От услышанного к моему горлу подкатил противный ком, во рту появился металлический привкус, голова закружилась, а ноги стали ватными. Я стоял чуть дыша, боясь пошевелиться, чтобы не свалиться в обморок и не пасть ещё больше в глазах прекрасной незнакомки. Из оцепенения меня вывела резкая боль в колене, в которую сильно ударил кинутый арабом огромный револьвер, способный одним выстрелом снести если не всю голову, то добрую её половину. Я с трудом нагнулся, поднял могучее оружие, взвёл курок, приставил дуло к правому виску и застыл в нерешительности.
– На что спорим, Заир, что он этого не сделает? Кишка у него тонка, – ухмыляясь, обратился араб к своей загадочной компаньонке.
– Ошибаешься, Келах, сделает. Уж я-то его знаю получше, чем ты, – ответила Заир таким обворожительным голосом, что я устыдился своей трусливой нерешительности, с силой вдавил револьверное дуло в висок, зажмурился и спустил курок.
Раздавшийся щелчок прозвучал в моей голове ударом царь-колокола, который продолжал звучать во мне грозным набатом, причиняя невыносимую боль. Я отбросил револьвер в сторону, схватился обеими руками за голову, упал на колени и закричал. Вдруг в моей голове, перекрикивая неистовый колокольный гул, раздался голос Заир: «Скорее перейди ров! Скорее, ну же, а не то будет поздно!» Увы, достойно перейти ров с гордо поднятой головой я не смог, а переполз его как червяк, касаясь ужасных окровавленных голов, которые по-прежнему продолжали гримасничать и помаргивать. Как только моё ослабевшее от потрясения тело перекатилось через ров, разбивающий голову чудовищный звон тут же прекратился, и в воздухе повисла такая идеальная тишина, что я подумал, будто уже умер и ничего более не сможет потревожить меня. Но это было лишь начало, главное было впереди.
– Скажи, неверный, тебе было по-настоящему страшно? – услышал я хрипловатый голос Келаха, который склонился к самому моему уху.
– Да, очень, – ответил я и заплакал, уже не стесняясь ни грозного Келаха, ни прекрасную Заир, ни самого Господа Бога.
– Тогда я честно выполнил свой долг стража, Заир. Прошу тебя свидетельствовать об этом перед Ним, – таковы были последние слова Келаха, после чего он исчез, будто его и не было вовсе. А вместе с Келахом бесследно испарился ужасный ров с отрубленными головами.
Теперь я остался наедине с Заир, которая по-прежнему глядела на меня, всё ещё распростёртого на каменистой земле, с какой-то отстранённой холодностью. Вместе с тем в её серых глазах замелькали искорки какой-то призрачной надежды. Надежды на что?
– Надевай это на плечи, застёгивай потуже и пошли. Времени у нас не так уж и много. Так что хватит пускать нюни, поднимайся и пошли. Нас ждёт Кайлас, – в голосе Заир уверенно прозвучала стальная нотка, которая вернула мне силы и вселила хоть какую-то уверенность в благоприятном исходе этого небывалого приключения.
Я как мог быстро встал, отряхнулся от пыли, взял из протянутых рук Заир черный нейлоновый рюкзак, надел его на плечи и туго затянул лямки. Мимоходом я успел разглядеть эмблему на рюкзаке. Это был широко раскрытый человеческий глаз, вписанный в треугольник. В сознании моём сразу же всплыла давно канувшая в реку забвения фраза «Всевидящее Око Господа». «Кто же ты такая, Заир? И почему я должен идти с тобой?», – подумал я про себя. Она посмотрела на меня и спокойно ответила, как будто ясно слышала мои мысли: «Я твоя несбывшаяся мечта, которая всегда с тобой. Просто ты забыл меня, как все люди забывают несбывшиеся мечты. От этого нам становится очень обидно, грустно и одиноко… Но теперь для тебя пришло время вспомнить меня и доказать, достоин ли ты мечты, которая всё же может сбыться. Скоро мы с тобой узнаем это. Ты и я».
Больше Заир не произнесла ни слова за весь долгий изнурительный путь к вершине величественной горы Кайлас. Один Бог знает, сколько времени нам потребовалось, чтобы взобраться на её купающуюся в густом тумане облаков вершину. Я почти выбился из сил и разве что не полз, с трудом поспевая за неутомимой черноволосой красавицей. Вдруг моё блуждающее от непомерной усталости сознание отрезвил её резкий голос: «Осторожно! Ещё шаг, и ты разобьёшься. Мы на самом краю, мы пришли».
Я остановился, переводя дух и собираясь с мыслями. Заир стояла рядом, касаясь меня своим тёплым плечом, и что-то тихо шептала, глядя в повисшую перед нами непроницаемую завесу облачного тумана. Вдруг туман стал быстро рассеиваться, и постепенно нашему взору явилось величественное зрелище, которое мне не забыть уже никогда. Мы с Заир стояли в центре вершины горы Кайлас у самого края зрачка огромного каменного глаза, вписанного в идеальный равносторонний треугольник, который представляла собой самая оконечность вершины, будто в незапамятные времена её ровно срезали лучом какого-то немыслимого гиперболоида. Диаметр зрачка, который был не чем иным, как глубочайшей пропастью, составлял около тридцати метров, откуда воображение может легко дорисовать всю полноту величайшего творения, счастливым созерцателем которого мне довелось стать.
