Тяжёлое дыхание… Мерный такт настенных часов… Что это сон или реальность? Так, надо осмотреть комнату. Его здесь нет… Шаги в коридоре? Нет, показалось… Шаг и тишина, ещё шаг. Он пытается пройти не заметно. Вот в дверном проёме появляется его силуэт. Откуда в моей спальне настенные часы? ПРОСНИСЬ, я умоляю тебя, ПРОСНИСЬ!!!
Что ещё может так сильно испортить настроение как мерзкий осенний ливень? Да ещё если у тебя нет зонта как назло. Ботинки тут же превращаются из удобной и теплой вещи в адское морское проклятье, а одежда начинает прилипать к телу, создавая сырой обволакивающий кокон холода, избавится от которого, кажется уже не возможно. А как только добегаешь до дома, ливень прекращается, и последние метров сто ты идёшь с «гордым» видом куцего и больного цыплёнка, кляня себя за свою забывчивость.
Странный был денёк… С самого утра появилось ощущение, что все окружающие решили тебя просто не замечать. В принципе, обычное состояние для мегаполиса, но я даже не ощущал обычной утренней ауры раздражительности и злости от людей. Они смотрели на меня, но не видели. Они слушали мои слова, но не слышали, о чём я им говорю. В начале, это было даже интересно, пустота вокруг меня была не изучена и обдавала новизной, но это быстро начало надоедать. Любое проявление чувств по отношению к тебе было сродни уникальному случаю и анализировалось разумом до мелких составляющих. Я был не из этого мира — мира углеводородной формы жизни. Улыбка на лице, в голове — дикая мешанина из Сартра с Юнгом. Очередное проявление этого бесконечного сериала.
Конец дня — суета и толкание людей, которые спешили попасть домой, чтобы отдохнуть от сумасшедшей нагрузки на работе. И вдруг — Она… «Ты ни когда отсюда не выберешься» . Смешно… Красивое окончание прелестного дня.
Подушка, одеяло — всё такое холодное вечером, но окутывающее тёплоё под утро. А в голове одна мысль. Ты попал, именно ты и ни кто другой. Весь мир начал сужаться в узкие рамки, и понимание потери себя как личности, пришло внезапно, не дав разуму чётко осознать эту мысль и среагировать. Провал в бездну под названием — сон…
— Привет. Как дела?
Что происходит? Почему во сне так всё отлично осознаётся и воспринимается? Паренёк передо мной помахал мне рукой и улыбнулся.
—Мы прервали твой сон. Прости. Но у тебя есть все основания, что ты не проснёшься.
Окружающее меня пространство не передавалось описанию. Пространство было, но всё в нём менялось с такой сумасшедшей скоростью, что можно было, смело принять допущение, что всего вокруг – нет. Отсутствует по факту. Ураган из ничего.
Интересно… Я уже и забыл, что сны бывают такими яркими.
Паренёк развернулся передо мной и развёл руками.
— У нас нет время обсуждать это, — всем своим видом он показывал, что он тут ни при чём и за эту идею не отвечает лично.
— Привет, — мой голос показался мне чужим. Хриплый старческий скрежет, без какой-либо эмоциональной окраски. Я по старой привычке попытался откашляться, но вдруг осознал, как это нелепо выглядит. Борьба со своим же собственным сном, в котором ни когда не было логики, фундаментальных законов физики, причинно-следственной связи. Сном, в котором Хаос возведён в титул Бога. Памятка путнику об Искажённом мире и зелёное небо Марвина Флинна.
Смех, нет - звонкий хохот от чистого сердца. Абсурд – последний повод в нашей жизни посмеяться от души.
Парень посмотрел на меня, состряпал печальную «мину» и глубоко вздохнул. Жест человека, которого заставляют заниматься абсолютно бесполезным и безвыходным делом. Потом, проворчал себе под нос циничную тираду:
— Я ведь говорил ей, что всё так и будет. Нет, ведь надо обязательно вмешаться. Всё постоянно держать под контролем. Ну конечно.
Его бессмысленное и надменное нытьё раздражало. Тем более что причиной его несчастья он не двусмысленно считал лично меня. Решать проблемы персонажа живущего в моём сне? Увольте, мне ещё есть чем заняться по этой жизни.
Окружающий мир стал сжиматься. Чувства начали приобретать яркие очертания. Мысли становились чище. Со всех сторон на меня наступала темнота…
Маленькие кусочки льда, вместо пальцев ног, хлопнувшая из-за сквозняка форточка. За окном равномерный шум вечного осеннего дождя. Как же он надоел. Чёрт с ним, всё равно надо встать, чтобы закрыть все форточки в доме и найти тёплые шерстяные носки, сшитые твоей бабушкой ещё в прошлом тысячелетии, но как ни странно, до сих пор, не имеющих достойных конкурентов в своей великой цели – согревать…
Вот блин, надо оторвать голову от подушки, а то не заметешь, как уснёшь снова, а на утро проснёшься с больным горлом и заложенным носом. Собрав волю в кулак, я рывком вскочил с постели, добежал босыми ногами до шкафа, надел первый попавшийся халат и в куче хлама на дне отыскал носки. Шерстяных, кстати, не нашёл.
Постояв пару минут, привыкнув к ночной прохладе, поразмышляв над своим розовым детством и посмотрев на плотно закрытую современную оконную раму, я решил осмотреть квартиру на предмет странных хлопающих форточек.
Зал – атмосфера праздника, уюта и больших весёлых компаний, собирающихся во имя «благих» намерений: основательно отравить свой организм алкоголем, посплетничать и посоревноваться в остроте юмора. И тут же одиночество, скрывающиеся под продукцией голливудских мастеров шоу, кровавых вечерних новостей и толстыми книжками древних как мир мыслителей. А в этом кресле сидела любовь, улыбаясь своей, тогда ещё, загадочной улыбкой. Воспоминания о прошлом приятно грели порядком зачерствевшую душу. В оконном проёме стоял деревянный стеклопакет.
Мягкий щелчок выключателя и полутьма вокруг мигом рассеивается. Кухня. С её утренними «великими» планами за чашкой горячего кофе и скучными вечерними мыслями о жизни. И как алтарь чревоугодия – огромный белый холодильник, придающий всей комнате бессмысленно прекрасный - сюрреалистический характер. Условие человеческого существования.
За столом сидела девушка – последнее яркое воспоминание о вчерашнем дне. Она. Краски снова начали тускнеть, вещи стали расплываться прямо на глазах. Сон. Всего лишь очередной сон.
— Я смотрю, ты не особо удивляешься, — единственное, что было удивительное в ней так это её совершенно безумная причёска. Она была одновременно ужасной и ни капли не подходившей к такому миленькому лицу, но именно это смешение давало удивительное сочетание, которое в какой-то степени можно было назвать прекрасным.
— У тебя замечательный парикмахер, — ни чего более умного в этой ситуации я из себя выдавить не смог. Она же вдруг покраснела, улыбнулась и смущённо произнесла: «Спасибо». Женщина. Но тут же одернулась, как будто вспомнила что-то серьёзное. И в этот миг в её глазах мелькнула печаль, она неосознанно посмотрела мне за спину. Всего лишь на одно мгновение.
— Ты всё равно проиграешь человек… И даже не думай этого делать, — последняя фраза – угрожающий выкрик, смешанный с властной злобой. То что она увидела за моей спиной превратило её за секунду в страшного голодного монстра.
Липкое ощущение страха заставило меня резко обернутся… Шаг за шагом по коридору ко мне приближался Он. Дымно-чёрный силуэт, отрешённые белые глаза, ухмылка зверя, знающего цену своей силы, мягкие и неторопливые подкрадывающиеся движения. И вдруг я его вспомнил - он шёл за мной с самого начала. Когда я стоял в спальне, его отражение постоянно стояло в зеркале и заинтересованно наблюдало за мной; когда я осматривал зал, он осторожно выглядывал из-за угла коридора, чуть наклонив голову. Он следил за мной и выжидал подходящего момента, что бы напасть со спины. Я смотрел на него, но не замечал, взгляд соскальзывал на другие более привычные вещи, а он подбирался всё ближе и ближе. Полное оцепенение тела и не отпускающий ужас в душе. Резкая и оглушающе громкая мысль в голове – «ПРОСНИСЬ, это всего лишь сон, ПРОСНИСЬ».
