В 1989 году моя мама Агриппина Дмитриевна тяжело болела, жить ей оставалось недолго. И вот однажды, за два месяца до ее смерти, к нам заглянула тетя Поля (жена брата моей мамы).
– Побывала на Сорочинском кладбище, – сказала она. – Там, где наши похоронены, есть хорошее место, пока
еще свободное. Неплохо бы там похоронить кого-нибудь из своих.
Зачем она такое ляпнула? Наверное, торопила судьбу: скорее бы мама умерла?
Но маму мы похоронили не на Сорочинском кладбище, а на том, что было ближе к нашему дому – «Орловском руднике». Но и тому «хорошему» месту, о котором говорила тетя Поля, долго пустовать не пришлось. Прошло
шесть месяцев, и неожиданно умер ее сын (мой двоюродный брат) Валентин. Умер внезапно, ему еще не было пятидесяти – до юбилея оставалось шесть дней. Валентина и похоронили там, где, как хотела его мама, «неплохо бы лежать кому-нибудь из своих».
Такое ощущение, словно тетя Поля накликала беду. А еще я задумывался: а что, если бы мы все-таки похоронили маму на Сорочинском кладбище, быть может, Валентин остался бы жив?
Есть еще одна странность. 9 мая, за день до смерти мамы, отец попросил ее: «Только на День Победы не умирай!» Мама протянула еще сутки и ушла из жизни 10-го. Просто удивительно, какой силой порой могут обладать слова. Неспроста же издревле говорили: «Как аукнется, так и откликнется».
