Я сидел в машине и смотрел на старый добрый двухэтажный дом, в котором некогда жила моя бабушка. Она скончалась пару дней назад. Не то, чтобы это вылилось в какое-то семейное горе, но приятного было мало. Всю свою жизнь она прожила в этом доме, мы её часто навещали, предлагали переехать к нам в город, жить в квартире: как-никак, для одинокой старушки такой огромный дом ни к чему. Но она всегда отказывалась и, не смотря на свой большой возраст, сама убиралась и наводила в доме порядок.
- Ну, Джеймс, чего задумался, давай, помогай перетаскивать вещи, - постучал папа в стекло машины.
Не то, чтобы мы собирались переезжать в этот дом, нет, просто параллельно этому несчастью на нас обрушилась ещё одна беда - в нашей квартире случился пожар, к счастью, в наше отсутствие. Пострадало немногое, пожарники всё скинули на замыкание, и починкой обязался заняться хозяин дома. Нам же нужно было какое-то время где-нибудь переждать, и дом бабушки был однозначным вариантом.
Я взял две небольшие коробки, лежавшие рядом со мной на заднем сидении, и потопал к дому, где папа уже возился с ключами.
- Ну и трудный же у неё был замок, - усмехнулся он. - Не могла сказать, мы бы поменяли.
- На сколько мы тут? - спросил я.
- Пока не отремонтируют квартиру.
- Я понимаю, но сколько её будут ремонтировать?
- Мне откуда знать, мистер Робен сказал, что ущерб незначительный, думаю, недели две поживём тут.
Переезду папа был не рад с самого начала. До его работы теперь было очень далеко, а вставать рано он не планировал. Поэтому мамины надежды переехать сюда жить навсегда закончились сразу же отказом. Папа сказал, что тогда он будет ночевать прямо в офисе у себя на работе. А работал он редактором одного журнала. Постоянно забываю его название. Большей частью потому, что он скучный. Я один раз пытался прочитать его, но захотел спать ещё на середине первой страницы.
Что касается меня, то мне было всё равно на данный момент. В смысле, переедем мы сюда или нет. Правда, было без разницы. Во-первых, лето только начиналось, и в школу мне ходить было не нужно. Во-вторых, все мои друзья благополучно свалили кто куда, и я всё равно бы остался один в городе. Ну, то есть мне не с кем бы было гулять.
- Ну вот, добро пожаловать! - наконец, совладал папа с замком.
Мы вошли в дом, и тут же лучезарный поток света встретил нас. Бабушкин дом всегда был светлым, даже в пасмурные дни он был каким-то необычайно уютным. За все эти годы он совсем не изменился. Как сейчас помню, когда я был маленьким, то считал его волшебной избушкой. Думал, что моя бабушка добрая волшебница. Наивно, конечно же, но зато смешно довольно.
- Вот это домик, - сказал, восхищаясь, папа, как будто видел его в первый раз. - Как же старушка умудрялась справляться с ним...
- Трудолюбивая была, видать, - ответил я.
- Жалко её... - сказала наша мама, подоспев с последней коробкой.
- Да ладно, это всё естественно, смерть приходит ко всем! - решил подбодрить её папа.
- Но если бы она слушала меня, то прожила бы подольше. У неё было слабое сердце, а она всё трудилась, в её возрасте надо побольше отдыхать.
- Ой, заладила, - отмахнулся папа.
- А бабушка умерла от инфаркта? - спросил я.
- От разрыва сердца, но там это как-то связано, - ответил папа. - Старая она была, причиной могло послужить всё, что угодно: может, напугало что-то, может, переутомилась. У стареньких это нормально.
- Что её могло напугать? Конечно же, всё дело в переутомлении, - начала мама.
- Не спорь, дорогая, у твоей мамы было больное сердце. Да резкий сигнал машины за окном мог её довести до разрыва!
- Нет же, ты ошибаешься...
И вот так всегда. Мне иногда кажется, что мои родители встретили друг друга только чтобы спорить. Это их самое любимое занятие. Я даже в девять лет в сочинении "Я и моя семья" написал, что больше всего, что мои родители любят делать вместе, это спорить. Они без этого жить не могут, ей-Богу!
В общем, я не стал слушать их, а решил обследовать дом. Как-никак, я не был тут уже больше года. С прошлой весны аж, с каникул. Родители меня выперли. Сказали, что заботятся о моём здоровье и поэтому мне иногда нужно выбираться за город. Но это всё равно не меняло того, что они меня выперли. Устроили себе каникулы тоже. Впрочем, я не сильно возражал. Тут круто. Я обожал этот дом! Первой его достопримечательностью была лестница наверх. Вполне обычная такая, даже слишком для такого большого дома. В нашем прошлом доме лестница и то больше была. Мы в квартиру совсем недавно перебрались. Года четыре назад. Может, вам покажется это и большим сроком, но для меня это недавно. Вернёмся к лестнице. Она была обычной, как я уже сказал, и находилась справа от входа, ближе к кухне. Как сказать ближе, она вплотную с кухней была практически. На ней всегда был постелен зелёный выцветший половик. Но я и его обожал, потому что он тут был всегда. Бабушка никогда его не меняла, и я даже немного стал побаиваться, что маме взбредёт в голову его поменять или вообще выбросить. Мама у меня либерал ещё тот. Её хлебом не корми, дай что-нибудь поменять. Не важно, в квартире или в человеке, или ещё в чем-то, она всё готова менять! Вот, к примеру, за год проживания в квартире мы поменяли три раза обои: на кухне и два раза в спальне. На третий раз папа сказал, что обойдётся без рабочих и сам всё поклеит. В итоге, он приклеился к стене. Я не шучу. Мы его с мамой потом полдня отдирали.
Ступив на прекраснейший половик, я стал легкими шагами подниматься наверх. Вот скрипнула моя любимая ступенька. Я тут всё любил. Я уже говорил, кажется. Для сведения, мои родители до сих пор ещё спорили. Теперь их спор перешёл к подводным лодкам. Не знаю, как им это удалось. Всё же они профессионалы в области споров.
Поднявшись наверх, я упёрся взглядом в картину, которая висела чуть левее от меня. Я её ещё на лестнице заметил, но подумал, что мне просто показалось. Картина была не особо большая, но и не маленькая, где-то метр на метр, такой добротный квадрат. Была она довольно странная. Я мало, что понимал в искусстве, но тут я словно проникся и почувствовал всё напряжение, которое эта картина передавала. На ней был изображён человек, а точнее – его подобие. Он был необычайно тощим, с тонкими руками, с лысой, смазанной головой, похожей на яичницу, с огромными чёрными глазами и без носа. Его рот был открыт в безумии, словно он что-то кричал. То есть он и так кричал, но казалось, что у него случилась ужаснейшая трагедия. Например, его любимая жена, такая же лысая, худощавая милашка полезла мыть окна и случайно упала с пятого этажа, при этом сделав свою голову ещё более похожей на яичницу. А этот человек, увидев такое несчастье, стал махать руками и вопить: "О нет, Мэри, за что? За что мне всё это?! На что ты меня покинула?! О Не-ет!". Не знаю, почему Мэри, это имя мне первое пришло в голову. Словом, человек этот был в дичайшей истерике. Мне даже его жаль было. Вопил он, как очумелый. А позади него играли красками различные цвета, которые смешались друг с другом и напоминали бред наркомана. Интересным было то, что зелёного в данной палитре цветового хаоса я не заметил. Тут был фиолетовый, жёлтый, темно-синий, красный, розоватый, а зелёного не было. Жаль, ведь это мой любимый цвет.
- Мааа, а что это за картина такая? - крикнул я всё ещё спорящим родителям. На удивление, они меня услышали с первого раза.
- Где? Какая картина? – спросила мама, и я услышал, как они с папой стали подниматься по лестнице.
- Вот, - показал я, когда они поднялись.
- О, ужас! - сказал папа.
- Это не ужас, а искусство! - возразила мама. - Эту картину бабушке подарил мистер Фокс.
- Фокс... что-то знакомое, - стал вспоминать папа.
- Мистер Фокс - это сосед, живёт через дом, он ещё как-то раз заходил к бабушке при нас и просил у неё старую газонокосилку, - ответила мама.
- Точно!
- Он недавно переехал и отдал бабушке картину. Стоит кучу денег!
- И с чего это такие щедрости? - поднял брови папа.
- Ну, ему неудобно было с ней таскаться, как-никак, она не очень маленькая.
- Если бы у меня была картина, которая стоила кучу денег, то я бы её продал хотя бы.
- Ну, я громко сказала про кучу. Скорее, неплохо она стоит. Маме картина не понравилась, она её хотела в подвал убрать, но я настояла, чтобы она её повесила в коридоре. Она же тут отлично смотрится!
Моя мама также попутно относилась к тем людям, которые очень любили обустраивать дом так, как нравится им, даже если они в нём не жили. Она постоянно что-нибудь меняла в бабушкином доме, даже если той не нравилось. Один раз мама без спросу бабушки выкинула старые занавески в зале и повесила новые. Отлично помню, как бабушка потом при мне их сняла и бросила в подвал, ещё попросила меня ничего маме не говорить. Кстати, в зале до сих пор не было занавесок.
- Слава Богу, у тебя ума не хватило её к нам домой забрать, - сказал папа.
- Вообще-то, я хотела, но в мою машину картина бы не влезла. Думала её забрать, когда вместе приедем навещать бабушку на твоей.
У папы была Тойота Аурис, такая, знаете ли, небольшая, но в то же время вместительная машина. Она была светло-жёлтого цвета. Папе он до жути нравился. А мне не очень, потому что мой любимый цвет зелёный. Но я об этом тоже уже говорил. Машину папа купил у знакомого почти за полцены, но она вообще отличная, как новая. Только сзади на бампере была наклеена небольшая белая электрогитара. Друг папин наклеил. Папа сначала хотел её отодрать, но потом сказал: "Пусть люди думают, что я рок-звезда!". Ох, мы тогда с мамой и хохотали. А папа до сих пор её не отлепил.
- В мою машину это чудовище не полезет! Только когда я повезу её на продажу.
- На какую продажу? Ты с ума сошёл? - взбесилась мама. - Это же произведение искусства!
- Дорогая, у нас дома такого искусства полным-полно. На каждом углу картины висят. Тебе мало, разве?
- Как ты не понимаешь! У нас дома ненастоящие картины, это дешёвенькие копии. А эта картина настоящая, оригинал!
- Ты хоть знаешь, кто её нарисовал? - усмехнулся папа.
- Эмм... ну этот... как его, - мама взглянула на рамку. - Резерфорд!
Я тоже поглядел из чистого любопытства и под фамилией автора прочитал про себя название картины: "Композиция 33".
- Ага... вот я так и знал, если ты ничего не понимаешь в искусстве, то незачем строить из себя ценителя... - фыркнул папа.
Мама тут же бросилась ему доказывать, что человек нуждается в искусстве не только, когда он является ценителем. Тут начался новый спор. "Ну, началось...", - подумал я и поспешил от них свалить.
Первым делом я решил посетить бабушкину комнату, там всегда были такие прикольные старые обои. Самое интересное, что им было лет сто, а они до сих пор смотрелись, как новые, только выцвели слегка. Зато они были совершенно чистые и нигде не ободрались. Обои были жёлто-бежевого цвета, а на них, в свою очередь, красовался парад цветов. Только это были необычные цветы. Казалось, что их нарисовал восьмилетний малыш карандашом. Их стебли были нарисованы очень криво и каждый раз по-новому, а листья одного цветка вообще переходили в какие-то загибулины и соединялись с листьями другого. Мне в детстве даже всякие картины из этой каши воображались. Вот тут, прямо рядом с бледно-розовым цветком, из его шипов и огромных листьев складывался злой робот. Его корпусом служили соприкосновения крайнего листа цветка с другим таким же. В центре над ними красовалась одинокая клякса, она напоминала голову. Внизу, там, где переплетались листья со стеблем, мне представлялись огромные его лапищи, а снизу, где уже начинался новый цветок, листья напоминали ноги. Вот такое у меня было воображение. И оно не ограничивалось только этим роботом. Но если я вам расскажу ещё что-нибудь, что я там видел, то вы точно меня запишите на приём к психологу.
Помимо обоев я тащился от бабушкиной картины, которая висела прямо напротив кровати. Она была небольшая, даже очень маленькая, зато, как сказала мама, настоящая, оригинал. На ней был изображен шторм. В волнах этого безумия захлёбывался корабль. Он вздымал к небу свой нос, как будто хотел сделать последний вдох и придаться устрашающей силе немой волны. Его мачты были сломаны, а те, которые ещё немного уцелели, несли на себе остатки порванных парусов. Эту картину бабушке подарил кто-то из друзей или знакомых, когда она была ещё молодая, точнее сказать не могу. Бабушка никогда толком мне этого не рассказывала, да и я не просил. Однажды, помню, Джоуи Баркенсон упросил меня привезти ему эту картину. Мы с ним раньше дружили, и он на один класс был старше меня. Им тогда задали написать сочинение по картине, и он стал спрашивать у меня, нет ли у нас в доме какой-нибудь. Мама на тот момент ещё так сильно не тащилась от всего этого. У нас была только фотография тюльпана, которую мама купила на барахолке. Я неохотно сказал ему про эту картину, и он умолял меня, чтобы я ему привез её от бабушки. Таки я её и дал ему.
Когда я зашёл в комнату, то прикрыл дверь, чтобы меньше слышать спор родителей, и подошёл к окну. На меня смотрел старенький, но всё ещё бодрый дворик. Вон там, за деревьями виднеется моё любимое здание. Я до сих пор понятия не имею, для чего оно. На жилой дом не очень похоже, скорее, на какой-то склад. Знаю я только то, что это здание порядком далековато, и познакомились мы, когда я был ещё совсем маленький. Я тогда даже ходить не умел ещё. Меня поднесли на руках к окну. Уже темнело. Была, если не соврать, осень, может, уже поздняя. У нас осень холодная. Так вот, я тогда и приметил этот невысокий бакен из красного кирпича. У меня очень плохая память, но этот момент я почему-то помню отлично, как сейчас живу. Я упёрся взглядом в свой любимый дом, но тут в коридоре послышался грохот и мамин крик. Сердце у меня в пятки ушло. Что там у них случиться-то могло?
Я вылетел в коридор и с лёгкостью вздохнул: всего-навсего упала картина. Мама уже прыгала вокруг неё и осматривала.
- О Боже, надеюсь, с ней всё в порядке, с ней всё в порядке... - всё повторяла она.
- Это у тебя с головой не всё в порядке, - усмехнулся папа.
- Ты мне тут поумничай, - дала мама ему лёгкий подзатыльник и поставила картину возле стены. - Плохо я тут гвоздь прибила...
- Ах, так ты ещё и гвоздь сама прибивала, ну, тогда всё понятно, - незаметно подмигнул мне папа, и я слегка улыбнулся.
- Вот поостришь, когда сам гвоздь прибьёшь! - сказала мама.
- Вон чего, пусть эта ерунда стоит возле стены... и лучше на чердаке...
- Всё, всё, - замахала мама руками. - Надо распаковываться, а ты уж умудрись да прибей нормально гвоздь! - и мама стала спускаться вниз.
Папа ещё постоял с минуту, посмотрел внимательно на картину, а потом сказал:
- Ну и хрень всё же, что ей тут понравилось? Страх один! - усмехнулся он, махнул мне, чтобы тоже шёл помогать распаковываться, и сам спустился вниз.
Я взглянул ещё раз на эту картину. Как-то она мне всё больше и больше не нравилась. Бывает же такое, что сначала тебе какая-то вещь кажется простой, обычной, а потом у тебя к ней просыпаются какие-то ощущения. Всякие разные. Вот мне, например, от этой картины как-то жутковато становилось. Эх, испугался картины, смешно. Я вслух фыркнул и пошёл к родителям, помогать разбирать коробки.
День превратился в вечер, коробки были распакованы - похлопотала мама. Родители сидели внизу и смотрели бабушкин старенький телевизор, а я сидел на лестнице и покорял рекорды в дудл Джамп. Вдруг сверху послышался какой-то стук, я оглянулся и тут же уронил Дудла. "Вот же, блин". Дом старый - небось трещит по швам, вот и стуки, правда, вот какой-то он чересчур был чёткий, словно кто-то был тому виновником. Я только лишь пожал плечами и продолжил играть. Стук послышался снова минуты через три и ещё раз - через две. На четвёртый раз я не выдержал и уверенно поднялся в коридор. Внимание моё тут же привлекла картина, не знаю, почему, просто бросилась в глаза, и я почему-то тут же подумал, что она тому виной. Может, папа неровно её поставил, и она постепенно съезжает? Какая глупая мысль. Но тем не менее, я проверил, ровно ли она стоит, и аккуратно поставил на место. На этом весёлое приключение со стуками закончилось для этого дня.
В одиннадцать часов я ворочался на кровати в комнате для гостей - родители спали за стенкой, в бабушкиной комнате. Да уж, без компьютера хреново, сейчас бы ноутбук пригодился бы... Кажется, я знаю, что попрошу на свой день рождения. Наконец, я не выдержал и решил пойти прогуляться - район этот всегда был благополучным, и на маньяков и убийц я явно не рассчитывал. Я, не включая свет, вышел из комнаты и тут же обо что-то споткнулся, упав на пол и создав этим неописуемый шум. Мысленно чертыхаясь, я решил посмотреть на виновника моего падения, и этим предметом оказалась картина! Сердце тут же ушло в пятки, а в голове крутился единственный вопрос: "Как?" Она стояла за входом в комнату родителей, как раз посередине, а тут оказалась возле моей. Зачем маме или папе переставлять картину? "Ладно, фиг с ним", - подумал я и хотел уже продолжать свой поход на прогулку, как вдруг взглянул на картину и оцепенел от страха - всё было также: смешанные краски без зелёного, полная абстракция, всё было также, но вот человек с картины пропал...
"Что же это, блин, такое?" - думал я. - "Как так??". Тут же голову стали посещать разные догадки, что, может быть, эта картина нарисована какими-то необычными красками, которые пропадают во тьме, ну, может, это одна из тайн, как у да Винчи, например... Я где-то даже читал про такие чернила. Но то чернила, а это краски... Но для убеждения моей теории я всё же внёс картину в свою комнату и включил свет, предварительно захлопнув дверь. Образ человека, тем не менее, не вернулся - картина пустовала, печальный фон глядел на меня, а я также печально глядел на него. Ну как так? Как такое вообще может быть? Куда человек пропал? Может, эта картина - иллюзия? И человек появится, если посмотреть на неё под определённым углом? Я осмотрел картину со всех возможных ракурсов, но человек так и не вернулся. "Надо показать её родителям" - пришла верная мысль в голову, но сейчас они меня точно убьют, если я разбужу их, и так нашумел в коридоре. Потому я взял картину, поставил её на то место, где она стояла в первый раз, и спустился вниз, чтобы совершить мой план, который прервала картина.
Привлёк моё внимание свет на кухне. Я удивился, но тут же смекнул, что, скорее всего, папе не спится, - он всегда любил ночью покушать во время бессонницы. Я спустился ниже и вошёл на кухню. Воображение моё снова стало гулять по себе, а страх опять слегка начинал нападать. Свет этот был не от люстры или светильника, он был от холодильника. Стоит, открытый нараспашку, посреди пустой кухни, и как он сам по себе открылся, чёрт поймёшь. Дом мне этот как-то сразу разонравился. Странно, я столько раз у бабушки ночевал и ничего необычного не замечал здесь, а тут уже два подозрения на полтергейста. Желание выйти на улицу усилилось, потому я, аккуратно закрыв холодильник, тут же вылетел из кухни и рванул к выходу.
На улице было прекрасно - ни души, лёгкий ветерок, яркая луна, что может быть лучше. Самое время прогуляться. Здесь я уже одумался и решил, что, возможно, папа хотел что-то перекусить перед сном и по какой-либо причине отвлёкся и забыл закрыть холодильник, а картину, возможно, мама захотела перевесить и специально переставила для папы в нужное место. Ладно, утром тогда и спрошу у родителей, а если они скажут, что нет, пусть ищут приведение или домового эльфа, не сами же вещи переставляются и открываются... Ах да... куда же человек делся, вот главный маразм, без доказательств. "Может, он просто проголодался и пошёл к холодильнику перекусить?" - подумал я, улыбаясь. Ладно, об этом тоже расскажу родителям завтра.
Нагулявшись вдоволь, я, наконец, немного захотел спать и пошёл обратно в дом. Всё было также, ничего не изменилось, я имею ввиду, что холодильник не был снова открыт, и я не запнулся о чёрт знает как здесь оказавшуюся картину. Сняв ботинки, я ощутил, что проголодался. Ну, паранормальный холодильник, я иду к тебе! Я включил свет, достал ветчину, хлеб, сыр и стал лепить себе громадный бутерброд, с головой окунувшись в своё творение. Вдруг сзади послышался галоп. Такой, как будто кто-то рванул изо всех сил наверх. Причём топот был явный и слышный и довольно страшный. Я с удивлением пялился на часть холла и, дослушав до конца топот, который закончился на том конце лестницы, стал придумывать логическое описание этому. Нет, это уже все границы переходит, здесь точно что-то не так. Так я и стоял с ножом и куском сыра в руках, стараясь откопать логическое объяснение этому и всё больше и больше пугался, не находя их. Пересилив страх, я выглянул на лестницу и соответственно ничего не увидел.
Доделав и умяв свой бутерброд, я, немного струхнув, поплёлся наверх, к себе в комнату, боясь, что снова услышу галоп позади меня. Но всё было в порядке. Проходя по коридору, я ещё раз бросил взгляд на картину и от офигения просто всплеснул руками. Этот странный человек вернулся.
Не спал я до утра, не то, чтобы было очень страшно, нет, я мучился догадками. Но не мог же этот галоп и человек в картине быть связаны. То есть он, что, выбрался из рамы, пошёл перекусил, поглядел телек в гостиной, а после, пока я был занят творением мясного чуда, быстренько пробежал мимо и нырнул в картину? Нет, это сказки, ведь всему этому должно быть логическое объяснение. Дело в том, что я был стопроцентным скептиком, паранормальные явления для меня считались сказками, всему есть научное объяснение. Только вот как я не думал, как не ломал голову, ничего толкового не смог отыскать. Когда начало светать, я задремал, но был вскоре разбужен мамой, чтобы идти завтракать.
Я умылся и спустился вниз, очередной раз бросив взгляд на картину. Человек был также на ней изображён, как в прошлый раз, точь-в-точь. Я ещё раз упрекнул себя - если он и вылез, то не мог же встать на место в точно такую же позу, хоть на сантиметр, но отклонился бы. Мама с папой на кухне опять перекидывались спорами.
- Ты обещал повесить эту картину, и что?
- Дорогая, я ничего тебе не обещал, у меня нет времени, я повешу её на следующих выходных...
- Но это целая неделя! Она, что, так и будет стоять?
Я хотел рассказать родителям о картине, но влезать в их спор было чистым самоубийством, потому я решил дожидаться подходящего момента, увлечённо налегая на яичницу.
- Ладно, всё, я повешу её сегодня вечером, - сказал папа, и тогда я понял, что вроде бы, наконец, наступил подходящий момент.
- Мам, с этой картиной что-то не так.
- Что с ней не так? - накинулась тут же мама на меня, и я уже пожалел о своём вопросе.
- Вчера ночью, когда я пошёл в туалет, то человека в ней не было, он куда-то сбежал.
Папа тут же выбрызнул всё молоко от хлопьев на стол, и держась за живот, стал истерически смеяться. Мама сквозь смех только успела сказать:
- Вот, что ты наделал...
- Ну правда! - разозлился я.
- Джеймс, у кого-то воображение разыгралось, - сквозь слёзы сказал папа.
- Послушай, ты был, скорее всего, сонный, и тебе это показалось.
- Да нет же! Я занёс её к себе в комнату, и она была пустая. Там был фон, но человека не было.
- Это тебе приснилось, сынок, - сказал папа, наконец, перестав смеяться. - Так бывает.
- Да нет же, я вам говорю, а ещё холодильник!
- Что с ним?
- Он был открыт.
- Вот сколько раз я тебе говорила, - набросилась мама на папу, холодильник от этого портится!
- Он всё равно старый и твоей мамы, - стал оправдываться папа. - И не факт, что я забыл его закрыть.
- Да, кто-то его открыл.
- Джеймс, - сказала мама, вытирая стол. - В доме нету никаких привидений или духов, картина тебе просто приснилась, а холодильник, наверняка, забыл закрыть твой папа, также как он иногда забывает выключать свет в ванной.
- Я требую доказательств! - стукнул папа ложкой по столу в шутку.
- Всё, а теперь давайте завтракать, - сказала мама, присев за стол с тарелкой овсянки.
Эх, кто бы сомневался, что мне поверят, нужно будет сфотографировать пустую рамку в следующий раз, если это повторится.
***
Весь день я проблуждал по дому, пару раз вышел на улицу, но день выдался жарковатый, потому я бродил там недолго. Наконец, наступило время ночи. Все улеглись спать, я лежал в своей комнате, держа айфон наготове с включённой камерой, и молился, чтобы не уснуть раньше времени. Время подползало к часу, тогда я и решил, что пора. Я осторожно подкрался к двери и прислушался в надежде услышать какие-либо звуки, типа того галопа. Было совершенно тихо. Я стал ощущать, как чувство лёгкой трусости меня одолевает, и поначалу я даже хотел плюнуть на это дело и вернуться в кровать спать, но всё же себя пересилил. Я просто сфотографирую пустую картину и покажу завтра родителям, вот они офигеют и будут жалеть, что мне не поверили сначала.
Я приоткрыл дверь и выглянул. Лёгкая темнота, привычная уже для глаз, нависала в коридоре наедине с тишиной. Я осторожно вышел и побежал к картине, которая также красовалась на полу без сдержанного папой слова повесить её сегодня вечером. Каким было моё удивление, когда этот странный человек оказался на своём месте в той же самой позе и с тем же выражением лица. Я застыл перед изображением и начал мысленно обдумывать ситуацию. Неужели родители были правы, и мне это всё приснилось? Это отличное логическое объяснение тогда. Но... почему же мне не пришло в голову ущипнуть себя или типа того. Теперь и не выяснишь. Для пущей убедительности я ущипнул себя сейчас и лишний раз доказал, что не сплю. Человек уныло смотрел на меня с тем же неясным выражением лица... Стоп! Вот тут-то и начались нервные колики в ногах. Человек этот смотрел на меня! Раньше он смотрел куда-то в сторону, а теперь его бездонный взгляд был явно обращён на меня. "Нет... ", - подумал я. - "Это моё воображение... А возможно, и обман зрения из-за того, что долго смотрел на картину в темноте." Наконец, я решил, что пора идти спать и забить на эту картину, как вдруг я увидел, что человек с картины пошевелил рукой, как будто устал её держать в одной и той же позе. Я нервно сглотнул и вытер пот, который уже выступил тяжёлыми каплями на лбу.
Дрожащими руками я направил свой айфон на картину и включил видео. Несмотря на темноту, качество было довольно приличное. Так я держал камеру с минуту, ожидая от человека каких-нибудь других выходок. БАЦ! Трудно описать, насколько резко его лицо оказалось на всей картине с ужасным выражением и открытым ртом, с острейшими длинными зубами, как у змеи. Как будто просто сделали слайд-шоу, никакой анимации с переходом от всего его тела к увеличенному на всю картину лицу не было. Тем временем я выронил свой айфон и с криками, похожими, скорее, на девчачьи, рванул в свою комнату, а там в истерике подпёр самим же собой дверь, чтобы это чудовище не смогло спокойно войти ко мне, и молча стал дрожать в какой-то лихорадке страха, овладевшей мной. Лицо этого страшного человека всё ещё рисовалось передо мной, жутко влияя на психику. Как вообще такое могло случиться? Это было ужасно страшное лицо, оно пугало меня до сих пор. Эти ужасные клыки, эти прищуренные глаза. Зрелище из малоприятных. Вдруг за дверью послышались тихие шаги, и я зажал себе рот, чтобы не издавать звука своего учащённого дыхания. Шаги медленно подходили к моей двери, и возле неё затихли. Я даже и думать не хотел, что это чудовище стоит сейчас за дверью, на которую я облокотился. Тут в дверь тихо постучали. Сердце ушло в пятки.
За дверью было тихо. Ни дыхания, ни шуршания какого-нибудь, ничего, что указывало на то, что за дверью стоит человек или вообще кто-нибудь живой. Но в дверь точно стучали, я же не окончательно съехал с катушек. Для убедительности я снова себя ущипнул. В дверь снова постучали.
- Кто? - спросил я, набравшись смелости.
Никто не ответил, и я лишний раз убедился, что это не родители. Чёрт побери... это значит, что человек с картины сейчас стоит за этой дверью. "Только бы этот урод не стал ломиться" - мысленно молился я. Всё обошлось - шаги продолжились, но уже дальше - кто бы то ни был за дверью, но он уходил, так и не дождавшись, когда ему откроют. Дверь отворять я так и не решился, а из-за скудного моего арсенала я даже не смог ничем её подпереть и потому сидел, опираясь на неё около часа, пока окончательно не понял, что хочу спать. Но хуже всего было то, что захотелось в туалет, причём чертовски сильно, так, что терпеть было невозможно. Мысленно выругавшись, я, всё же, через страх выглянул в коридор. Там стояла та же тишина. Я с грустью осознал, что мне придётся снова пройти мимо картины. До туалета я добежал, а на обратном пути увидел свой разбитый айфон, лежащий возле картины. Человек был там, в своей старой позе, и уже он не смотрел на меня. Он глядел опять куда-то в бок. Я быстро подобрал айфон, не задерживаясь у картины, и поскорее отправился в свою комнату. Вот и дела, мало того, что нету доказательств и не будет, так ещё и разбил вещицу, которую подарили мне на Рождество.
Утром я проснулся рано и долго не мог уснуть. Мысли скитались в голове, я думал. Думал о том, что продолжаться это не может, и я буду сильно трусить каждую ночь. Что делать? Попросить папу поставить у меня на двери замок? Он-то картину не может повесить уже второй день, что там говорить про замок... Тогда что? Разбудить родителей? Но они не проснулись даже после моего истошного крика, а идти в их комнату ночью я не хочу, чтобы показать им этого человека. Оставался последний вариант, который пришёл мне в голову - уничтожить картину своими руками, только вот как, если мама целый день дома? А ещё, что я скажу родителям про айфон? Вот же бед от этой картины... Может, её продать лучше, хоть какой-то толк будет, и пусть кто-то мучается... Вот почему без сожаления тот мужчина отдал нашей бабушке картину, а она в свою очередь и скончалась от разрыва сердца? Сколько же мыслей мне мешало заснуть...
День я провёл разбитым. Вышел на улицу и стал слоняться по району. Людей здесь было мало, зато была хорошая обстановка. Кругом деревья и милые беседки, где можно было удобно устроиться. Вдалеке виднелась долина, где ещё не было домов и дороги. Обычные поля, которые тянутся в бесконечность.
- Отличный пейзаж, да? - спросил какой-то парень, незаметно подошедший к беседке.
Я немного припугнулся и решил не подавать виду.
- Да, ничё так.
Парень этот был моего возраста, на нём была простая футболка, без рисунка, светло-голубого цвета, шорты бледно-бежевого цвета и кеды.
- Ты здесь в гостях у кого-то?
- Не... у меня умерла бабушка, и мы живём с моими родителями в её доме, пока нашу квартиру не отремонтируют в городе.
- Ууу, сочувствую... страшновато, наверное, жить в доме, где недавно кто-то умер.
- Да вроде не очень, - сказал я, тут же припоминая человека с картины.
- Я Джейкоб, - сказал он.
- Ну а я Джеймс.
- Ясно, - ответил он и, перепрыгнув прямо через окошко беседки, примостился на скамейке рядом.
- А ты веришь в приведения? - вдруг спросил он.
- Эмм, - замялся я, опять же вспоминая про картину. - Думаю, что нет.
- А зря, - ответил Джейкоб. - Зря ты в нас не веришь...
Я офигевши посмотрел на Джейкоба, и прямо на моих глазах он побледнел, а взгляд стал каким-то измученным и удручённым.
- Чего? - воскликнул в ужасе я.
- Вот так вот... - сказал с печалью он и тут же залился ржачем, не в силах сдерживать улыбку.
- Ах ты... - толкнул я его так, что он чуть не свалился со скамейки.
- Да ты бы видел свою рожу, - ржал он. - Вот это вылупил глаза... А ещё говорил, что не верит в призраков.
- Я и не верю, - возмутился я.
- А это, между прочим, напрасно, - сказал он, закончив смеяться. - Они существуют, никак иначе.
- Ну уж не знаю... я думаю, что всё это бред.
- Ну уж нет. Тут домик старенький есть, совсем недавно освободился, так поговаривают, что там живут приведения!
- Кто поговаривает?
- Ну... люди...
- Какие люди?
- Ну ладно... никто не поговаривает, я просто туда хочу сходить, но боюсь один. Составишь компанию?
- Почему бы нет, - пожал я плечами. - Когда пойдём?
- Подождём вечера. И я тебе говорю, там точно будут призраки!
Джейкоб оказался довольно весёлым парнем, который жил с бабушкой уже два года, потому что его родители погибли в автомобильной катастрофе.
- Тут скука ужасная, - сказал он, когда мы направлялись к дому. - Весь район из одних стариков. Детей вообще нету. Я раньше ездил в соседний квартал, но надоело, потому бью целыми днями баклуши. Район как будто вымерший.
- Зато тут здорово, - сказал я, с восхищением разглядывая деревья, качавшиеся на ветру.
- Ну с этим не поспорить... а вот и он.
Я остановился, как вкопанный, и посмотрел на Джейкоба, как на идиота:
- Ты шутишь?
- Что? - не понял он. - Это тот самый дом, что-то не так?
- Вон тот - мой дом, - показал я.
- Ого, и ты знаешь этого чувака?
- Да... он подарил моей бабушке ту картину...
- Какую картину?
"Эх, вот теперь придётся ему всё рассказать", - понял я.
- Ну одна такая картина... в общем, она не совсем обычная...
- Магическая? Загадочная? Призрачная? - с каким-то восторгом, загоревшимся в глазах, спросил Джейкоб.
- Эммм... думаю, что всё вместе.
- Говори же!
- Ладно, только вот никому ни слова, даже бабушке своей.
- Да клянусь я ж!
Мы стали залезать в дом, и параллельно я рассказывал ему о своей картине и загадочном человеке с неё. Мы залезли на второй этаж, и Джейкоб отпёр окно тонкой линейкой, которая, видно, была заранее у него припасена, и мы попали вовнутрь. К этому моменту я и закончил рассказывать ему свою историю.
- Чувак, ты не гонишь? - спросил, офигевши, он.
- Не... - начал я и тут же застыл на полуслове.
То, что я увидел за спиной Джейкоба, заставило меня замолкнуть.
- Что такое? - заметил моё офигение Джейкоб и оглянулся. - Ого!
Я не мог поверить глазам - в углу пустой комнаты стояла та самая картина с этим чёртовым человеком!
- Это она? - спросил Джейкоб.
- Да, она...
- А как она здесь ока...
- А я знаю? Я же говорил, что она живая...
Джейкоб ещё раз в офигении посмотрел на картину. Как? Ну как она могла здесь очутиться?
- Давай обратно, - сказал я Джейкобу.
- То есть обратно? А картину тут оставим?
- Сама вернётся, - ответил я, осознавая, какую чушь я говорю.
Картина стояла, как ни в чём не бывало. Человек по-прежнему смотрел в сторону, ничто не намекало на опасность. Но у меня уже мурашки пробегали от одного взгляда на эту картину.
- В общем, я ухожу, - сказал я, испугавшись, как следует.
- Да лана тебе, что ты? Испугался картины? - попытался меня остановить Джейкоб.
- Не картины, а человека. Я тебе говорил, он, блин, вылезает из неё ночью!
- Но сейчас-то не ночь, - улыбнулся Джейкоб. - Что, зря лезли, что ли? Давай, не боись.
Вот же, чёрт он, умеет уговорить. Я немного успокоился и вышел из комнаты, захлопнув, всё же, дверь. Джейкоб только усмехнулся.
- Куда теперь?
- Не знаю, - сказал он, оглядевшись. - Может, на чердак? Там призраки живут.
- Да нет здесь никаких призраков!
- Я же поверил в твою, хоть и бредовую историю. Почему же ты не можешь поверить в призраков?
- Потому что даже ты сам их не видел, но веришь в них.
Мы открыли лестницу, ведущую на чердак, и поднялись. Здесь тоже было пусто и темно. Не особо приятная обстановка. Джейкоб достал фонарик и включил его. "У него, ё моё, весь набор там припасён", - подумал я. Только Джейкоб осветил стены чердака, как мы оба застыли в удивлении. Стены и пол были усеяны какими-то царапинами, скорее, от ногтей, как будто хозяин дома держал здесь тигра или ещё кого.
- Он здесь, наверное, прятал столько времени картину, - смекнул я. - А потом и нам отдал.
- Ого! Это что, всё тот человек, получается, сделал? - удивился Джейкоб.
- Наверное...
Как он вообще так просто во всё верит? Нет, в смысле, это всё правда, но звучит-то она как бред. А Джейкоб соглашается со всем так, как будто сам всё это видел своими глазами. Удивительный чувак!
Мы ещё послонялись на чердаке, но кроме царапин, ничего интересного не нашли.
- Ладно, попёрли отсюда, думаю, что в комнатах мы найдём что-нибудь интересное, - сказал Джейкоб.
Только мы подошли к выходу, как услышали, что хлопнула одна из дверей комнат. Страх тут же настиг меня, а Джейкоб с опаской насторожился.
- Ты это слышал? - спросил он.
- Да...
- Это призрак!
- Не думаю так... - покачал я головой. - Боюсь, это кое-кто другой...
Мы напряжённо стояли возле лестницы и ждали, когда объект, нарушивший тишину хлопком двери, появится в коридоре ну или хотя бы издаст новый звук, но было тихо. Да и никто не появлялся. Полнейшая тишина.
- Ну что, выходим? - прошептал Джейкоб.
- Да, давай.
- Ты первый.
- Почему это я?
- Ну а кто?
- Ты же меня заставил пойти с тобой, так что давай ты.
- Давай на камень-ножницы.
- Ну лано... - согласился я.
Мы махнули руками. Я выдал камень, Джейкоб бумагу.
- Ах ты ж ё... - возмутился я, но делать было нечего.
Я осторожно спустился по лестнице вниз и оглянулся. В коридоре было пусто, двери все были закрыты. Ну, впрочем, ничего страшного.
- Чё там? - спросил сверху Джейкоб.
- Всё нормально, спускайся.
Джейкоб спустился и кивком показ
