоприемник. После того, как сон повторился раза три, я стала понимать, что тут что-то не так, и попросила мужа привезти приемник обратно домой. Он долго отказывался, но я его, в конце концов, уговорила, и однажды в выходные он съездил на дачу и привез приемник домой.
Я долго крутила его в руках, пытаясь понять, чем эта дешевая вещь так дорога моей матери, а потом решила заглянуть внутрь. После того, как мы сняли картонную заднюю крышку, то нашли толстую пачку долларов. Наверное, мама копила их много месяцев, достоинство купюр было по десять, по двадцать "дохлых президентов", но в сумме набралось больше тысячи. Эти деньги нам очень помогли, когда мы устраивали детей на новом месте.
Но на этом участие мамы в нашей жизни не закончилось. Прошло пять лет, и мой муж начал выпивать. Сперва по выходным, потом после работы для снятия усталости, а потом начались запои. С работы его уволили, но он только сильнее начал пить, поскольку у него появилось больше свободного времени. Когда я уходила на работу, он тащил из дома вещи, пропивал, совсем не следил за детьми. Пожалуй, оставлять их с ним было даже страшнее, нежели просто одних.
Вскоре мое терпение начало лопаться, и в один из дней я со слезами обратилась к маминой фотографии с просьбой помочь, если она может сделать хоть что-нибудь.
В тот вечер я поздно легла спать и вдруг увидела свою маму. Она ехала на метро, вышла на станции "Василеостровская", пересела на трамвай, вышла у Смоленского кладбища и зашла туда. Я увидела, как она подошла к большому склепу, постучалась в дверь. На стук вышла женщина лет пятидесяти, в длинной потрепанной юбке, коричневой вязаной кофте, с темным платком на плечах и ситцевым на волосах.
- Ты сможешь помочь моей дочери? - спросила она.
- Конечно, милая, - ответила женщина, и я проснулась.
Было шесть часов утра. Сон произвел на меня столь сильное впечатление, что я решила съездить на кладбище, что привиделось мне во сне, в надежде встретить ту женщину, которая готова мне помочь. Время было раннее, и я надеялась вернуться еще до того, как дети встанут.
К моему изумлению, вся дорога выглядела точно так же, как я ее видела ночью: пустая станция метро, наверху сразу подошел трамвай. У кладбища я сошла и двинулась по пути, что видела ночью. Но вместо большого склепа я увидела часовню блаженной Ксении. Людей вокруг не было, я опустилась на колени перед закрытой дверью и обратилась к святой с просьбой помочь мне в беде с моим мужем. Молилась, наверное, с четверть часа, после чего заторопилась домой, пока дети спят.
К дому я подъехала около девяти и еще издалека увидела, что перед моими окнами стоят пожарные машины. Чуя недоброе, я кинулась вперед и увидела, что рам и окон у меня в квартире нет. Стала спрашивать пожарных, что с моими детьми и мужем, но мне сказали, что с ними все в порядке, их спасли.
Пожар в квартире оказался небольшой, выгорела только гостиная, да и та не полностью. Несколько дней мы были заняты тем, что наводили в квартире порядок, устанавливали рамы, разбирали вещи, отделяя испорченные от еще целых. Поначалу я не обратила внимания, что муж несколько дней ничего не пьет, а потом осторожно спросила, что же случилось в мое отсутствие?
И вот что рассказал муж. Он спал, ему мерещились какие-то несвязные кошмары, когда вдруг среди них появилась женщина лет пятидесяти, в длинной потрепанной юбке и коричневой вязаной кофте, с платком на плечах и на голове. Она брезгливо пнула его и спросила:
- Все нажираешься? А ты знаешь, что из-за этого сейчас дети твои заживо сгорят?
Он проснулся, увидел огонь, который уже полыхал вокруг дивана и поверх одеяла, откинул одеяло, кинулся в детскую комнату, схватил детей, отнес в ванную, велел открыть душ на полную катушку и лить на дверь, а сам побежал на кухню и вызвал пожарных. Те приехали быстро, сразу залили большую комнату и не дали огню разойтись по квартире.
С того утра мой муж совершенно не выносит запаха алкоголя, не пьет ни пива, ни даже лекарственных настоек. Я с того памятного дня стала посещать храм Господний, а муж не ходит. Говорит, как представит, что там кагором причащаются, так его сразу тошнить начинает. Сейчас он опять устроился на работу и хорошо зарабатывает, поскольку его часто оставляют на сверхурочные работы, не боясь, что он без начальства напьется.
