Новый, 1970, год я встречал в казарме. Был я тогда курсантом общевойскового командного училища. Вообще нас, старших курсантов, обыкновенно отпускали на Новый год домой, однако на сей раз нас оставили в училище в наказание за самоволку. Нас - это меня и моих друзей: Васю Вареника, Колю Бурмистрова и Марка Ершова. 16 декабря мы были пойманы в общежитии местного педагогического техникума "патрулем. Короче говоря, залет, причем наистрашнейший. Далее были десять суток гауптвахты и наказание в виде новогоднего сидения в стенах опустевшего на праздники училища. Так распорядился начальник - полковник Григорьев Александр Павлович. Полковник особо предупредил нас о том, что, если мы на Новый год напьемся или вздумаем опять отправиться по девкам, летнего отпуска нам тоже не видать... Предупредил и уехал к родителям в Омск, а мы остались... Надо сказать - было тоскливо. Делать абсолютно нечего. Дежурные офицеры нас не донимали ни строевой, ни уборкой снега на плацу - видимо, сочувствовали. Целые дни мы проводили в казарме: Марк читал, Коля и Вася играли в шахматы, я - тягал гири: я железо всегда уважал. Настало 31 декабря. В училище - почти никого. Глядим в окно - люди за забором елки тащат, припасы всякие с рынка - готовятся к празднику. А нам праздник не праздник. Мы решили даже шампанским не баловаться, хотя достать, конечно, можно было. Ну как дежурный засечет? Тогда точно летом никуда не поедем. Встретили Новый год сурово - чокнулись чаем в железных кружках и разошлись по разным углам казармы: Марк - читать, Коля и Вася сели за шахматы, а я отправился к своим гирям. Около двух часов ночи скрипнула входная дверь. Я еще подумал, что это дежурный нас обнюхивать пожаловал. Оказалось - не дежурный. Пришел Мерген - местный истопник. Что это за личность такая - Мерген - никто не знал, да и не интересовался особо. То ли калмык он был, то ли тувинец, то ли бурят -из азиатов, в общем. В годах - лет за пятьдесят: тогда он нам казался древним стариком. Мерген жил в маленьком флигеле за плацем. Я его видел только возле входа в подвал, где находилась котельная, - совковой лопатой Мерген нагружал уголь в тачку и катил ее вниз по настеленным по краю лестницы доскам. За три года учебы я не слышал от Мергена ни единого слова - на приветствия он отвечал кивком головы, а если кто начинал приставать с расспросами - просто поворачивался и уходил. На сей раз Мерген был более чем словоохотлив. - Здравствуйте, солдатики, - голос у него был мощный, глубокий. Говорил Мерген безо всякого акцента. - Здорово, угольный человек, - за всех отозвался Марк. Мерген присел на одну из пустующих коек. Мне показалось, что он слегка поддатый. Может, и правда махнул по поводу праздника. Мерген повозился - поскрипел пружинами, а потом спросил:
- Скучаете?
- Скучаем, - хором сообщили Вася и Коля.
- Не время скучать. Сегодня ночь особая - цветет Адья-трава. Всякий, кто хочет, может свое будущее узнать. Нес он, конечно, полную околесицу, но нам сделалось любопытно. Я оставил в покое свои гири и подошел к койке, на которой сидел Мерген:
- Где она цветет, эта трава, под снегом, что ли?
- Не под снегом. В далеких землях цветет, там жарко теперь. В каких землях - истопник не уточнил, да мы и не очень любопытствовали. Чего говорить с пьяным...
И тут Мерген предложил:
- Хотите, каждому из вас будущее расскажу?
- Наше будущее известно, - хохотнул Коля, складывая после очередной ничьей с Васей шахматные фигуры, -войска, караулы, офицерская общага
. - Не скажи, - истопник снова улыбнулся, и я впервые заметил, какие живые и выразительные у него глаза, -можно дальше заглянуть.
- Ну, если дальше, то заглядывай. Лет на двадцать заглянуть сможешь?
-Я сел рядом с Мергеном. - Смогу. Сегодня смогу. Один день такой - сегодня смогу все. Мы были окончательно заинтригованы. Через пять минут на дне форменной ушанки лежали четыре металлические пуговицы со звездой -каждый отпорол по одной от своей хэбэшки - так велел Мерген. Истопник долго возил черной от въевшейся в поры угольной пыли рукой в шапке и что-то бубнил себе под нос не по-русски. Потом истопник вытащил одну из пуговиц и обратился к Васе:
- Ты, Вареник Василий Игнатьевич, 1 января 1990 года в три часа ночи будешь спать в своем доме в городе Житомире, потому что за новогодним столом выпьешь очень много водки. - Отличное предсказание! - заржали мы. - Придумал бы что-нибудь поинтереснее. Мерген не обратил на наш гогот внимания - снова повозил рукой в шапке и извлек следующую пуговицу:
- Ты, Марк Хирш, 1 января 1990 года будешь командовать ротой при штурме селения Марух-эр-Рия. В три часа семнадцать минут по московскому времени тебе доложат, что противник отходит.
- Что это еще за Хирш, - встрял с вопросом я, - и где это селение с таким чудным названием? Мерген ответил не сразу, ответил с некоторой досадой - как учитель, объясняющий второгоднику простейшие вещи:
- Через двадцать лет Марк Ершов будет Хиршем. Селение это в Галилее... Я хотел спросить про Галилею, но в руках у Мергена уже была третья пуговица.
- Ты, Ник Бур, новогоднюю ночь 1990 года проведешь с любовницей в отеле «Паркер Дабл Три» в 17 милях от города Санта-Барбара, где вас в три часа сорок пять минут застукает твоя жена - миссис Ольга Бур. Не бойся -она тебя простит... Но с любовницей придется расстаться... Тут уже Коля впал в недоумение:
- Какой еще Бур? Где эта Санта-Барбара? Что за Ольга? Колесникова, что ли, из параллельного класса?
- Колесникова, - кивнул Мерген, -которой ты прошлым летом, когда приезжал в свою Сызрань, стеклянные бусы подарил, а сказал, что хрустальные... Вы поженитесь скоро... - Мне на базаре сказали - хрустальные... - начал оправдываться Коля.
- Откуда мне знать, что они стеклянные?! Стоили, между прочим, как хрустальные! Мерген его не слушал - достал последнюю, мою пуговицу.
- Ты, Сергей Александрович Копейкин, 1 января 1990 года, в три часа пятьдесят шесть минут по московскому времени, будешь ранен осколком мины навылет под городом Кереном. Ты сразу вспомнишь о своем брате Федоре и спасешь ему жизнь. Все... Мне пора, а то заморожу трубы... Я не успел спросить, что это за город- Керен. Мерген поднялся и, не прощаясь, направился к выходу из казармы. Мы после того случая много раз пытались получить у истопника объяснения по поводу непонятных его слов, но он смотрел на нас как на умалишенных и лишь отмахивался - дескать, о чем это вы... Мы перерыли весь военно-политический энциклопедический словарь, который любил читать Марк, обнаружили, что Санта-Барбара - это город в США, прочитали про Галилею и про Керен -населенный пункт в Эфиопии. Конечно, все мы посмеивались над предсказаниями Мергена, но каждый (это было видно) все же призадумался. Было над чем призадуматься, согласитесь! Откуда, скажите, безграмотный истопник мог знать про Галилею и про Эфиопию? Еще интереснее - как мы сможем туда попасть? В конце концов, Вареник резюмировал: «Видимо, СССР завоюет весь мир». На том и порешили, а через полгода вспоминать предсказания Мергена перестали. Один раз лишь вспомнили, когда вернувшийся из своей Сызрани Коля Бурмистров сообщил, что женился на Оле Колесниковой, в которую был влюблен еще в школе. Вот, пожалуй, и все... Потом мы окончили училище и отправились по разным гарнизонам. Сперва переписывались, но скоро перестали...
1 января 1990 года я, полковник Сергей Александрович Копейкин, военный советник Генерального штаба вооруженных сил Народно-Демократической Республики Эфиопии был ранен во время столкновения правительственных войск с эритрейскими сепаратистами. Надо ли говорить, что, когда осколок мины порвал мне голень, я вспомнил Мергена. Вспомнил и... потерял сознание. Не совсем, правда, потерял - мозг мой работал: я видел, как мой младший брат, Федор Копейкин, следователь прокуратуры, стоит в окне кухни своей квартиры на первом этаже дома № 8 по улице Дубнинской в Москве и курит.
В этот момент из кустов высунулась рука с татуировкой в виде чайки на тыльной стороне запястья. В руке был пистолет вальтер... На этом видение оборвалось - я очнулся в кузове грузовика, который вез меня в госпиталь.
Прежде чем отправиться в операционную, я потребовал соединить меня с Москвой, с братом. Я был уверен, что его жизнь в опасности. Дежурный капитан возражать не стал, однако смотрел на меня с сожалением, когда я орал в трубку: «Федька! Тебя хотят убить из вальтера! Точно знаю! Истопник сказал! На запястье-чайка!»
5 января 1990 года в Москве задержали бежавшего из мест заключения рецидивиста Бориса Валентиновича Чайкина, 1940 года рождения. У него был изъят пистолет вальтер, обойма с патронами и клочок газетного листа с записанным домашним адресом моего брата Федора. Надо сказать, что именно стараниями Федора Чайкин за пять лет до описываемых событий отправился в мордовские лагеря. В тот раз ему добавили еще десять лет...
А через пять лет я встретился в израильском городе Хайфа со своим старым приятелем, полковником Армии обороны Израиля - Марком Ершовым. Теперь его фамилия Хирш. Собственно, такой она была еще у деда Марка - лавочника из Бердичева. Перебравшись в конце восьмидесятых с семьей в Израиль, Марк сделался Хиршем и пошел служить в ЦАХАЛ. Душевно мы посидели -выпили и, конечно, вспомнили Мергена. Марк показал мне «Медаль за отвагу», которой был награжден за победу под селением Марух-эр-Рия в Южном Ливане. Что там с Колькой и Васей - сбылись ли и у них предсказания Мергена, мы с Марком не знаем. Но думаем, что сбылись... Точнее, уверены, что сбылись...
С. А. КОПЕЙКИН, г. Выборг (От редакции: имена действующих лиц изменены)
