Это произошло в маленьком сибирском городишке. Вокруг тайга, глушь... А городок уютный, семейный какой-то, жителей немного, все всех знают... При коммунистах планировался как местный центр, поэтому строился со всеми условиями, но что-то не пошло, и он остался таким. Мне про него рассказал друг, уехавший в него на лето поохотиться в окрестной тайге и оставшийся на ПМЖ с семьёй. Я как раз приехал туда, чтобы купить себе в нём маленький домик на одного. С детства мечтал жить в таком вот лесном городишке в своём домике! Домик купил хороший, деревянный, маленький, из крошечной прихожей, комнатки и чердачка под крышей. Сбережений хватало, но ненадолго, поэтому я стал искать работу. А места все были заняты. И вдруг от Лёхи (моего кореша) узнал, что в местный морг требуется сторож, потому что работавший им старик серьёзно заболел (а вот нечего пить ящиками! И самогон из грибочков гнать!) белой горячкой. Он и раньше-то был странноватым, а в последнее время вообще слетел с катушек, говорил, что держит оборону на работе, защищает нас, бедных... Ну, бухая каждое дежурство, и не такое придумаешь.
В тот же день я и трудоустроился. Первое дежурство должно было быть уже ночью. Ну, я подремал после обеда пару часочков, завернул в газету бутер, взял с собой свой Иж-59 (вертикалочка, душевно стреляет на охоте... правда, чаще всего мимо). Вышел часа за полтора до начала дежурства, заглянул к другу, посидели, поболтали, поржали от души. Пора отправляться на дежурство. Лёхина жена навертела мне пирожков-конфет-печенек кулёк с собой, словно я уходил в разведку.
Морг стоял на самом краю города, окнами в тайгу. Уютный такой уголок... На входе я столкнулся с уборщицей бабой Клавой, известной всему городу сплетницей, поздоровался. Бабка сказала: "Здрасьте-здрааасьте" с какой-то, как мне показалось, злорадно-жалеющей интонацией и взглянула как-то косо. Что такое? Неужто опять замышляет какую-то сплетню? "Новый сторож выжил с вакансии старого и всё такое"? Ну её нафиг, швабру самоходную.
Отпер дежурку. В прекрасном расположении духа плюхнулся в продавленное кресло (не, ну и горазд друг травить анекдоты!), из-за кресла с грохотом вывалилась бутылка водки, обнаружив за собой ещё с полдесятка (!)(вот откуда у Семёныча призраки берутся! Прямо джинны из бутылки! Водочной!) Вертикалку прислонил к стене. Включил свет и достал книжку. Вскоре оставил для "интимной атмосферы" одну настольную лампу. Через семь страниц на улице совсем стемнело. Было около половины одиннадцатого. Книжка оказалась интересной, "закрученной", кресло неожиданно удобным, а в интимном полумраке при лампе в махонькой комнатушке было неожиданно уютно. Да ещё Лёха, оказывается, мне в сумку подсунул бутылочку "Клинского". Короче, время проходило, не задерживаясь и очень приятственно. В бутылке оставалось совсем немного пива, а книжка была "проглочена" наполовину, когда до моего сознания, тихо задрёмывающего под лампой, дошло, что что-то не так. Недавно, ещё минут пять-десять назад, было так, а теперь не так! Что такое? Ничего особенного, никаких криков, бьющихся вдребезги стёкол, выстрелов... Но что-то же привлекло моё усталое внимание? Что?! Я прислушался к тишине и к себе. И понял, что тишина какая-то странная. Вроде и полная, а вроде и изредка нарушается чем-то тихим на грани слышимости... А в душе уже некоторое время, даже когда я ещё читал, поселилась, поднялась, как муть со дна графина, какая-то смутная, ничем не подтверждённая тревога. Мельком глянул на часы. Было пятнадцать минут первого. За окном, выходящим на растущий прямо за забором лес и куст малины, полная чернота. И вдруг я ЯСНО услышал какой-то шорох! Словно кто-то шаркнул ногой. Кто? Где? Сразу за моей каморкой начинался коридор с дверями в секционные, холодильники, комнату отдыха персонала... Звук раздался откуда-то из района первого холодильника и второй секционной. Что за?! Надо проверить. А то вдруг старый сторож за спиртом придет. С него станется! Взял за стволы ружьё, заряженное утиной дробью, вышел из дежурки. Щёлкнул выключателем. В коридоре вспыхнул свет. Никого. Только рядом с дверью в холодильник на полу валялась бумажка - расписание работ, видимо, упавшее со стенда на стене. Оно и издало при падении тот шорох, вспугнувший меня. Только... почему оно упало? Пришпиленное к пробковой доске кнопкой, оно не могло сорваться от сквозняка... или могло? Но сквозняков, особенно такой силы, я не заметил. Я поднял бумаженцию. При ближайшем рассмотрении оказалось, что она была именно сорвана с "прикола". Клочок бумажки так и остался под кнопкой. К тому же, она была смята, словно... словно кто-то неуклюжий притёрся к стенду и сорвал её нечаянно. НО КТО?! Пустой коридор, все двери (я подёргал, заперты), кроме одной, двери во вторую секционную, в которой сломался замок, как меня предупредили. Заглянул в секционную. Пусто. Только вскрытый днём труп, зашитый уже, лежал под простынёй на каталке, видно было лишь пятки. Точно труп, не спрятавшийся злоумышленник. А больше некому. Банка со спиртом на полке нетронута. А что... если он спрятался на чердачном этаже? Беру Иж наизготовку, взбираюсь по лестнице на чердак... пусто. Точно пусто. Только вот за тем старым комодом мог кто-то притаиться... нет там никого, только пыль. Чердак осмотрен. Спускаюсь. Ещё раз оглядев коридор, иду в сторожку. Свет в коридоре погасил. В руке - по-прежнему та бумажка. В мертвяков-бодряков я не верю, зомби бывают только в интернете. Хм... может, она ещё с рабочего дня валяется? Или уборщица задела? С такой Ж...й по коридору ходит, небось, как пуля в ружейном стволе. Герметично. Поневоле расплываюсь в улыбке. Взгляд случайно останавливается на двери дежурки, замках... улыбка медленно гаснет. Нах...я на фанерной дверке каморки с деревенский сортир размером три (!) разных замка, щеколда в два пальца толщиной под замками и толстенный шпингалет наверху?! Герметично... отзвук прошлой мысли. Семёныч, старый алкаш, так боялся за свою водку? Или и правда, как говорят братья-хохлы: "З глузду зъихал?" До чертей допился? То-то он про обороны-осады толковал... С такими замочками как в крепости. И всё же тревога не ушла. Ну слишком странно это было: пять заборов изнутри сторожки в морге, где и живых-то нет! От кого запираться? Да тут и проволочный крючок - от сквозняка если только. М-да... Алкоголь - вещь серьёзная. Калечит людей почище трамвая. Вот только собственная прогулка-погоня по пустому моргу, сорванная бумажка (не видел я её на полу по приходу, когда осматривал хозяйство! Может, не заметил, правда..., шелест без сквозняка... Хотя это наверняка всё моё воспалённое воображение, а на самом деле - просто незамеченная мною бумажка шелестнула от дуновения... Просто я не привык ещё к работе в таком месте, ночью... Но морг уже не казался мне уютным, а сторожка стала восприниматься уже не как уютная каморка, а как островок безопасности, за стенами которой... Хотя, какая, нахрен, от кого опасность?!!! Всё, кончай мыслить, пока не запугал себя. Мертвецы мёртвые, а в оживших я не верю, потому что их не бывает...неуверенная какая-то мыслишка вышла... Короче, всё!!! Читаю книжку, допиваю пивко. Но задвижку на двери лучше задвинуть...от сквозняка. Тишина, без чего-то час ночи. Всё вроде спокойно. Постепенно снова погружаюсь в увлекательное повествование. Пиво закончилось, потянуло в сон. И вдруг я засыпающим сознанием ясно различил шаги в коридоре. Шаги какие-то неуверенные, натужные, шаркающе-спотыкающиеся. Словно у перебравшего пьянчуги в пятницу вечером. И слышались они всё ближе к моей двери. Меня буквально подбросило с места, головой я чуть не сшиб со стола звякнувшую лампу. Тихо матерясь, я схватил двустволку и прислушался, затаив дыхание. Вроде бы всё тихо. НО ЭТО МНЕ НЕ ПРИСНИЛОСЬ!! Или приснилось? Но глюками никогда не страдал, да и не спал особо, так, малость задремал. Когда я сплю, то не слышу даже громкой музыки, даром что храплю громче любого хеви-метала. Включил у себя нормальный свет. С трудом отодвинул оказавшуюся тугой щеколду, включив свет в коридоре, осторожно пошёл вперёд, держа вертикалку наизготовку. Когда только открывал дверь дежурки, показалось, слышал какой-то шум в районе всё той же второй секционной. Ну что ж это такое? Иду по коридору, пихая плечом двери. Все закрыты. Дохожу до секционной. Резко, стволами вперёд, врываюсь в неё, врубаю освещение. Пусто. Только тот же мертвяк так же лежит на каталке. Стоп. ТАК ЖЕ? Я его хорошо запомнил, лежал, аккуратно накрытый с головой, только жёлтые пятки торчали. А теперь видно было часть лица, и выражение его мне не понравилось. Какое-то вроде и бессмысленное, как и положено покойнику, но одновременно и злобно-насторожённо-раздражённое. И простыня на нём лежала не так аккуратно, как полчаса назад. И каталка стояла немного вкривь... словно с неё слазили и впопыхах опять залазили, наскоро закинувшись простынёй. И вообще, было стойкое, никакими рациональными размышлениями не прогоняемое ощущение, что лежавший на каталке труп с вытащенными ещё днём кишками и заштопанным крестиком брюхом, ПРИТВОРЯЕТСЯ. Грудь его не вздымалась от дыхания, никакого пульса, ничего не было видно, лежал совершенно неподвижно и безмолвно (а ну как сейчас заговорит и схватит? тьфу, совсем охренел? вырубай тупые фантазии!!! трупы не говорят и не двигаются!!!), но казалось, что он именно притворяется, прикидывается мёртвым, а сам только что запрыгивал на каталку и только и ждёт, когда я вырублю ненавистный ему свет и уйду, чтобы открыть, будто зажмуренные глаза. Появилась даже грешная мысль стрельнуть ему в башку. Но я просто поправил каталку, вырубил свет и вышел, плотно прикрыв за собой дверь на просунутую между дверью и косяком картонку, подобранную в сторожке. Подумал и, матеря себя за идиотизм и паранойю, снял со стены пробковый стенд и прислонил снаружи к двери секционной. Кто выйдет - опрокинет... НУ КТО МОЖЕТ ОТТУДА ВЫЙТИ? НУ ЧТО ТЫ НЕСЁШЬ?!!! Но скептический рассудок испуганно молчал. Подниматься на чердак не стал, потому что лестница жутко скрипучая и, полезь кто наверх, я бы прекрасно всё слышал. Залез в свою каморку. Закрылся на этот раз на щеколду и замок. Попытался опять читать. Получалось фигово. Мысли крутились вокруг всего этого. Я понимал, что труп бегать не может, и кроме меня, никого живого здесь нет, но я также хорошо понимал, что кто-то ходил и что труп лежал по-другому. Что за?! Блин, скорей бы утро. А на часах только два десять. Вот досада. Ладно, успокойся, у тебя ружьё, думаю. Но успокаиваться не спешу. Даже с вожделением глянул на найденную водку. Ох, не зря Семёныч пил, ставил замки и рассказывал страшилки... Осады не осады, а с замками спокойнее. И тут же представил, как мою дежурку осаждают мертвяки. Бррррррррр. Хорош х...й страдать. Сижу в комнатке, вроде тихо всё, прошёл где-то час. Вроде всё тихо, даже книжка снова заинтересовала. Было уже три часа с лишним, когда в коридоре я услышал грохот. Характерный звук опрокинутого на кафельный пол всей своей метровой площадью деревянного стенда. Меня прошиб холодный пот. Липкий страх сковал нутро. Неужели...всё-таки...! Но так не бывает! Сквозняк! Ага, конечно, целый буран, чтоб опрокинуть доску. Сильно захотелось запереться на все пять замков и не выходить. Но я вышел. И увидел уже метрах в пяти перед собой в дёргающемся свете разгорающихся ламп ЕГО, то самое тело, что лежало, и не только лежало, в секционной №2. И тело это стояло во весь рост. А потом неуклюже пошло в мою сторону. Я видел его заштопанное, как носок, впалое, выпотрошенное брюхо, его пересохший, открытый криво рот и безжизненные, жуткие, горящие неживой, не относящейся к этому миру ненавистью твари вечной ночи к существу, привыкшему жить под Солнцем. Ненависть смерти к жизни, которую можно выпить. Из горла. Человеческого. Моего горла!!! НЕЕЕЕТ!!! ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! Как то, чему полагается быть горой мёртвых, разлезающихся, протухающих, гниющих, распадающихся на вещества клеток, может ходить!!! а ОНО шло. Всё ближе. Я выстрелил прямо ему в грудь дуплётом, нежить отшвырнуло на пол с огромной дырой в тощей груди, но не покойник поднялся и ещё шустрее пошкандыбал на подгибающихся внутрь стопами ногах в мою сторону. А я рванул в свою каморку. Успев заметить, что лампы, так и не разгоревшись в полную силу, меркнут, тускнеют и выключаются там, где прошёл этот упырь. И больше не загораются. Влетев в сторожку, я мгновенно закрыл все замки и задвижки и придвинул к двери стол. Теперь я понял, про какую оборону твердил старик-сторож и отчего он спился. Лихорадочно шарю по карманам. А патронов-то и нет! Только те два, что я прихватил с собой и израсходовал без толку сейчас. А ружьё превратилось в простую дубину. С которой в тесной дежурке даже не развернешься. Между тем я услышал, как дохлая погань подошла к двери. И тут заморгал и стал тускнеть свет под потолком. Я в ужасе застыл, а затем бросился к валяющейся в углу лампе, которую я вырвал из розетки и сунул туда, когда двигал стол. Свет между тем стал такого жуткого кофейного оттенка, когда я включил лампу в сеть. Повернул выключатель, лампочка вспыхнула, верхний свет же погас совсем, испуганно взмигнув напоследок, словно он не хотел быть засосанным той мерзкой тварью. Я держал лампу перед собой, направив на дверь, когда заметил, что и эта лампочка начинает мигать, а сам я становлюсь заторможенным и неуклюжим. Мёртвое существо вытягивало свет и силу! Я шарахнулся от двери к окну и взлез на подоконник, пристроив на нём лампу. Немного отпустило, лампочка продолжала гореть уже ровно, лишь изредка помаргивая. Вышибить бы стекло и дёру оттуда, но какой-то гад наварил на окно толстенную решётку. Между тем неуспокоенный мужик продолжал яростно ломиться в дверь, так, что сыпалась какая-то пыль из-под притолоки. "Что тебе надо?!!! Отвали от меня!!! Пошёл прочь! Ты же мёртвый!!!" - ору ему. Услышав мой голос, тот ещё крепче навалился на дверь. Грохотал так, что дребезжали окна, а лампочка опять потускнела. Более того, всё тело стало неметь и тяжелеть, видимо, нежить набирала силу, высасывая свет и жизнь. Я понял, что уже не владею почти своим телом. Я грузно осел на подоконнике, а тварь, напившись моей энергией, продолжала рвать дверную ручку. Лампа светила не ярче свечи. От двери ощутимо несло каким-то злобным холодом. Лишь будильник в сумраке продолжал отсчитывать секунды.
И вдруг где-то за деревьями, на недалёком участке, прокричал петух. Громко, хрипло и неблагозвучно, но его крик на подсознательном уровне показался мне слаще любой мелодии. И тут же меня отпустило. Я еле дышал, грузно свалился с подоконника, жмурясь от вновь вспыхнувшего света, и дрожащими, но уже сгущающимися руками отталкивался от пола, пытаясь выпрямиться. На будильнике было четыре с гаком. А в посёлке продолжал заливаться петушиный хор. В дверь никто больше не ломился. Но откупориваться я не спешил.
В восемь часов пришли работники морга и мой сменщик. Долго долбились в дверь, потом открыли сами (у главного патологоанатома был собственный ключ)... и вскрикнули. Зажав мёртвой в полном смысле слова хваткой скобу дверной ручки, на ней полувисел-полустоял на карачках труп с дырой в груди и спине. И выражение его уже действительно мёртвого лица вмещало столько ненависти, голода и желания убивать, что молоденький практикант упал в короткий обморок.
Кое-как, убрав труп, меня выманили из своей цитадели. Меня наперебой расспрашивали, что случилось. Я рассказал. Думал, что меня сейчас упекут в дурку, но нет. Даже ментов не вызвали. А главный патолог, вскрывавший труп, сказал, что мёртвый мужик был служителем какого-то чёрного культа, был судим за попытку ночного нападения на людей и вообще от него старались держаться подальше, а последние годы пропадал в лесу. Родственников у него, равно как и друзей, не было, поэтому решили сор из избы не выносить и тихо похоронить в тот же день. Что и сделали.
Из морга я уволился, а заодно выучил несколько молитв.
Лёхе я всё по секрету рассказал. Он поверил.
