Я думал, что это шутка такая глупая про жизнь за МКАДом. Но мы с Вованом поехали с его корешом в Псковскую область в один городишко под названием Порхов. Это древнерусская крепость. Короче, там реально другая жизнь. Не знаю, как там народ вообще живет – я бы ни за какое бабло в такую глушь не поехал. Прикол в том, что мы там бухали пять суток на хате у кореша. Когда кончилось бухло, кореш раздобыл местный самогон, ядреная штука, так что дни довольно быстро пролетели в чаду и угаре.
Когда мы выпили и схавали все, что было у хозяина и в окрестных магазинах, решили отдохнуть. Кореш, Ипат предложили нам скататься на лесное озеро окунуться. Куда-то за десяток километров от этого города.
Ну, мы поехали по канавам и ямам. Фиг его знает, каким лесом мы ехали, я дорогу не запомнил, но как-то проезжали через деревню. Все как бы цветет, птички поют, а дома вокруг заколочены. Ипат нам втирает, мол, заброшенная деревня. А Вован ему возразил, мол, вон в том доме шторы шевелятся.
Тут кореш стал серьезным и говорит, что об этом не надо говорить, и поддал газу, чтобы мы до этого озера втрое быстрее доехали. Искупнулись там и пока сохли, докапались мы с Вованом до Ипата, что за проблема такая с деревней.
Он сначала посылал нас на фиг, а потом не очень охотно рассказал, что деревня заброшенная, но всякий, кто идет или едет мимо, чувствует, что кто-то наблюдает за ним. То шторы пошевелятся, как Вован заметил, то звук топора или ведер раздастся, иногда дымом пахнет, словно баню топят. А никого кругом при этом нету. Ипат сказал еще, что почти все местные знают о деревне и обычно не ходят через нее, разве что на машине быстро проскочат.
Вован заржал и сказал Ипату, что тот чепуху несёт. Когда мы поехали обратно, Вован завопил, что хочет по-большому, и мы остановились у той деревни. Вован взял и пошел к домам. Ипат не жив ни мёртв от страха, а я лишь подсмеивался над ним. Пойдем, говорю, посмотрим, кто там в окнах шарится. Он нехотя вышел, но когда мы подошли к крайней избе, Вована нигде не было. Мы стали его звать, слегка испугались, конечно, когда тот не отзывался. Но тот вдруг вылез из разбитого окна центрального дома. Рассказал, что никого не нашел.
Ипат аж побелел, сказал, что уедет без нас, если мы такие кретины. Мы не стали спорить и сели в машину. Из Порхова мы добрались до Пскова на автобусе, а оттуда рванули в Москву.
И что вы думаете – через неделю мне позвонил Вован и сказал, что ему рвет башню. Приходи, говорит, покажу кое-что.
Ну, я пришёл к нему, что за ситуация, спрашиваю. А Вован хмурый, какой-то дерганый, уводит меня в туалет, свет не включает - я его еле вижу от дневного света из дверей. Тут он расстегивает рубашку, и я офигеваю. У него на груди светится отметина: какой-то непонятный знак, похожий на перечеркнутую подкову с расходящимися лучиками или что-то вроде того. Само появилось, говорит. А еще рассказал, что по квартире тень гуляет. У него на хате окна большие, на солнечную сторону смотрят, так он и видит, что по стенам и по паркету тень двигается, словно человек идет, только человека этого нет. И все за ним ходит, будто охотник.
Думаю, прикалывается надо мной, но взгляд у него был испуганный. Зря, говорит, в том доме нагадил. Проняло его, в общем. Я ему сказал, чтобы не робел и успокоился.
Оставил его, ушел к себе.
А через пару дней его отец позвонил. Пропал Вован. Из дома сбежал, чуть ли не из постели. Никаких вещей не взял, даже ключи от входной двери на столе лежат. Я про себя подумал, что он снова дунул хорошенько, скоро припрется с повинной.
Но проходили недели, его так и не нашли... Милиция всё осматривала, опрашивала всех, в том числе и меня.
Осенью я как-то чатился с Ипатом. Он когда узнал, что Вован пропал, немного помолчал, а потом толкнул байку. Не знаю, следует ли верить ему, но после рассказа его стало неспокойно.
Короче, Ипат ехал мимо той проклятой деревни, и у него заглох движок прямо напротив дома, где Вован наделал кучу. Ипат очканул, из машины вылезать боялся, лишь ключами в зажигании вертел. А потом, говорит, случайно глянул на ближнее окно дома. А там штора сдвинута, и из-за края лицо Вована на него таращится. Адски бледное и умоляющее. Что-то он там губами шевелил вроде как, говорил что-то. Ипат, в страхе, молиться начал. И - машина также внезапно завелась, он стрелой оттуда скорее рванул. Но в окно снова посмотрел. Все мирно - штора висит на месте, никакого Вована.
(из коллекции Остромира)
