Должен признаться, я до безумия люблю всех своих родственников. И мало того, что это в наши дни само по себе редкость, так еще и эта любовь взаимна. Они идеальны во всех отношениях, кроме одного: ездить к ним надо далеко вглубь страны. Девственная северная природа и настоящая глухая деревня в затерянном крае, название которой вряд ли что-то кому-то скажет. Так или иначе, я привык навещать родню хотя бы пару раз в году, поэтому маршрут от деревни до автобусной остановки у меня был более-менее накатанный: два с половиной километра через поле и небольшой лесок, потом еще метров двести вдоль шоссе. Плюс еще и билет я всегда покупал заранее. При хорошей погоде расстояние пустяковое.
До прибытия автобуса оставался час. Я коротал время, играя в тетрис и иногда хмуро поглядывая то на часы, то на высокие старые сосны, растущие через дорогу, то на проезжающие мимо автомобили. Нервно постукивая ногой по песку, я мысленно проклинал свою торопливость и решил, что впредь буду выходить на полчаса позже.
Однако в положенное время автобус не приехал. Не появился он и через десять, а потом и пятнадцать минут, что простой задержкой рейса объяснить было нельзя, а пробок на пустынной второстепенной дороге быть не могло по определению. Автобус не прибыл даже через час, когда уже начало темнеть. Мне стало неуютно от перспективы так и не дождаться проклятого ПАЗика и потом топать обратно к родным через уже ночные лес и поле. Я - городской житель, и к выживанию в дикой местности приспособлен плохо. Так или иначе, но вечерний воздух постепенно наполнялся трелями сверчков, уставшая от долгого сидения задница начала затекать, а я продолжал мысленно материть свой автобус.
Неспешно шагающего по обочине дороги пожилого мужчину я заметил не сразу. Он был одет в старые, но опрятные брюки и пиджак, под которым виднелась серая рубашка с расстегнутым воротом, на ногах покрытые дорожной пылью черные туфли. Когда мужчина поравнялся с остановкой и сел на скамейку рядом со мной, я смог рассмотреть его получше. На вид ему было около шестидесяти лет, глаза серо-голубые, лицо испещрено морщинами, а на седеющей голове уже наметилась лысина. Похож он был на школьного учителя. Незнакомец сидел на скамье и задумчиво смотрел куда-то вдаль, сцепив руки в замок. На левую руку было надето необычное кольцо из какого-то светлого материала.
Я откупорил бутылку минералки и уже было вернулся к мрачным мыслям о том, кто же застрял в большей жопе мира – я или автобус – когда низкий голос рядом со мной спросил:
– Воет ли черная луна?
От неожиданности я поперхнулся минеральной водой. Прокашлявшись, я повернул голову к соседу и переспросил:
– Простите, что?
– Воет ли черная луна? – повторил вопрос старик, глядя на меня и хитро улыбаясь. Я нахмурил брови: вроде не пьяный и не наркоман. Просто псих? Может быть, зачем еще тогда такие вопросы задавать?
– Какая, блин, луна, вы чего? – раздраженно отозвался я.
– Ничего, – серьезным тоном ответил мужик. – Просто хотел задать тебе идиотский вопрос и посмотреть на реакцию, – видимо, моя реакция в виде поднятых в крайнем недоумении бровей и широко открытых глаз пришлась ему по вкусу, потому что он тут же засмеялся, да так заразительно, что я и сам невольно улыбнулся. Отсмеявшись, он добавил: – Давно сидишь?
– Давно, – со вздохом подтвердил я. – Уже два часа с лишним где-то. Не знаете, может, случилось что-то, из-за чего автобусы не ходят?
– Ходят они прекрасно, – ответил мужчина. – Вот у меня даже билет есть.
С этими словами он вынул из кармана билет на автобус, такой же, как у меня. Я хотел было разглядеть на нем время прибытия, но написанное шариковой ручкой кассира место в автобусе не позволяло разобрать оказавшийся под ним мелкий текст. Мужик убрал билет в карман, взамен достав пачку сигарет и дешевую зажигалку. Закурил, предложил мне, я только покачал головой и поднял ладонь, отвергая предложенную сигарету. В ответ он только пожал плечами и, буркнув «Как хочешь», затянулся.
Мимо, гремя и поднимая пыль, промчалась фура, а потом дорога опустела. Автомобили здесь вообще проезжали редко, в вечернее время можно было идти хоть посередине дороги, не боясь быть сбитым. Если, конечно, не затыкать уши музыкой.
– Как тебя зовут? – спросил мой сосед, стряхивая пепел и вновь поворачиваясь ко мне.
Перед ответом я замешкался на несколько мгновений. Честно говоря, мне не хотелось заводить с ним беседу, не вижу ничего хорошего в случайных знакомствах в поездах, самолетах, автобусах и Интернете. Тем более, этот тип, несмотря на всю его доброжелательность, доверия не внушал. Согласитесь, нормальный человек ведь не будет спрашивать у случайного прохожего на улице, воет ли черная луна или нет? С такими вопросами надо обращаться либо ко всяческим магам и целителям, либо к психиатру. Причем желательно к последнему.
Поколебавшись, я все же назвал свое имя.
– Очень приятно, Вадим, - ответил мужик. – А меня зовут Виктор Андреевич.
– Рад познакомиться, Виктор Андреевич, – хотя на самом деле это было далеко не так, я решил не делать поспешных выводов.
– Я тоже рад, – кивнул мой новый знакомый. – Дай угадаю, у тебя есть родные в деревне неподалеку?
– Как вы догадались?
– Ты выглядишь не как деревенский житель, – хитро улыбнулся Виктор. – Наверное, ты очень любишь родственников, раз забрался в такую глушь.
– Люблю, – подтвердил я. – А вы здесь какими судьбами?
– Я? Я дела улаживал, – прочистив горло, произнес Виктор Андреевич. – Почти все уладил, только одно осталось. Но для этого мне надо ехать, вот и жду автобус.
– Долго ждать придется, – заметил я. – Я уже третий час жду. Похоже, придется попутку ловить, а то ночевать тут как-то не горю желанием.
– Приедет автобус, не переживай. Уже скоро довольно причем, – добавил старик, видимо, пытаясь меня успокоить.
– Вы-то откуда знаете?
– Я знаю, можешь мне поверить, – заверил меня Виктор. – Через двадцать минут он будет здесь, а пока можем скоротать время за разговором. Да, выпрями спину, а то ты на знак вопроса похож.
Последнее предложение было сказано таким безапелляционным тоном, что я, не найдясь, что ответить, послушно выпрямился. Хотя мне удалось сохранить на физиономии вежливое выражение, внутри я просто кипел. Шутка ли, какой-то абсолютно посторонний мужик делает мне замечания!
– Вот, – удовлетворенно заметил этот наглый тип. – Так намного лучше.
– Может, тогда и вы сигарету затушите? – решил я не оставаться в долгу. – А то у меня голова от дыма болит.
– Сказал бы тогда сразу, что дым не переносишь, я бы и не закуривал, – пожал плечами Виктор, но все же затушил сигарету о стену остановки.
Мы беседовали еще какое-то время. Я немного, в пределах допустимого, рассказал ему о себе: кем работаю, где родился и в таком духе, потом наступила его очередь. Выяснилось, что он долгое время работал водителем рейсовых автобусов, а потому точно знал, когда приедет автобус. Объяснил он мне и причину задержки – из-за произошедшего ночью обвала в горах дорогу закрыли, а весь транспорт пустили по запасному маршруту, так что теперь всем водителям необходимо делать огромный крюк.
Потом повисло молчание. Я сделал несколько хороших глотков из бутылки и как раз закрывал ее, когда старик снова обратился ко мне:
– Можно задать тебе один вопрос? – наверное, мне показалось, но почему-то вид у него был такой, словно он очень долго собирался с силами, чтобы произнести эту фразу.
– Ну, задайте, – нехотя согласился я.
– У тебя бывало когда-нибудь ощущение, что ты что-то делаешь в последний раз, причем ты точно это знаешь и не в силах это изменить? – спросил Андреевич, глядя мне прямо в глаза.
Я снова не нашелся, что ответить. Определенно, старик кандидат в мастера спорта по обескураживающим вопросам. Вдруг я обнаружил, что мне тяжело смотреть в его усталые глаза неопределенного цвета.
– Эм… – замялся я. – Не припомню. А, что у вас сейчас такое ощущение, что ли?
– Я это знаю, – произнес Виктор. – Просто знаю. Как то, что Земля ходит вокруг Солнца или что дважды два будет четыре. Хочешь - верь, хочешь - нет, но я знаю, что сегодня я поеду на автобусе в последний, а не крайний раз.
От таких речей мне стало жутковато. Я снова начал подозревать, что у мужика непорядок с головой, но решил не делать поспешных выводов и разобраться.
– Последний раз, в смысле, вы больше не будете ездить на автобусе, а будете ходить пешком, да? – робко спросил я, отчаянно надеясь, что ответ будет утвердительным, а не фаталистичным.
– Нет, этот рейс последний вообще, – покачал головой старик. – Как и все, что я в данный момент делаю. Я последний раз сижу на остановке, я последний раз выкурил сигарету, а ты последний человек, с кем я разговариваю, – после этих слов он вздохнул.
– Откуда вы это знаете? Что у вас вообще случилось, что вы начали так думать? – спросил я, сжав в руке бутылку так сильно, что вода едва не выплеснулась из нее.
Я уже приготовился к тому, чтобы узнать, что врачи поставили Виктору Андреевичу диагноз-приговор, вроде неоперабельного рака или еще какого-нибудь неизлечимого недуга, но то, что выдал мой новый знакомый, не входило ни в какие рамки.
С его слов выходило, что существует некая секретная международная организация, занимающаяся сбором, хранением и защитой различных аномальных предметов, людей и сущностей. Что некоторые из этих артефактов обладают свойствами, способными уничтожить человечество или же привести его к величию, что мир уже несколько раз переживал конец света, но потом его восстанавливали, как ни в чем не бывало и многое, многое другое. Если это был не бред сумасшедшего, то, судя по обилию сведений, в организации Виктор Андреевич занимал весьма высокий пост. Я сидел с открытым ртом, выслушивая все новые и новые подробности. Какие-то Кетеры, расходники, инциденты… Старик вываливал на меня информацию неудержимым потоком, не давая вставить ни единого слова. Лишь когда Виктор остановился посреди рассказа о каком-то жутком поселении в Иркутской области, чтобы перевести дух, я воспользовался моментом и перехватил инициативу.
– Зачем вы мне все это рассказываете? Если даже допустить, что все, что вы рассказали – правда, то это ведь явно совершенно секретно. Меня же, черт возьми, убить могут за то, что я это узнал! А вас и подавно! – воскликнул я.
– Не беспокойся, никто тебя не убьет, – устало ответил Андреевич. – Я просто хочу выговориться перед смертью. Пойми, мне нечего терять, нечего бояться и, самое главное, не о чем жалеть. А если тебе нечего терять, то ты можешь делать все, что пожелаешь. Ты не поверишь, как это здорово – знать, что тебя больше ничего не сдерживает. Наверное, поэтому вырвавшиеся объекты разносят к едрене фене все, до чего дотянутся. Свобода, опьяняющая свобода… – произнес он, прикрыв глаза и чуть запрокинув голову, будто слушал Боба Марли.
Я несколько секунд смотрел на него, а потом спросил:
– Что вы чувствуете? Вам страшно?
Виктор повернулся ко мне и, улыбнувшись, ответил:
– Я чувствую облегчение. Настоящее облегчение, ведь все почти закончилось. А страх… он весь остался там, позади. Я не боюсь умереть, я наоборот этого хочу. А этот билет, – он снова вытащил его из кармана. – Мой проводник. Он поможет мне освободиться. О, смотри, вот и автобус.
Действительно, старый ПАЗик, рассекая светом фар сумерки, приближался к остановке. Заслушавшись, я даже не заметил, как он вырулил из-за поворота шоссе вдали. Он остановился напротив нас, двери распахнулись. Виктор поднялся со скамейки, приблизился, и уже поставил было на ступеньку ногу, когда вдруг повернулся ко мне.
– Вадим, залезай, тебе же ехать надо, – позвал он.
– Но… – ошеломленно произнес я. – Это же последний автобус, вы ведь сами сказали.
– Только для меня. Да, вот… – он стянул с пальца кольцо и протянул его мне. – Прими этот подарок. Оно долгое время имело для меня большое значение. Но теперь оно мне не нужно.
Я несмело принял кольцо и машинально надел его на палец. Оно было странно теплым, материал на ощупь напомнил кость. Стоп, это же кость и есть, что за…
– Эй, – начал было я, но Андреевич молча поднял руку, призывая меня замолчать.
– Спасибо, что выслушал. А теперь будем прощаться. Сядь где-нибудь и не оглядывайся на меня, – и протянул руку. Я молча ее пожал.
– Рад был познакомиться, Вадим. Прощай, – произнес старик и, войдя внутрь, опустился на заднее сидение автобуса.
Я поднялся по ступенькам в ПАЗик и проследовал в переднюю часть салона мимо других пассажиров. Внимание ни на меня, ни на моего собеседника никто не обратил, словно мы были невидимками. Я уселся у окошка и сосредоточенно принялся разглядывать темноту за ним. Автобус тронулся с места и поехал.
Всю дорогу до города я старался не оглядываться, но все-таки не удержался и оглянулся. Всего один раз. Андреевича в автобусе больше не было. Я не видел, чтобы он сходил с него. Он словно исчез, растворился, как призрак. Может быть, он и был призраком? Да нет, не был. Кольцо-то настоящее.
И я не переставал размышлять над тем, что сказал мне этот странный человек.
Если тебе нечего терять, ты можешь делать все, что пожелаешь.
Иногда можно потерять слишком многое, чтобы желать что-то кроме смерти.
