Ты сидишь на кровати и читаешь книгу, ты думаешь, что ты одна, но это заблуждение. Книга, наверное, интересная, твои глаза бегают, жадно пожирая строчки. Ты перелистываешь страничку, поджимаешь ноги под себя, прислоняешься спиной к стене, все сильнее заворачиваешься в плед. Рядом на столике стоит кружка ароматного чая, вкусное кокосовое печенье. Три лампочки под потолком освещают уютную комнатку. Ты расслабленна, погружена в свои мысли.
Признайся, ведь ты даже не можешь допустить и мысли, что сейчас рядом с тобой кто-то есть, что кто-то пристально смотрит на тебя. Я сажусь рядом, провожу рукой по твоим роскошным каштановым волосам, ты вздрагиваешь и кутаешься в плед. Это скорее инстинктивное движение, чем осознанное. Книга интересна, она захватила все твое сознание. Что же ты там такое читаешь?
Стивен Кинг, «Мешок с костями». Хороший выбор, интересная книжка, много захватывающих моментов, шумов, скрипов, привидений. Но в твою светлую и очаровательную головку даже на секунду не приходит мысль, что привидения к тебе существенно ближе, чем ты думаешь, я совсем-совсем рядом. Я могу дотрагиваться до тебя, смотреть, как ты спишь, принимаешь душ, чистишь зубы…
Я могу все - убить тебя, запугать, превратить твою жизнь в ад. Но пока я этого не делаю. Пока. У меня уже есть план, я знаю, как сделать тебе больно, по-настоящему больно. Заставить страдать всю жизнь, пока крышка гроба не закроет твое смуглое лицо. Гроб - это не предел, я тому подтверждение. Я знаю и видел то, что твоему Кингу не снилось и в самых страшных ночных кошмарах.
***
Зимний вечер стучит в окно. За оконными рамами беснуется метель, порывы ветра сносят все на своем пути. Кажется, еще немного, еще пару ударов и стекла будут разбиты и холод, преодолев последнюю преграду, ворвется в квартиру. Но на уютной кухне тепло и светло. Секундная стрелка часов бодро бежит по кругу, отсчитывая минуты жизни. За столом три человека: она, он и мальчик лет тринадцати. Обычная семья, обычный ужин.
Они улыбаются, обсуждают прошедший день. На плите стоит, тихонько шипя, пузатый чайник, под его шипение мальчик рассказывает, как прошел его день в школе. Папа делится впечатлениями от посещения новой автомойки.
Мама встает и выключает уже начавший свистеть чайник, папа и сын убирают грязную посуду в раковину и достают чашки. Ужин почти закончен, осталась последняя и, наверное, самая приятная его часть. Сейчас в чашки будет разлит ароматный чай, еще теплый пирог с картошкой займет почетное место в центре стола. Будут продолжаться разговоры, смех, веселые подколки друг друга. И, думается, им не только не мешает беснующийся за окном ледяной ветер, он им даже помогает, помогает почувствовать всю теплоту домашнего очага. На пороге кухни, свернувшись клубочком, спит котенок, он хорошо покушал, его живот выпирает и довольно урчит, маленькая мордочка спрятана за пушистой лапкой. Старая примета говорит – будет холодно, впрочем, это и так понятно, январь все-таки, до лета далеко.
Мама разливает в кружки чай, пирог уже разрезан. От него идет просто невероятно вкусный запах, тоненькая хрустящая корочка, окружающая со всех сторон рассыпчатую картошку, словно призывает: съешь меня! Откуси кусочек, запей горячим чаем, что может быть лучше и вкуснее, когда за окнами сходит с ума проклятая вьюга.
Три человека на маленькой уютной кухне сейчас на пике счастья, им хорошо, тепло и уютно друг с другом. Они и подумать не могут, что жить им осталось считанные минуты.
***
Вздрогнула, испугалась? Это я немножко подшутил над тобой, скрипнул дверцей шкафа на кухне. Тебе не по себе, по красивому телу пробежали мурашки. Тебе страшно, вернее тревожно, то, что ты чувствуешь сейчас - это нельзя назвать страхом, так, легкая, пока легкая, тревога.
О! ты пришла сюда, смотришь, что случилось, обводишь взглядом кухню, ищешь, что упало. Не находишь….. Все на месте, все, как и должно быть, твоему мозгу не за что зацепиться, нечем оправдать этот ночной скрип на пустой кухне. В раздумье удаляешься назад в комнату, книга тебя уже не интересует, адреналинчика в крови хватает и без дяди Стива.
Берешь телефон, набираешь номер, пару секунд вслушиваешься в трубку, потом кидаешь ее на кровать. Что сказали? Наверное, «абонент недоступен»?! Какая жаль! Bедь согласись, всегда так обидно выслушивать этот безразличный механический голос, который предлагает перезвонить позже. Конечно, ты перезвонишь, что тебе еще остается, а до этого ты будешь ходить по квартире, искать себе место, которое так и не сможешь найти. А еще будешь набирать его номер, вновь и вновь и вновь.
Какое то дурное предчувствие будет терзать тебя, не давать покоя. Ты что-то чувствуешь, это инстинктивно, за гранью логики и понимания. Ты женщина, ты мать, у тебя бешено развиты инстинкты. Сейчас они кричат в твоем мозгу – что-то случилось, что страшное, что-то ужасное.
Пачка сигарет? Ты же вроде не куришь? А, наверное, уже не можешь совладать с нервами. Ну что же кури, наверное, ты теперь очень плотно подсядешь на никотиновую иглу. Смотришь на сигарету, о чем думаешь? Только не говори, что о вреде курения - в сравнении с тем, что тебя ждет, это такая мелочь, так что затягивайся, не стесняйся. Кури, успокаивай нервишки, но только вряд ли получится.
***
Стук в дверь, он и не сильный и неслабый, уверенный, очень уверенный. Разговоры семьи смолкают, все переглядываются между собой. Гости в их маленькой квартирке бывают редко, да и погода не очень располагает к нанесению визитов.
Глава семейства встает и подходит к двери. Выглядывает в глазок – на площадке два человека в синей униформе, один стоит спиной и, наклонившись, что-то ищет в сумке стоящей на полу. На его синей куртке надпись: «МОСГАЗ» и чуть ниже «Аварийная служба».
Мужчина понимает, кто его визитеры, но все же, больше для проформы, спрашивает:
- «Кто там?»
- «Мосгаз, утечка в системе, нам нужно проверить ваше газовое оборудование» - молодой голос, уверенный, слегка уставший. Он соответствует голосу работника аварийной службы. Наверное, ему и самому не очень нравится стучаться под вечер в чужие квартиры, но что делать, это его работа.
Хозяин открывает дверь. Два молодых человека входят в квартиру, лицо одного, того который раньше стоял спиной, отцу семейства определенно знакомо. Он точно его где-то видел раньше, но где? Мозг роется в своей базе данных, но ответ, лежащий, кажется, на поверхности, так и не приходит. Лицо знакомо, но обстоятельств он не помнит. В руках парня разводной ключ, очевидно, его он доставал из сумки, которая теперь висит на плече.
- «Нам необходимо проверить, нет ли у вашей газовой плиты утечки» - второй парень прерывает размышления хозяина.
- «Да, да, конечно! Пройдемте»
Хозяин и газовик идут на кухню, второй заканчивает снимать в прихожей ботинки и идет чуть следом. Его рука сживает разводной ключ, сжимает на столько сильно, что пальцы рук слегка посинели. Глаза бегают, все тело напряженно. Взгляд фокусируется на затылке хозяина - или сейчас или некогда. Резким движением он вскидывает руку вверх и с силой опускает тяжелый металлический предмет на голову хозяину квартиры. Темная кровь брызгами покрывает его лицо, мужчина вскрикивает и падает на пол. Из его разбитой головы вытекает кровь, густая, темная кровь. Прошли всего доли секунды, а возле головы, на полу уже лужица. Тот, что шел впереди, выхватывает из куртки обрез и наставляет его на сидящую за столом женщину.
- «Молчать, на пол, мордой вниз, пикнешь – убью!»
Женщина не выполняет приказ, она закрывает лицо руками и начинает дико кричать. Незамедлительный удар кулаком в лицо, во рту тут же появляется вкус крови. Все ее лицо в крови, она хлещет из разбитого носа и рассеченной губы.
Ее грубо хватают за волосы и бросают на пол. Но она все еще кричит, скорее всего, это от шока, она просто не понимает, что происходит. Еще минуту назад они спокойно пили чай на своей уютной маленькой кухне, а сейчас ее муж истекает кровью в прихожке, а она лежит лицом вниз на холодном линолеуме.
- «Блядь, сука, ты заткнешься или нет?!» - еще несколько ударов, на этот раз в голову. В глазах темнеет, рассудок медленно уходит, шум в ушах поглощает все звуки. Она лишь тихонько всхлипывает, не будучи способной, на что-то большее.
Второй парень достает из кармана большой охотничий нож и подставляет его к горлу мальчика. Ребенок не сопротивляется, он словно находится в коматозном состоянии. Его зеленые глаза расширены до предела, еще минуту назад они пили чай…
- «Живо говори, где деньги, или я отправлю мальчишку на свидание с Христом»
Но женщина не может говорить. Она хотела бы сказать, где находятся эти несчастные сто тысяч, скопленные на машину. Ей не жалко этих денег, но ее язык просто не поворачивается. Мысли путаются, дышать тяжело, сознание окончательно меркнет.
***
Ты ведь слышала тогда эти крики? Знаю, слышала! Ты сидела на своей кухне, ты слышала все. Ты умная девочка и все прекрасно поняла, ты знала, что происходит что-то страшное.
Достаточно было одного звонка, нужно было набрать две несчастные цифры. Можно было даже не представляться, просто назвать адрес и то, что случилась беда. Все было просто и очевидно. Но ты не сделала этого, ты просто забилась, как мышка, в угол и закрыла уши руками. Из глаз текли слезы, а руки все сильнее прижимались к ушам, тебе было страшно.
Ты боялась, боялась пошевелиться. Но была и еще одна причина твоего бездействия – ты узнала голос, узнала его голос. Ты бы не спутала этот голос ни с каким другим, хотя в тот момент ты бы этого очень хотела. Это был он, он делал что-то страшное, ты не сомневалась в этом. Но ты его слишком любила, слишком любишь до сих пор. А еще ты была беременна, беременна от него и не могла одним звонком отправить отца своего ребенка в тюрьму.
Ты сидела и молчала, зажимая уши руками. В то время, когда меня и моих родителей убивали, ты просто сидела в углу и молила Бога, чтобы все это поскорее закончилось.
***
Еще десять минут назад в этой квартире семья из трех человек спокойно ужинала. Что такое десять минут? Миллионная доля секунды в масштабе истории. Но иногда столь малого времени хватает, чтобы окружающая реальность изменилась до неузнаваемости.
Еще десять минут назад, здесь была теплота, радость, веселье. Десять минут назад здесь была жизнь. Сейчас же смерть собирает здесь свой богатый урожай. Бандиты ушли, оставив за собой три трупа. Ушли не с чем, они не нашли того, чего искали.
Кровь, густая вязкая жидкость. Сколько ее здесь, кажется, что вся квартирка залита ей с потолка до пола. Кровь везде, на полу, на стенах, на столе, даже вода в кошачьей миске окрашена в красный цвет.
На кухне лежат мать и сын. В глазах ребенка застыл ужас, он до конца, до последнего сокращения сердечной мышцы не мог понять – что же происходит. Он до последнего не верил в реальность происходящего. Казалось, что все это лишь дурной сон, казалось, надо лишь проснуться. Сон, все это не может быть реальностью, даже когда холодная сталь ножа резала его горло, тринадцатилетний мальчик думал только об одном - проснуться!
Недалеко от него, лицом вниз лежит его мать. Она тоже до конца не поняла, что же случилось. Она единственная, кто умер не от ножа убийц, ее сердце не выдержало происходящего и остановилось за несколько минут до того как человек (человек?) в синей униформе, с надписью «МОСГАЗ» на спине, занес над ней уже испачканный в крови ее сына нож.
В прихожей лежит отец семейства. За несколько минут до своей смерти он все-таки разыскал в базе данных воспоминаний нужную информацию. Тот парень, чье лицо было знакомо, это ухажер их соседки, Ирины. Но теперь, это уже не имело никакого значения.
***
Опять звонишь? И что, опять не отвечают? Судя по тому, с какой силой ты швырнула телефон, тебя опять попросили перезвонить позже. Ты нервно ходишь по квартире и снова куришь, уже прямо посредине комнаты. Меры сдержанности и приличия засунуты туда, куда и солнце не заглядывает.
Тебя трясет, как бы сказал он – не по-детски колбасит. Ты ходишь из угла в угол, как заключенный на прогулке, и куришь, много куришь, сигарету за сигаретой. Твои легкие не привыкли к такому, ты кашляешь, но опять затягиваешься.
Удар кулаком в стену, браво! Хороший способ выместить скопившиеся внутри напряжение и злость. Да и к тому же боль в руке немного отвлекает от реальности. Ты снова берешь телефон, опять набираешь номер … пара секунд, и мобильник летит в угол.
Ты некогда не разговаривала с ним насчет того январского вечера. Но ты знала, что это был он. Тебе не нужно было доказательств, ты просто знала. Ты даже была на наших похоронах, плакала. Искреннее, я верю, что искреннее. Три гроба, три свежих бугорка на городском кладбище – вот цена твоей трусости и эгоизму.
Сколько раз тот вечер приходил к тебе во снах, сколько раз ты пыталась оправдать себя, оправдать своей беременностью, оправдать тем, что ты ничем не могла помочь, и твой звонок бы ничего не изменил. ЛОЖЬ! Могла, ты могла все изменить и тебе нет оправдания. Ты три года спала в одной постели с убийцей, ты родила ему сына, вы строили свою семью на кровавом фундаменте, состоящем из наших жизней.
Сейчас пришло время отвечать за свои поступки. Пришло время кары. Еще пару минут и раздастся звонок, который разделит твою жизнь на две половины - до и после. Один телефонный звонок, и мир уже никогда не будет прежним, как он перестал быть им после уверенного стука в дверь в тот холодный январский вечер три года назад.
А вот, кстати, и он. Ну, давай, подбирай трубку с пола. Чего не отвечаешь? Незнакомый номер на дисплее? Страшно? Ну, давай, ответь же! Ты же понимала, что так будет, весь вечер ты подсознательно ждала этого звонка!
- «Алло», - тихо, почти шепотом, сквозь слезы.
- «Ирина Владимировна? Вечер добрый! Вернее не очень добрый…. С вами говорит инспектор спецбатальона ГИБДД Московской области, старший лейтенант…»
- «Они живы?» - нервно обрывая собеседника. – «Скажите, они живы?».
- «Да…», - удивленно и озадаченно. – «Ваши муж и сын живы, они получили серьезные травмы, но живы. А как вы узнали о… »
- «Больница, какая больница? Куда их увезли?»
- «Склиф, послушайте, мне надо задать вам пару… »
Трубка летит на пол, женщина прямо в домашних тапочках выбегает из квартиры.
Полгода спустя
Как же ты постарела... Глядя на тебя, тебе не дашь твои двадцать пять. Особенно поражают глаза, они пустые, абсолютно пустые и потерянные. Полгода ты фактически уже живешь в больнице, крики больных, циничные шутки медперсонала, запах лекарств - все это стало уже неотъемлемой частью твоей жизни. А еще ее неотъемлемой частью стал никотин, всего полгода назад ты почти не курила, а сейчас – полторы пачки в день.
Твой муж и ребенок так и не приходили в сознание. У них страшные травмы, врачи прямым текстом говорят тебе, что шансов нет, да и ты уже ни на что не надеешься. Ты зомби, больничная тень, что-то вроде местной сумасшедшей, тебя не выгоняют отсюда только из жалости.
Полгода, день за днем ты смотришь на то, что осталось от твоего мужа и сына, день за днем ты медленно сходишь с ума. Особенно досталось мужу - когда его привезли сюда, из его глаза торчала железка. Врачи до сих пор не могут понять, как он выжил.
Открою секрет: они оба выжили по моей воле. Просто забрать у тебя двух твоих самых дорогих людей - это было бы слишком просто, я хочу, чтобы ты мучалась. Чтобы день за днем, минуту за минутой ты видела их израненные тела, чтобы тебя это не отпускало, не забывалось, не давало покоя 24 часа в сутки.
Ты смотришь в окно и шевелишь губами. Что ты там шепчешь? Молишься! Ну что ж, молись, только это бесполезное занятие. Сейчас я твой Бог и мое имя отнюдь не любовь, мое имя ненависть и возмездие. Привыкай малышка, отныне твоя жизнь – ад. Его начальная, нулевая ступенька. То, что сейчас - это еще не наказание, так, увертюра к спектаклю под названием «вечные муки Ирины». И ты знаешь, крошка, слово «вечные» тут не ради красного словца. Они будут действительно вечными, твои мольбы уже ничего не значат, раскаянье бесполезно.
Что ты там просишь? Смерти? Нет, Зая, смерть тебе в ближайшее время не грозит, смерть еще надо заслужить. Да и я уже говорил, крышка гроба для тебя ничего не изменит.
