Если кто помнит, то, конечно, подтвердит, что 90-е годы прошлого столетия в России были по-настоящему криминальными. Вылезли на свет ворьё и бандиты, стараясь безнаказанно прибрать к рукам всё, что «плохо лежит». Жажда наживы сломала моральные барьеры, убрала страх наказания, тем более что развал страны сильно повлиял на правоохранную систему: она ослабла донельзя, и многие преступления попросту не раскрывались. Наверху азартно делили государственные запасы и ресурсы одни, а внизу по своим собственным «законам» орудовали другие. Только более грубыми методами — убийствами, грабежами, рэкетом, кровавыми разборками.
В тот злосчастный 1995 год от бандитской пули погиб мой товарищ. Его звали Владимир, молодой опер, добрый хороший парень, даже не успевший создать свою семью. Не буду скрывать, я заплакал, когда узнал о его гибели.
В то время я жил на улице Ленина в служебной квартире, жил один, своей семьи ещё не было. Да как её создашь, если ты постоянно на заданиях, а с 1996 года в частых командировках в Чечне… В той квартире был установлен проводной телефон, сотовые ещё не выпускались. И вдруг однажды звонок. Беру трубку, а в нём знакомый голос, я его и через много лет узнал бы. Володя! У него речь своеобразная, слегка растягивает слова, как многие северяне — он родился на Диксоне. Не представляясь, абонент со смешком говорит:
— Ну ты чо, друган, как живешь?
А у меня, надо сказать, хорошая память на голоса. Бывает, знакомый года два-три не звонит, а я сразу называю его имя. Многие удивляются.
Я опешил:
— Володька, ты?
Сквозь шум и непонятные трески в трубки долетал знакомый и веселый голос друга. Я понимал, что его нет, он погиб, а голос не спутаешь. Звонок с «того света», не иначе, раздался через несколько месяцев после похорон Владимира. Разговор шёл меньше минуты. Я не могу воспроизвести его дословно, но понял, что он живой и ему «там» хорошо. Про своего убийцу он ничего определенного не сказал или не захотел. Там была перестрелка с бандитами, и пули летели с разных сторон. Могла и от своего нечаянно попасть.
Разговор вскоре прервался, и я кинулся проверять АОН — автоматический определитель номера. Однако там не осталось никаких цифр. Несколько лет я никому об этом случае не рассказывал: ведь легко могут ославить — дескать, человеку уже звонки от покойников мерещатся. Но со временем в газетах и журналах стали попадаться свидетельства о подобных случаях. Люди рассказывали о схожих фактах. Видимо, у Володи тоже получилось позвонить. Он отлично знал мой телефон, и мне дорого, что друг позвонил не кому-либо, а именно мне. После этого я долго ждал повторного звонка, всегда был настороже, но он мне больше не звонил. Зато сейчас я уверен, что жизнь после смерти продолжается и иногда ушедшие от нас могут даже связаться с теми, кто остался на земле.
