Я мягко прыгнула на ковёр детской спальни. Что ж, похоже, тот случай с матерью мальчика неделю назад всё-таки на неё повлиял. Она ни разу ещё не пыталась ударить его, а в трезвом состоянии даже стала ласковей.
Однако мальчику - может, из-за того удара, а может, просто так, становилось всё хуже. Уже две ночи подряд он не спускался на ковёр поиграть со мной, и я клала голову ему на кровать. Два дня назад он ещё говорил со мной, а вчера произнёс всего несколько слов. Его терзала безумная боль. Он скрывал это, как мог, но я чувствовала. Чувствовала, что болезнь берёт своё, что он медленно угасает, и теперь в нём едва теплится искорка жизни. Я искренне надеялась, что сегодня ему станет лучше, хотя прекрасно понимала, что надежды мои тщетны.
Я подошла к кровати. За последние несколько дней он ужасно похудел и осунулся. Теперь он напоминал маленький скелетик, обтянутый болезненно-синеватой кожицей. Синяки отчётливо проявлялись вокруг ставших вдруг очень большими и глубокими глаз, на самом донышке которых догорал огонёк жизни. Секунду он непонимающе смотрел в пустоту, потом едва слышно прошептал:
- Собачка... Ты пришла... Хорошая... - уголки губ жутко искривились в попытке улыбнуться.
Я тронула мордой тонкую ручку. Она была холодна, как лёд.
- С... сс... собачка... - ему было трудно говорить. Каждую букву он произносил с неимоверным усилием и болью, - ты ведь... веришь... в Бога? - огонёк в его глазах на миг вспыхнул, но затем снова потускнел, - я ведь... был хорошим? Как думаешь... Он возьмёт... меня... в Рай?
Внезапно он вскрикнул. Маленькое тельце болезненно содрогнулось. Боль стала невыносимой. По его щеке скатилась алая капля... Ему было так больно, что сосуды в глазах полопались, и кровь, смешавшись со слезой, теперь медленно скользила по бледному личику.
- Больно... по... помоги... - он умоляюще смотрел на меня. Мой маленький, чем же я могу тебе помочь?! ЧЕМ?! Если бы я могла взять твою боль на себя! Но что я могу?! Ничего, кроме...
Кроме чего? Мой мальчик, неужели ты этого хочешь?! Нет, нет, я не могу! Я НЕ МОГУ, слышишь?!!
- Помоги... я... я... прошу... по... моги...
Нет... Как же так?! Или я...
Ещё одна кровавая слеза скатилась по щеке... Нет, не слеза! Это ЧИСТАЯ кровь... Сколько будет продолжаться эта жуткая агония?! Он не должен страдать!..
...или я ДОЛЖНА это сделать? Пока боль не стала ещё страшнее, пока она не поглотила целиком его сознание... Он должен избавиться от неё СЕЙЧАС. И я ДОЛЖНА ему помочь.
Ты знаешь, мой дорогой, как мне тяжело это делать. Ты знаешь. Но это единственное, чем я могу отблагодарить тебя за всё, что ты для меня сделал.
Я наклонилась над ним. На тонкой шейке отлично видна артерия. Я взяла его шею в пасть. Нащупала сосуд зубами...
- Спа... сибо... про... щай, - прощай, мой мальчик! И спасибо тебе за всё!
Я сомкнула челюсти. Вот и всё.
Я подошла к окну, но не смогла пересилить себя, и всё же оглянулась на мальчика. Его лицо озаряла счастливая улыбка. Мне показалось даже, что его щёки стали румянее, хотя это было невозможно. Если бы не всё увеличивающееся пятно крови на подушке, можно было подумать, что он спит крепким, здоровым сном. Лети в небо, мой мальчик! Лети в это прекрасное небо! Теперь ты свободен! Лети же!
Луна мягко освещала знакомую дорожку, на которую я уже никогда не вернусь...
*******
Теперь я снова одна. Я уже больше не ручная. Никто не погладит мою голову. Уже никто не назовёт меня "собачкой". Пришло время вспомнить, как меня звали раньше. Пришло время вспомнить, кем я была и кем останусь: никто меня теперь не исправит.
Бойтесь, ночные прохожие, дрожите от сковавшего вас страха. Я слежу за вами. Я преследую вас в ночи. Я - кошмар, заставляющий детишек плакать и звать пап и мам. Я - худшее, что таит в себе ночь.
Я - ТВАРЬ.
