Совет, определенно, был интересным и стоил того, чтобы попробовать применить его на практике. Дима еще раз перечитал два абзаца текста, который в корне мог изменить его жизнь, просмотрел комментарии благодарных читателей, единодушно нахваливавших методику и не без удовольствия подумал, что скоро и его благодарный отзыв может украсить статью. Начинать следовало немедленно, не откладывая.
Следовало. Но было боязно, и потому Дима сначала отправился вымыть посуду. Затем прибрался в своей холостяцкой двухкомнатной квартирке, затем — принял душ и тщательно вымылся. Скорее всего, молодой человек просто нервничал, однако сам для себя он объяснял, что вовсе не тянет время, а тщательно подготавливается ко входу в новую жизнь.
Дима не был замкнутым, но был крайне застенчивым. Будь он замкнутым, отсутствие общения и неспособность вести беседу не тяготило бы его столь сильно, однако ему хотелось общаться с коллегами по работе, которые все как на подбор были отличными и интересными людьми, хотелось общаться с девушкой из квартиры напротив, в которую он был безнадежно влюблен в последние несколько лет. Жуткая застенчивость и неуверенность в себе портили всю его жизнь. С другими людьми он общался только по необходимости, в остальных случаях сразу же теряя все слова и роняя взгляд. Можно сказать, что он ненавидел себя за это, за боязнь отправиться в спортзал и привести свой внешний вид в порядок (может, уверенности тогда бы прибавилось?), за боязнь поговорить с начальником о повышении. Наконец, за боязнь заговорить с Олесей, проживающей в квартире напротив. Причин ненавидеть себя было достаточно.
Исключительное малодушие заставляло его тянуть и с тем, чтобы попробовать обнаруженное средство. Вся вторая половина дня ушла на моральную подготовку, и вот, лёжа под одеялом в темной комнате он решил: «Пора. Я сделаю это сейчас». Дима порадовался этой маленькой победе над собой и стал вспоминать, что говорилось в статье.
Представьте другого себя, говорилось там. Он лучше, чем вы сейчас. У него нет недостатков, которые есть у вас.
Дима крепко зажмурился. Темноте перед его глазами начал вырисовываться подтянутый стройный человек, отдаленно напоминающий самого Диму. Человек был одет в хороший деловой костюм. И, самое главное, человек улыбался. Крутил головой, осматриваясь, и дружелюбно улыбался.
Дима открыл глаза и перевел дух, довольный собой. Кажется, он вспотел от напряжения: очень сложно представлять что-то необычное для себя, да еще и детально продумывать это. Но, кажется, выходило неплохо. Что дальше?
Представьте его в тех ситуациях, в которых вам не нравится ваше собственное поведение. Как он поведет себя в них?
Снова крепко зажмуриться, темнота перед глазами и в ней — улыбчивый дружелюбный человек. Дима напрягся и представил, что к его улучшенной копии направляется... пусть для начала направляется Алексей, коллега по работе. Двойник приятно улыбается Алексею, крепко жмет руку... что еще нужно сделать? Точно! Еще он приветливо спрашивает: «Как дела?». Алексей останавливается и с удовольствием рассказывает пару интересных событий из своей жизни. Дима-копия с интересом слушает и кивает.
Дима снова открыл глаза. Теперь он утомился еще больше, но придуманная ситуация хорошо отпечаталась в его памяти, и он прокрутил ее перед глазами еще раз. Черт возьми, всё было так просто! Метод требовал усилий, но он определенно помогал уже на самой ранней стадии.
Еще несколько часов Дима провел, представляя сцены, в которых Дима-копия был коммуникабельным, интересным человеком, легко поддерживающим беседу. Незаметно для себя часам к четырем утра молодой человек провалился в сон.
***
На следующий день он вернулся с работы еще более утомленным и подавленным, чем обычно.
В реальности ведите себя так, как повела бы себя ваша улучшенная копия.
Черта с два. Он представлял, прекрасно представлял, как действует Дмитрий (так Дима назвал воображаемого себя с костюмом и улыбкой), но по-прежнему не мог выдавить из себя ни слова ни перед шефом, ни перед Олесей. Краснел, бледнел, мямлил что-то, отводил взгляд.
Он разочаровано плюхнулся в кресло. «Что еще тебе нужно, Дмитрий? Я так вообразил тебя, как продуман не каждый настоящий человек!». Эту фразу он произнес вслух, адресуя ее потолку квартиры.
- Ничего. Этого вполне достаточно.
Бодрый голос из угла комнаты заставил Диму вскочить с кресла и несколько секунд озираться в ужасе. Наконец, он сфокусировал взгляд на человеке, сидящем за столиком у окна. Трудно было в это поверить, но сидел там никто иной как Дмитрий. Он улыбался и открыто, дружелюбно глядел на Диму. А тот потерял дар речи.
- Не нужно паники.
- Тебя не было здесь, когда я входил в комнату...
- Точно. Более того, когда ты усаживался в кресло, меня тоже еще не было. Нигде. А теперь — есть. И я тоже понятия не имею, каким образом появился. Видимо, тебе удалось слишком хорошо меня представить. - весело закончил Дмитрий.
Это было невероятно, но Диме пришлось мириться с фактами. До позднего вечера молодые люди беседовали (с самим собой Дима общался без затруднений) и выяснили, что Дмитрий был именно такой, каким Дима его вообразил. Открытость, приветливость, внимание и непринужденное ведение беседы. Любовь к физическим нагрузкам и работе.
На вопросе работы они остановились подробнее.
- Может быть, ты согласишься туда походить вместо меня? Они решат, что я резко сменил стиль, такое бывает... Редко, но бывает. А я пока начну спортом заниматься, с людьми общаться научусь — вон какой у меня теперь есть живой пример! А потом сможем поочередно ходить.
Дмитрий без колебаний согласился: он был выдуман так, чтобы любить свою работу и успешно с ней справляться.
***
Прошло полгода. Вопреки обещаниям, Дима совершенно не работал над собой. Дмитрий успешно двигался по карьерной лестнице, заводил знакомства и зарабатывал достаточно, чтобы Диме-оригиналу можно было не напрягаться. Дима-оригинал целыми днями лежал на диване, пожирал еду из забитого до отказа холодильника, смотрел телевизор и играл на компьютере. На улицу он не выходил и почти не разговаривал. Первое время он обещал себе, что начнет выполнять обещанное, но потом эти мысли уплыли куда-то в глубину сознания, уступив место наслаждению от беспечной, безответственной жизни.
Погожим летним вечером Дима, как обычно, проводил время за просмотром шоу, лёжа в дальней комнате под толстым пушистым пледом. Послышался шорох, и он прислушался: это Дмитрий вернулся домой. Но на этот раз, судя по звукам, не один. В таком случае Диме предписывалось представляться тяжело больным братом Дмитрия. Однако на этот рааз он услышал из прихожей знакомый мелодичный смех.
Олеся! Как он мог забыть? Дмитрий, конечно, придуман так, чтобы любить ее и уметь с ней общаться, но ведь по праву она принадлежит ему, Диме! Он слышал, как пара прошла во вторую комнату и прикрыла дверь. Дима решительно встал с дивана — это далось ему непросто, грузное неповоротливое тело было сложно контролировать. Отдуваясь, он зашагал по направлению к комнате, чтобы поставить на место улучшенную копию, посягнувшую на одну из немногих ценностей его никчемной жизни. Неизвестно, что произошло бы, ворвись Дима в комнату, но на середине пути ему попалось зеркало. Большое, в полный рост, в дверце шакфа-купе. Он замер, всматриваясь.
Уродливое обрюзгшее лицо имело сейчас зеленый оттенок от недостатка солнца и свежего воздуха. Огромные уродливые прыщи заполнили свободное пространство на жирных щеках. В талии он был просто огромный, толстые валики сала на боках слегка подрагивали. Господи, во что он превратился за это время? Из глаз покатились слезы, Дима беззвучно зарыдал бросился обратно в свою комнату, на диван, укрылся пледом с головой. «Нет! Она не должна видеть меня таким уродом! Никто не должен...». Он свернулся под пледом и горько рыдал о себе, своем уродстве и своей беспомощности.
***
Время продолжало течь спокойно и размеренно. Прошел еще год.
Дмитрий вернулся с любимой работы, на которой уже был большим начальником, в любимую квартирку. Он мог бы легко сменить ее на более просторную, но она очень нравилась ему и такой. Он был выдуман так, чтобы она ему нравилась. Некоторое время он встречался с Олесей, но они явно не сошлись характерами и всё же решили расстаться, пусть и оставшись друзьями. Тем не менее, Дмитрий продолжал ее любить и не собирался ни с кем больше заводить отношений. Так уж он был выдуман.
Переодевшись, он привычно устроился в любимом кресле, чтобы почитать газету. На столике рядом с креслом располагалась миска картофельных чипсов — не для Дмитрия, он питался исключительно правильной пищей. Он пододвинул чипсы к противоположной стороне стола, рядом с которой располагался диван. На диване располагалось что-то огромное, бесформенное и укрытое пледом. Нечто завозилось, и из-под пледа показалась безобразная жирная рука с обрюзгшей зеленоватой кожей, начинающей покрываться какими-то нездоровыми темными пятнами. Рука ухватила горсть чипсов и скользнула обратно под плед. Раздался торопливый жадный хруст и сопение.
Дмитрий с сочувствием глядел на тушу, скрытую тканью. Он ничем не мог помочь Диме, ведь так он не был выдуман. Он лишь задумчиво проговорил:
- Ну и уроды же мы с тобой, братец.
