Прочитав одну из моих книг, Г. А. Коновалова из поселка Новобурейский-2 Амурской области прислала мне письмо. В нем она рассказала о том, как в декабре 1987 года некий невидимка навещал бревенчатую избу, в которой жила и по сей день живет семья Коноваловых.
"Моя восемнадцатилетняя дочь Марина дружила с одним юношей, которого звали Евгений, — сообщалось в письме. — Тот был без памяти влюблен в нее. В мае 1987 года Женю призвали в армию. Там он вскоре погиб при загадочных обстоятельствах. В начале декабря, спустя десять дней после его гибели, свинцовый гроб с телом покойного доставили домой. Женечка был похоронен на нашем местном кладбище.
Тяжело вспоминать о том, как рыдала и убивалась на похоронах моя доченька…
Через три дня после похорон началось в нашем доме нечто жуткое. Подчеркиваю, именно в нашем доме, а не в доме родителей покойного. То как бы пролетит что-то незримое по воздуху, и лицо обдует в тот момент тугая струя холодного воздуха. А то вдруг слышится такой звук, будто кто-то подметает веником пол. И буквально каждый вечер ровно в одиннадцать часов вся наша семья ясно слышала доносившийся сквозь открытую форточку стук калитки за окном избы, а потом громкий хруст снега под тяжелыми сапогами.
Марина бросалась к окну с воплем:
— Это опять Женечка с того света пришел!
А мы с мужем выбегали на порог избы, но никого постороннего во дворе не обнаруживали.
Дважды тот невидимый, кто хлопал калиткой и топтался поздними вечерами во дворе, подходил к двери, ведущей в дом. Крючок на внутренней стороне двери тут же резко сам собой вылетал вверх из запорной петли. На этом все стихало…
В ночь под Новый год все мы услышали, как невидимка подсел к празднично накрытому столу и стал, громко чавкая, есть. Знали бы вы, как мы перепугались!.. А еще через пару дней мы с Мариной ходили в магазин за покупками. Когда вернулись домой, то ужаснулись - одна из широких кроватей в избе оказалась залита водой. Выяснилось, что все постельные принадлежности, включая поролоновый матрас, промокли насквозь…"
А вот отрывок из письма В. Бахаревой:
"В ту пору мне было двенадцать лет. Я жила в деревне. Однажды днем все ушли на сенокос. Дома я осталась одна. Прилегла на лавку, задремала. Вдруг проснулась, села на лавке.
Смотрю, от меня к порогу удаляется старушка в ярком цветастом сарафане, серой кофте и со светлым платком на голове. Я встала и пошла следом за незнакомкой, чтобы спросить у нее, кто она такая и зачем приходила. Но старушка перешагнула через порог и где-то около двери буквально пропала, растаяла в воздухе! Я завернула следом за ней в коридорчик, ведущий к сеням, прошла затем в сени. Смотрю — дверь, ведущая из сеней на двор, закрыта на крючок у меня, как и наказывали родители.
Поскольку я была еще ребенком, то утешилась мыслью, что бабуля небось вылезла в окошко, так как я сама постоянно в него лазила. Но позже сообразила — окошко было слишком маленьким, чтобы в него смогла пролезть эта не знакомая мне старушка…
А через год случилось нечто удивительное. Маминой престарелой тетке сшили точно такой же сарафан, какой был на той старушке, — зеленый с красными цветочками. И когда тетка вскоре умерла, то лежала в гробу в этом же сарафане, в серой кофте и повязанная светлым платочком. Точно так, как была одета та старушка, которую я видела, увы, лишь со спины.
В другой раз я шла с семилетней сестренкой моей Лидой по лесной дороге. Был солнечный день. Вдруг с пригорка, где скрещиваются дороги, ведущие в лес, спускается, вижу, на большой скорости синенький автобус. Увидев его совсем близко, я страшно перепугалась. Схватила сестру за руку и нырнула в кусты у дороги, чтобы не попасть под автобусные колеса. А сестра сказала мне, что никакого автобуса не видела.
Придя домой, я всем подряд рассказывала про синенький автобус. Никто не верил мне, так как в наших краях таких автобусов тогда не было. Скоро я забыла об этом странном случае. Однако через год пришлось вспомнить о нем, когда внезапно умер мой отец и его повезли на кладбище в автобусе — именно в синеньком. Я сказала маме, что где-то уже видела этот автобус. А потом вспомнила — на той лесной дороге. Это он мчался с пригорка вниз на нас с Лидой".
Или вот еще любопытное письмо, посланное свыше двадцати лет назад известному парапсихологу профессору ЛГУ Л. Л. Васильеву. Автор письма — москвич кандидат физико-математических наук В. Соловьев. Он пишет:
"Мы планировали покорить один из наших семитысячников… При восхождении в первой связке шел мой друг Сережа Кучеренко с напарником. На всю жизнь останется в памяти картина — мрачная, нависшая над нами, почти вертикальная скала и две маленькие фигурки у ее подножия. Жуткое небо, фиолетовое, почти космической черноты… Ребята только начали подъем, когда дрогнула под их ногами скала, — то ли частое здесь небольшое землетрясение, то ли ударная волна от пролетевшего неподалеку сверхзвукового истребителя. Со стены сорвался целый пласт, сбросив с нее наших товарищей…
Их останки мы спустили в базовый лагерь. Ночь, в одиночестве проведенную в палатке, я тоже никогда не забуду. Сна не было. И вот мне вдруг показалось, что начались галлюцинации: рядом со мной появился Сережа. Хотя одноместная палатка была маленькой, он непонятным образом вошел в нее не сгибаясь, и это почему-то вовсе не удивило меня в тот момент. Сережа сказал:
— Теперь ты понял, как глупо было лезть на эту гору ради самоутверждения и пижонства? Я понял это еще внизу, но повернуть назад было уже поздно. Теперь я навсегда вышел из игры.
Он вдруг замолчал, словно бы прислушиваясь к чему-то.
— Прости, — снова заговорил он, — я должен идти… Хочу предупредить тебя, завтра ты тоже будешь здесь, на том свете. Это не страшно, я встречу тебя. Но, знаешь ли, тебе сюда еще рано. Вот я и прошу тебя — спускайся вниз и больше никогда не ходи в горы… Передай Тане…
Мне показалось, что он продолжает говорить, но я не слышал никаких дальнейших слов, хотя его губы продолжали шевелиться. Потом он начал отступать назад и прошел прямо сквозь стенку палатки. Какие-то мгновения я приходил в себя, затем схватил фонарик и выбрался наружу.
Тела всех погибших лежали на том же самом месте, куда мы их накануне уложили…
На следующий день я должен был идти во второй связке. Над телами товарищей мы поклялись, что покорим эту проклятую вершину. Поэтому без веской причины я не мог отказаться от подъема — у альпинистов есть свой кодекс чести. Признаюсь честно, причину я придумал и к вершине не пошел.
Утром я сказал нашему врачу, что потерял солнцезащитные очки и плохо вижу… Вторая связка, в которой должен был, повторяю, идти я, сорвалась почти в самом конце подъема. И ребята погибли. Однако я этого не видел — у меня действительно вдруг отказало зрение. А затем много часов я провел в беспамятстве".
О похожем случае рассказал в своем письме и бывший летчик, полковник в отставке Н. Лошкарев из Харькова:
"Во время войны мать просила меня быть рядом с отцом, который был командиром бомбардировочного полка. После ранения я попросил направить меня в соседний полк. Им командовал подполковник Иван Матвеевич Носов, старый друг моего отца и частый гость в нашем доме.
В новом экипаже я не успел пробыть и месяца, как с задания не вернулся самолет моего папы… Конечно, могло произойти всякое. Меня утешали и обнадеживали, как могли, но я не смыкал глаз в течение двух суток, ожидая хоть каких-нибудь известий. Лишь потом узнал, что по приказу командира мне дали чай со снотворным.
И когда я, выпив этот чай, забылся, мне приснился отец…
Мы стояли на берегу нашей родной реки, где до войны отец с Иваном Матвеевичем любили часто рыбачить. Он был в белой рубашке и почему-то в белых брюках, которых у него никогда не было. Прямо с причала отец шагнул в лодку и, обернувшись ко мне, сказал:
— Прощай, сын, и береги мать — ты теперь у нее один. Не мсти за меня — завтра ты должен лететь, однако твой самолет тоже не вернется назад из боя, как не вернулся и мой. Я прошу Ивана поберечь тебя, но он меня сейчас, увы, не слышит. Передай ему эту мою последнюю просьбу.
Отец оттолкнулся багром от берега. Я хотел броситься следом за ним, но не сумел. Ноги не слушались меня…
Как выяснилось утром на другой день, Иван Матвеевич Носов тоже видел в ту же ночь примерно такой же сон про моего отца. Очень встревоженный совпадением наших с ним сновидений, он, как командир полка, отдал спешный приказ о переводе меня в другой летный экипаж.
А тот самолет, на котором я должен был лететь на следующий день, действительно был сбит зенитным снарядом противника".
Рассказывает Н. Рынина из Краснодара:
"Я родилась в семье атеистов. Это не мешало моей маме верить в пророческие сны и удачно гадать на картах. В детстве я запомнила случай, неоднократно рассказывавшийся в нашей семье. Мой дедушка брился у маленького туалетного зеркала и нечаянно задел его рукой. Зеркальце упало и разбилось. Вечером он получил телеграмму о смерти своего отца.
Я хорошо запомнила этот случай и всегда очень боялась разбить зеркало. Однажды на работе я, стоя, смотрелась в зеркальце пудреницы и вдруг уронила ее. Пока пудреница падала, я дважды ловила ее, однако она как бы сама при этом выпрыгивала из рук. Зеркальце разбилось на мелкие кусочки. Вечером в тот же день у нас в семье был грандиозный скандал. Начался он с каких-то пустяков, а кончился тем, что мы с мужем разошлись.
В том же году заболел дедушка, и мы с мамой положили его в больницу. У мамы было в это время трюмо из импортного гарнитура. Однажды в комнате, где никого не было, раздался страшный треск. Мама вбежала в комнату и увидела: трюмо раскололось поперек, и его верхняя зеркальная часть рухнула на пол. Осколки самопроизвольно лопнувшего большого зеркала разлетелись по всей комнате. Мама заплакала и сказала, что дедушка вскоре умрет. Так и случилось.
Я разговаривала потом с одной своей подругой, и она согласилась со мной в том, что разбить зеркало — значит накликать на дом беду. Известная народная примета. Перед самой смертью ее отца, сказала подруга, у них тоже лопнуло зеркало в серванте".
