"Не идите туда, будет плохо, не вылазьте!
Там свирепствуют визжащие ирландские мрази..."
Этим поэтическим воззванием я хотел достучаться до них. Обычно на меня никто не обращает внимания, поэтому мне и пришлось использовать этот приём из области тонкой психологии, чтобы просочиться через корку обывательского тупого восприятия. Ситуация требовала этого. А как иначе?
Их реакция на мой призыв разочаровала меня. Я бы даже сказал, фрустрировала. Вы думаете, меня послушали? Нет. Они поступили ровно противоположным образом: побежали туда, как стадо тупых баранов. Мне стало стыдно за собратьев. В подобных ситуациях мы должны чувствовать единение и ответственность друг за друга. Моя совесть, однако, чиста, я сделал всё, что мог.
С чувством выполненного долго я свернул пергамент, залез в шкаф и принялся размышлять над феноменом. "Визжащие ирландские мрази" - это моё самоназвание, я понятия не имею, что это за существа, откуда взялись, но в их звериных воплях мне почудилось что-то неприятное, а всё неприятное ассоциируется у меня с Ирландией. Ирландия - отстой. Так уж повелось.
Стемнело. Я просидел в шкафу больше пяти часов, вздремнул, унял смятение духа. Спина и ноги затекли. Пахло молью. Вопли стихли уже давно, однако вылазить не хотелось. Вылезу, и что? Вообще, хотелось бы вернуться к своей повседневной рутине, но принимая во внимание смерть знакомых мне людей, могу ли я не испытывать беспокойство? Хотя бы и за свою жизнь тоже? По-моему, нет... хотя чёрт его знает, я же не философ-моралист-соплежуй.
Аккуратно приоткрыв дверку, медленно-медленно высунув голову, я заверещал, как верещат маленькие испуганные девочки ("иииииииии!"). Прямо на меня уставилось лупоглазое страшилище. Худое, запачканное кровью, с крупным черепом. При первом же взгляде меня затошнило. Похожее на человека, оно норовило вступить в контакт, но делало это своеобразно и двусмысленно. А именно: визжало, визжало, визжало. И приближалось.
"Уу, мразь!!! МРААААЗЬ!!!" - зарычал я, пытаясь унять парализующий страх, и бросился из шкафа наискось. Страшилище дёрнулось. На уродливом лице глазные яблоки вспучились пуще прежнего. Чем это грозило, я понятия не имел. Но вновь заверещал, как баба.
Чудом увернувшись от длинных рук, от странных переразвитых пальцев, я увидел на полу расчленённую тётю Зину. Не знаю, где были её ноги, но верхняя часть туловища была неприлично оголена. И, видимо, в качестве благодарности за эту обнажёнку, мне стало перед ней стыдно, что я жив и могу наслаждаться её усечённой, как демо-версия, красотой. А ведь женское тело, это действительно, как говорили древние...
"Ииииииииииииии!"
Я осёкся. Мой немужественный вопль опередил мысль отпрыгнуть в сторону. К счастью, ненамного. Туловище визжащей мрази пронеслось совсем рядом, а сам я отлетел в сторону, в табуретку, больно при этом ударившись.
"сссс-с, ааа-а, да блен... - застонал я, проклиная мебель, - "ай-й... ммм..."
Если честно, боли я не чувствовал. Слишком уж был напуган. На самом деле я питал наивную надежду, что поток звуков, проявление сложных эмоций более высоко развитого существа вгонит примитивную тварь в ступор: она удивится, замешкается, тогда-то я её и убью. Теперь я понял, насколько это наивно. Визжащие ирландские мрази жестоки, им плевать на всё на свете.
Уродец визжал, пытаясь вытащить из головы кусок стекла. Его посадка оказалась ещё менее удачной, чем моя. Алешка, младший брат, имел вредную привычку не закрывать дверцу серванта (это такой стеклянный шкаф с посудой). Кто бы мог подумать, что однажды эта привычка принесёт пользу: мразь влетела прямо в неё. Зрелище животной агонии преисполнило меня ехидством. Я принялся скакать вокруг и издеваться.
"С*ка тупая! Так тебе и надо!" - орал я, хватаясь за кружку, тарелку и другую посуду, пуская всё это в искривлённую ублюдочную морду.
Внезапно меня посетила мысль о партизанской войне. Великой партизанской войне против ирландских визжащих мразей. Это была выликолепная мысль. Поворачивая её и так, и эдак, пробуя её на вкус, предвкушая грядущие победы, я успокоился. Я собирался идти тропою войны, выложенную трупами убийц, повинных в смерти моих человеческих собратьев...
Когда восторг чуть поутих, я обнаружил себя тет-а-тет с регенерировавшей визжащей мразью. Она извлекла осколок и теперь была в порядке. И выглядела отлично. Это было отрезвляющее пробуждение, я понял, что сейчас, скорее всего, умру. Труп тёти Зины красноречиво о том свидетельствовал.
"Отступать нельзя!" - решил я и вознамерился сделать резкий рывок в сторону входной двери. У меня ничего не получилось. Подобное положение дел меня смутило. Я опустил взгляд вниз, к своим ногам, чтобы понять, почему ничего не произошло. То, что я увидел, оказалось крайне непростым для восприятия. Я увидел, что обмотан собственными кишками вокруг спинки стула, а ноги... ног нету.
Тишина звенела в ушах. Безжалостное создание, тупая и жестокая визжащая мразь перестала визжать. Она любовалось мной как произведением искусства. В моём угасающем сознании мелькнула мысль о наличии развитой культуры, возможно ещё более развитой, чем наша... поразительно...
