Дело было в начале девяностых в Западной Сибири, на севере Томской области, в районе небольшого городка Стрежевого. Сам городок стоит среди глухой тайги на болоте. Много приходилось мне слышать разных баек от местных старожилов, но никогда и не думал, что придётся самому пережить ужасную встречу с неизвестным.
Отец с малолетства таскал меня по глухой тайге на охоту и рыбалку, научил ориентироваться в лесу, распознавать следы зверей, стрелять из карабина и двустволки. Собрались как-то мы с друзьями на выходные съездить на рыбалку в район протоки — вернее, даже не на рыбалку, а отдохнуть от городской суеты. Дело было где-то в конце марта. Стояла оттепель, только ночью слегка подмораживало. Пунктом назначения была охотничья избушка на противоположном берегу Оби. Путь предстоял нелегкий: сперва девять километров от города до пролива, потом пешком еще тринадцать километров по старому зимнику до заброшенной фермы, где на противоположном берегу стояла наша избушка.
Первую половину пути преодолели быстро, без приключений. Гораздо сложнее было перейти сам пролив по причине быстрого таяния снега и льда вдоль всего берега. Во время перехода, двое из нас провалились и до нитки промокли. Дальнейший путь в промокшей тяжелой одежде по слякоти и грязи старого зимника нас окончательно утомил. Солнце уже близилось к закату, и стало заметно холоднее, когда мы добрались до заброшенной фермы. Ферма представляла собой несколько длинных одноэтажных комплексов со множеством дверей и окон с выбитыми стеклами. Неподалеку под навесом лежали тюки соломы и старые покрышки от тракторов. Чуть в стороне стоял жестяной вагончик с печкой буржуйкой. Зрелище всего этого не представляло восторга; место было жуткое и неприятное.
Нам предстояло пройти еще километра три вдоль берега Оби и перейти на другую сторону, но пересекать быструю реку во время такой оттепели было уже опасно, и, после небольшого совещания, было решено остаться ночевать на ферме. Вернувшись на ферму, мы, для начала, решили обследовать все строения. В зданиях кое-где была проломлена крыша; в загонах из ржавой решетки (видимо, из-за сквозняков) побрякивали ржавые цепи. Мрачная и давящая обстановка этих огромных помещений вселяла не то что тревогу, а скорее какой-то инстинктивный страх. Но деваться было некуда: запаслись дровами и покрышками для печки и решили заночевать в вагончике. Натаскали соломы, соорудили стол, затопили печку. Достали бутылку водки, тушенку, зажгли свечи, развешали мокрую одежду над печкой... Все, вроде, было хорошо после выпитой бутылки, а затем и второй страх развеялся.
Мы натопили печь, как в бане, и полночи просидели с открытой настежь дверью. Всех уже клонило в сон после такого марш-броска, и тут я услышал где-то со стороны реки душераздирающий крик. Сон как рукой сняло. Я надеялся, что мне показалось, но когда я увидел лица собеседников, то понял, что мне не показалось. От этого крика стыла кровь в жилах. Я вскочил и закрыл дверь на засов. Мы быстро потушили свечи и затаились во тьме. Полная луна светила в окно, и мы хорошо видели друг друга. Сидели молча и боялись пошевелиться.
После длительной паузы началось второе испытание нервов: кто-то подошел к вагончику. Был отчетливо слышен хруст подмороженного льда под ногами. Дверь дернули, было слышно какое-то тяжелое дыхание. Потом настала тишина — было такое ощущение, что гость прислушивается. Потом он подошел к окну. На полу, на фоне лунного зайчика, мы увидели его отчетливую тень. Всего пережитого ужаса я передать не могу — каждая секунда казалась вечностью...
Не знаю, как я умудрился уснуть, наверное, нервы сдали. Разбудили меня когда уже было светло. Первым делом, меня потащили наружу — показать следы ночного гостя. За вагончиком в районе окна еще был снег и увиденное на нем повергло меня в шок. Гость стоял долго, и следы отпечатались лучше некуда: тонкие длинные ступни начинались с какой-то узкой треугольной пятки с углублением в снегу (как от шпоры), а заканчивались длинными широко расставленными пальцами тоже с углублениями, как от когтей...
Мы рассчитывали задержаться, как обычно, на три-четыре дня, но после пережитого кошмара быстро свернулись.
