Говорят, это случилось где-то в наших краях...
Невероятно жаркий летний день, когда казалось, что горячий, липнувший к телу воздух состоит из одного лишь пара, закончился наступлением мрачного, тревожного вечера.
Незадолго до полуночи поднялся ветер, и по мере его усиления сначала зашумели деревья, потом стали трещать и ломаться ветки, хлопать калитки, а затем уже ветер не свистел, а ревел как реактивный самолет. И вдруг все стихло. Но через несколько секунд шум опять стал нарастать, но это уже шумел ливень.
К счастью, обошлось. Ни люди, ни животные не пострадали, утром обнаружились лишь разрушенные крыши да поваленные деревья.
Впрочем, когда ночью шел ливень, семья Ткаченко, а именно: Ткаченко - отец, его жена, его мать - Марина Васильевна, сын - Колька и дочь - Света, не спали и, проклиная грозу, ворочались в кроватях.
Во время дождя Колька пришел к маме и сказал, что в окно кто-то стучит и царапается. На это мама ему ответила, что стучит дождь и скоро это пройдет. Но минут через десять сын приходит опять, на этот раз с сестрой, и оба заявляют, что им страшно и одни они спать не будут. Пришлось мальчика отправить спать к бабушке, а дочь положить с собою.
Однако утром Ткаченко обнаружили не только разрушения во дворе и саду, но кое-что такое, что они затем поспешили показать соседям. На окне детской спальни, снаружи на стекле, были процарапаны четыре параллельные борозды. Объяснить их появление Ткаченко затруднялись, да и соседи ничего вразумительного придумать не могли. Все закончилось традиционными "а черт его знает" и "а может". Вероятно, это происшествие забылось бы, но на следующую ночь, весьма тихую и спокойную, стук и поскребывание слышала Марина Васильевна, и когда она подошла к окну, то увидела мелькнувший черный силуэт. Утром Ткаченко стали обсуждать причину непонятного явления. Отец считал, что кто-то шутит и надо бы этого шутника поймать и "пошутить ему по морде". Его мать думала, что тут дело не без черта и нужно звать попа, а невестка еще не определилась, кого звать: батюшку с кадилом или брата Степана с вилами. Решили, что если еще это повторится, то Ткаченко выбегает на двор с топором, а там видно будет, кого ловить. Однако прошла ночь, другая, прошла неделя, а все было тихо.
И вот день, похожий на тот, что описывался в начале этой истории, повторился: такая же жара и духота, тот же угрюмый вечер, те же иссиня-черные, нависшие тучи. Жители села опять ожидали бури, теперь уже с уверенностью. Она началась тоже около полуночи, но, несмотря на то, что ветер и гроза бушевали вовсю, дождя не упало ни капли. Ткаченко, как и многие другие сельчане, опять не спали. Дети сидели с бабушкой, а их родители сели за стол, выпить по стопке для лучшего сна. В этот момент супругов заставил вздрогнуть громкий визжащий звук за окном, и глава семьи, выругавшись, кинулся к дверям. Жена, схватив со стола нож, за ним. Далее...
Что случилось в тот момент во дворе, никто не знает. Потому что больше супругов Ткаченко никто не видел. Напрасно Марина Васильевна все следующее утро занималась их поисками, напрасно их искали односельчане и милиция. Даже следов борьбы или чего-то в этом роде во дворе не нашли. Нетрудно представить, какая это была трагедия для детей, поэтому их и Марину Васильевну взял к себе пожить брат невестки, Степан, живущий с женой и сыном. Марина Васильевна, надо сказать, с того времени немного того стала, но вела себя тихо, только постоянно шептала псалмы да молитвы, крестилась да каждый вечер обходила дом с иконой. К ее помешательству все отнеслись очень благоразумно - старались не замечать.
Прошел год. Степан оформил опекунство над племянниками, Марина Васильевна не выздоровела, однако обузой не была и помогала во всем. Уже прошли первые грозы и ливни, уже созрели и налились сладостью вишни, и страх перед грозами у детей исчез. Лишь грустные воспоминания навеивали сверкающие в темноте молнии. И тут случилась беда. В пятницу начиналась гроза, но Марина Васильевна, несмотря на непогоду, как всегда, взяла свою икону и пошла обходить дом. Обычно на это у нее уходило минут пять. Когда прошло около получаса, обеспокоенный Степан, набросив брезентовку, вышел во двор, узнать, не случилось ли чего. Бабушки нигде не было. Тут он увидел лежащую в луже икону и похолодел. Даже в полумраке дождливого вечера он сразу разглядел, что она просто изуродована каким-то острым предметом. Подобрав ее, он секунду стоял, соображая, что случилось, а потом ворвался домой и, показав жене икону, сказал, что побежит к телефону вызывать милицию, а жене велел позвать соседа и продолжить поиски старухи.
Пока Степан добежал до таксофона, совсем стемнело. Вовсю лил сильный дождь, полыхали молнии и от раскатов грома закладывало уши. Сообщив причину и адрес, он помчался домой, скользя по раскисшей дороге. Молнии на этот раз помогали ему: их вспышки освещали путь, но он все равно дважды падал. Совершенно выдохшийся, он вбежал во двор. На крыльце под навесом сидел Колька. "Где мама?" - "Пошла со Светой и Мишкой бабушку искать". У Степана защемило сердце, и он только крикнул: "Вот дура!", - и отправил Кольку в дом, а сам стал бегать и звать жену. Однако ни ее, ни детей он не нашел, и приехавшая лишь к утру милиция зарегистрировала исчезновение уже не только Марины Васильевны. Никого так и не нашли, да и мало ли народу пропадает в наших краях? Степан через месяц продал оба дома и уехал в город. Он сахаром торгует, Колька в гимназию ходит. Купил однокомнатную квартиру на шестом этаже, и в грозу никогда не выходит на улицу и Кольке строго запрещает.
Особенно сейчас, после того, как две недели назад он обнаружил на наружном окне кухни длинные царапины от четырех когтей. Перед этим над городом всю ночь бушевала гроза.
