Когда Липская осчастливила ее СМС-кой «На подходе», старушка уже закруглила эпилог нудноватой провинциальной мудростью: «С людьми ведь живем, так и надо по-людски». Надев очки, она вязала шарф. Чай был выпит. Лариса еще раз поблагодарила Зою Ивановну и кое-как выбралась во двор, держась руками за перила. Она опасалась, как бы старушка не вспомнила что-нибудь еще про тетю Таню. И так ведь ясно, какие «мультики» будут ей сниться всю следующую неделю.
Сидя на скамейке, Лариса ощупала свою многострадальную щиколотку. Не перелом, конечно, иначе она не пробежала бы без малого километр по Свято-Алексинскому кладбищу, но сто процентов растяжение. Дай Бог до машины доползти, нигде не свалившись. Придется, что ж, делегировать Марьяне полномочия для ознакомительного осмотра.
Марьяна выросла возле скамейки внезапно, словно спецом стараясь напугать. Но Лариса слишком устала, чтобы даже вздрогнуть ради приличия, хотя первая ассоциация была с тетей Таней, принесшей туго завязанный платок с останками сына.
— Как на духу — уладила пару личных дел, — безапелляционно заявила Марьяна. — Но обязуюсь исправиться. Ключи?..
Она так и лучилась довольством сытой каннибалки.
Лариса положила два массивных ключа в протянутую ладонь.
— Ты чего-то не в форме, — посочувствовала ей Марьяна.
— Ногу ушибла. Лестницу не одолею.
— Э, мать, да тебе перевязку нужно, а то допрыгаешься. Сиди здесь, я долго не провожусь. Не заело бы только замок…
Седьмое или восьмое чувство заставило Ларису подняться, и, закусив губу, чтобы не охать, доковылять до подъезда и притаиться там, надеясь, что ее маневр не сочтут приступом вуайеризма. В Москве она присвоила своим действиям категорию «интуитивные».
Из парадного доносились голоса. Два голоса: один — Коли Потапова, ни с кем не спутаешь, а второй — Марьяны.
— …отлезь и сдохни от инсульта, Коля-алкоголя. Всё зверушек тискаешь?
— Че так грубо-то?
— А то и грубо! Отчим умный мужик был, правильно про тебя сказал: второй Будейко, вы б с ним снюхались.
— А почем знаешь, что не снюхались?
(Тишина).
— Да пофиг мне и на тебя и на Будейко. Блин, ты трепанированный что ли? Не прикасайся ко мне. Короче, Потапов. Хочешь на литр заработать? Зарабатывай. Мне квартиру Пономаревскую позырить надо в темпе, составь компанию — рулетку подержишь, ну и разгребешься там слегонца. Детство золотое вспомним.
Коля дебиловато хихикнул.
— Бутылочку с зажигательной смесью пульнем?
— Ну ты, Потапов, и скот, — прошипела Марьяна. — Да знай я, что ты в реале школу спалишь, ноги бы моей на балконе твоем не было! И не борзей, ханурик.
— Дура.
— Двигай жопой, козел.
Голоса стихали по мере того, как подельники поднимались наверх. Лариса распласталась по стенке, обтирая известь дизайнерской кофточкой. Произошло непоправимое: Марьяна подставилась и подставила Потапова. Где-то рядом — соглядатай, собирающий информацию…
Застонали ржавые петли, коричневая дверь со спиленной ручкой приоткрылась. Треснула по шву одежда — удобная, чтобы лежать, но неудобная для ходьбы.
Кто-то ИЗ ПОДВАЛА взошел на лестничный марш.
Продолжение следует...
