Ох, и весело будет! Вот это игра! Сто лет такого не было! Детишки с криком носятся взад и вперед по лужайкам, то схватятся за руки, то бегают кругами, влезают на деревья, хохочут. В небе пролетают ракеты, по улицам скользят проворные машины, но детвора поглощена игрой. Такая потеха, такой восторг, столько визга и суеты!
Мышка вбежала в дом, чумазая и вся в поту. Для семи лет она горластая и крепкая, и на редкость твердый характер. Миссис Моррис оглянуться не успела, а дочь уже с грохотом выдвигает ящики и сыплет в мешок кастрюльки и разную утварь.
- О господи, Мышка, что это творится?
- Мы играем! Очень интересно! - запыхавшись, вся красная, отозвалась Мышка.
- Посиди минутку, передохни, - посоветовала мать.
- Не, я не устала. Мам, можно, я все это возьму?
- Только не продырявь кастрюли, - сказала миссис Моррис.
- Спасибо, спасибо! - закричала Мышка и ракетой метнулась прочь.
- А что у вас за игра? - крикнула мать ей вслед.
- Вторжение! - на бегу бросила Мышка.
Хлопнула дверь.
По всей улице дети тащили из дому ножи, вилки, консервные ножи, а то и кочергу или кусок старой трубы.
Любопытно, что волнение и суматоха охватили только младших. Старшие, начиная лет с десяти, смотрели на все это свысока и уходили гулять подальше или с достоинством играли в прятки и с мелюзгой не связывались.
Тем временем отцы и матери разъезжали в сверкающих хромированных машинах. В дома приходили мастера - починить вакуумный лифт, наладить подмигивающий телевизор или задуривший продуктопровод. Взрослые мимоходом поглядывали на озабоченное молодое поколение, завидовали неуемной энергии разыгравшихся малышей, снисходительно улыбались их буйным забавам и сами, пожалуй, не прочь бы позабавиться с детишками, да только солидному человеку такое не пристало...
- Эту, эту и еще эту, - командовала Мышка, и ребята выкладывали перед ней разнокалиберные ложки, штопоры и отвертки. - Это давай сюда, а это туда. Не так! Вот неумеха! Так. Теперь не мешайся, я приделаю эту штуку, - она прикусила кончик языка и озабоченно наморщила лоб. - Вот так. Понятно?
- Ага-а! - завопили ребята.
Подбежал двенадцатилетний Джозеф Коннорс.
- Уходи! - без обиняков заявила Мышка.
- Я хочу с вами играть, - сказал Джозеф.
- Нельзя! - отрезала она.
- Почему?
- Ты будешь дразниться.
- Честное слово, не буду.
- Нет уж. Знаем мы тебя. Уходи, а то поколотим.
Подкатил на мотороликах еще один двенадцатилетний.
- Эй, Джо! Брось ты эту мелюзгу. Пошли!
Джозефу явно не хотелось уходить, он повторил не без грусти:
- А я хочу с вами.
- Ты старый, - возразила Мышка.
- Не такой уж я старый, - рассудительно сказал Джо.
- Только будешь смеяться и испортишь все вторжение.
Мальчик на мотороликах громко, презрительно фыркнул:
- Пошли, Джо! Ну их! Все еще в сказки играют!
Джозеф поплелся прочь. И пока не завернул за угол, все оглядывался.
А Мышка опять захлопотала. При помощи своего разномастного инструмента она сооружала непонятный аппарат. Сунула другой девочке тетрадку и карандаш, и та под ее диктовку прилежно выводила какие-то каракули. Жарко грело солнце, голоса девочек то звенели, то затихали.
А вокруг гудел город. Вдоль улиц мирно зеленели деревья. Только ветер не признавал тишины и покоя и все метался по городу, по полям, по всей стране. В тысяче других городов были такие же деревья, и дети, и улицы, и деловые люди в тихих солидных кабинетах что-то говорили в диктофон или следили за экранами телевизоров. Синее небо серебряными иглами прошивали ракеты. Везде и во всем ощущалось спокойное довольство и уверенность, люди привыкли к миру и не сомневались: их больше не ждет никакая беда. Ведь на всей земле люди дружны и едины. Все народы в равной мере владеют надежным оружием. Давно уже достигнуто идеальное равновесие сил. Человечество больше не знает ни предателей, ни несчастных, ни недовольных, а потому не тревожится о завтрашнем дне. И сейчас полмира купается в солнечных лучах, и дремлет, пригревшись, листва деревьев.
Миссис Моррис выглянула из окна второго этажа.
Дети. Она поглядела на них и покачала головой. Что ж, они с аппетитом поужинают, сладко уснут и в понедельник пойдут в школу. Крепкие, здоровые, и слава богу. Она прислушалась.
Подле розового куста Мышка что-то озабоченно говорит... а кому? Там никого нет.
Странный народ дети. Другая кроха - как бишь ее? Да, Энн - она усердно выводит каракули в тетрадке. Мышка что-то спрашивает у розового куста, а потом диктует подружке ответ.
- Треугольник, - говорит Мышка.
- А что это тре...гольник? - с запинкой спрашивает Энн.
- Неважно, - отвечает Мышка.
- А как оно пишется?
- Тэ...рэ...е... - начинает объяснять Мышка, но у нее не хватает терпения. - А, да пиши как хочешь! - и диктует дальше: - Перекладина.
- Я еще не дописала тре...гольник.
- Скорей, копуха! - кричит Мышка.
Мать высовывается из окна.
- ...у-голь-ник, - диктует она растерявшейся Энн.
- Ой, спасибо, миссис Моррис! - говорит Энн.
- Вот это правильное слово, - смеется миссис Моррис и возвращается к своим заботам: надо включить электромагнитную щетку, чтоб вытянуло пыль в прихожей.
А в знойном воздухе колышутся детские голоса.
- Перекладина, - говорит Энн.
Затишье.
- Четыре, девять, семь. А, потом бэ, потом фэ, - деловито диктует издали Мышка. - Потом вилка, и веревочка, и, шеста... шесту... шестиугольник!
За обедом Мышка залпом осушила стакан молока и метнулась к двери. Миссис Моррис хлопнула ладонью по столу.
- Сядь сию минуту, - велела она дочери. - Сейчас будет суп.
Она нажала красную кнопку автомата, и через десять секунд в резиновом приемнике мягко стукнуло. Миссис Моррис открыла дверцу, вынула запечатанную банку с двумя алюминиевыми ручками, мигом вскрыла ее и налила горячий суп в чашку.
Мышка ерзала на стуле.
- Скорей, мам! Тут вопрос жизни и смерти, а ты...
- В твои годы я была такая же. Всегда вопрос жизни и смерти. Я знаю.
Мышка торопливо глотала суп.
- Ешь помедленнее, - сказала мать.
- Не могу, меня Бур ждет.
- Кто это Бур? Странное имя.
- Ты его не знаешь, - сказала Мышка.
- Разве в нашем квартале поселился новый мальчик?
- Еще какой новый, - сказала Мышка, принимаясь за вторую порцию.
- Который же это - Бур? Покажи его мне.
- Он там, - уклончиво ответила Мышка. - Ты будешь смеяться. Все только дразнятся да смеются. Фу, пропасть!
- Что же, этот Бур такой застенчивый?
- Да. Нет. Как сказать. Ох, мам, я побегу, а то у нас никакого вторжения не получится.
- А кто куда вторгается?
- Марсиане на Землю. Нет, они не совсем марсиане. Они... ну не знаю. Вон оттуда, - она ткнула ложкой куда-то вверх.
- И отсюда, - миссис Моррис легонько тронула разгоряченный дочкин лоб.
Мышка возмутилась:
- Смеешься! Ты рада убить и Бура, и всех!
- Нет-нет, я никого не хотела обидеть. Так этот Бур - марсианин?
- Нет. Он... ну не знаю. С Юпитера, что ли, или с Сатурна, или с Венеры. В общем, ему трудно пришлось.
- Могу себе представить! - мать прикрыла рот ладонью, пряча улыбку.
- Они никак не могли придумать, как бы им напасть на Землю.
- Мы неприступны, - с напускной серьезностью подтвердила мать.
- Вот и Бур так говорит. Это самое слово, мам: не...при...
- О-о, какой умный мальчик. Какие взрослые слова знает.
- Ну и вот, мам, они все не могли придумать, как на нас напасть. Бур говорит... он говорит, чтобы хорошо воевать, надо найти новый способ застать людей врасплох. Тогда непременно победишь. И еще он говорит, надо найти помощников в лагере врага.
- Пятую колонну, - сказала мать.
- Ага. Так Бур говорит. А они все не могли придумать, как застать Землю врасплох и как найти помощников.
- Неудивительно. Мы ведь очень сильны, - засмеялась мать, убирая со стола.
Мышка сидела и так смотрела на стол, будто видела на нем все, о чем рассказывала.
- А потом в один прекрасный день, - продолжала она театральным шепотом, - они подумали о детях!
- Вот как! - восхитилась миссис Моррис.
- Да, и они подумали: взрослые вечно заняты, они не заглядывают под розовые кусты и не шарят в траве.
- Разве что когда собирают грибы или улиток.
- И потом, он говорил что-то такое про мери-мери.
- Мери-мери?
- Ме-ре-ния.
- Измерения?
- Ага! Их четыре штуки! И еще про детей до девяти лет и про воображение. Он очень занятно разговаривает.
Миссис Моррис устала от дочкиной болтовни.
- Да, наверно, это занятно. Но твой Бур тебя заждался. Уже поздно, а надо еще умыться перед сном. Так что, если хочешь поспеть с вашим вторжением, беги скорей.
- Ну-у, еще мыться! - проворчала Мышка.
- Обязательно! И почему это дети боятся воды? Во все времена все дети не любили мыть уши.
- Бур говорит, мне больше не надо будет мыться, - сказала Мышка.
- Ах, вот как?
- Он всем ребятам так сказал. Никакого мытья. И не надо рано ложиться спать, и в субботу можно по телевизору смотреть целых две программы!
- Ну, пускай мистер Бур не болтает лишнего. Вот я пойду поговорю с его матерью и...
Мышка пошла к двери.
- И еще есть такие мальчишки, Пит Бритз и Дейл Джеррик, мы с ними ругаемся. Они уже большие. И они дразнятся. Они еще хуже родителей. Даже не верят в Бура. Воображалы такие, задаются, что уже большие. Могли бы быть поумнее. Сами недавно были маленькие. Я их ненавижу хуже всех. Мы их первым делом убьем.
- А нас с папой после?
- Бур говорит: вы опасные. Знаешь почему? Потому что вы не верите в марсиан! А они позволят нам править всем миром. Ну не нам одним, ребятам из соседнего квартала - тоже. Я, наверно, буду королевой.
Она отворила дверь.
- Мам!
- Да?
- Что такое лог-ги-ка?
- Логика? Понимаешь, детка, это когда человек умеет разобраться, что верно, а что неверно.
- Бур и про это сказал. А что такое впе-ча-тли-тель-ный? - Мышке понадобилась целая минута, чтобы выговорить такое длиннющее слово.
- А это... - мать опустила глаза и тихонько засмеялась. - Это значит ребенок.
- Спасибо за обед! - Мышка выбежала вон, потом на миг снова заглянула в кухню. - Мам, я уж постараюсь, чтоб тебе было не очень больно, правда-правда!
- И на том спасибо, - сказала мать. Хлопнула дверь.
