Легкое колыхание вина в бокале будто играло с бликами луны, отражавшейся в нем. Тихое посапывание уже очнувшейся, но теперь спящей Вики мешало сосредоточиться на воспоминаниях. Я так и не понимала, где я видела этот силуэт. Как он может быть мне столь знаком. За последний час я привыкла к постоянным шорохам, теням на стенах и падению предметов в том или ином углу квартиры. Дабы не так волноваться я выключила свет: тени будут не столь заметны. Я была невозможно спокойна. Лишь волнение за Вику и попытки вспомнить где я видела это «что-то» будоражили мой воспаленный последними часами разум. В моей голове то и дело всплывала фраза «ты знаешь». Но что знаю, я так и не поняла. Ночь была тише, чем любая другая. За окном не было гула изредко проезжающих машин. Не слышалось больше даже лая собак. Только Викино сопение и мое лихорадочное переминание воспоминаний нарушали такую идиллию спокойствия и тишины. Последние несколько минут меня неописуемо тянуло подойти к окну, или хотя бы выглянуть в него. Но я боролась с собой — я знала, что ничем хорошим не может кончится что-то, что мне внушают. У меня не было причин смотреть в окно. С каким же нетерпеньем я ждала маминого возвращения. Хотя, где-то глубоко в подсознании, я понимала, что до ее прихода изменится много. Мои веки наливались свинцом. Зная, что если усну, то не смогу продолжать вспоминать, я боролась с таким желанным сном. Но как можно бороться с тем, чего хочешь и тем более победить в этой схватке? Глаза постепенно закрывались. Впрочем это было не удивительно. В моей голове крутились параноидальные мысли, услышав которые, даже законченный псих смеялся бы до упаду. Но они не были параноидальными из-за испуга. Они являлись таковыми лишь потому, что я не могла найти ответ на один единственный вопрос, который так мучил меня. Который не давал сомкнуть глаза, когда так хотелось. Ответ на который казалось был ключем к спасенью. Но разве можно думать о чем-то, когда веки опускаются на глаза, а мысли покрываются дымкой сна, которая затормаживает и все сильнее вовлекает в красочные и прекрасные сны. Сны, кардинально отличающиеся от пугающей реальности, в которой за тенью шторы таилась смерть. В которой за дверью прятался бушующий ужас. Резкое движение в другой стороне комнаты заставило меня открыть глаза и вздрогнуть. Вика приподнялась с чуть приоткрытыми сонными глазами и смотрела на меня, будто не понимая, откуда она здесь взялась. Я понимала, что должна лечь спать. Где-то глубоко внутри меня пылал пожар страха, но не могла же я не спать двое суток подряд, тем более сидя все это время как на иголках. Мои глаза закрылись. Я провалилась в красочные безумные сны, которые ломали мой мозг на тысячи осколков своей сумбурностью. Проснулась я когда уже светило в окно солнце. Оглядевшись, я не увидела ни мамы, ни Вики. Викиных вещей тоже не было. На стене напротив меня я увидела небольшие красные брызги. Чем-то они напоминали мне кровь. На полу лежало разбитое на много осколков зеркало. Решив, что все это было лишь ужаснейшим в моей жизни сном, я оделась и вышла на улицу. Серое небо. Лысые деревья. Все хмуро, обыденно. Пройдя вперед и выйдя за угол дома, я, вдруг осознала, что больницу отремонтировали три месяца назад. Осознав абсурдность сна, я шла дальше. В голове играла тоскливая мелодия, напоминавшая о не менее тоскливом дне. В кармане завибрировал телефон. Взяв его, я взглянула на экран. Номер незнакомый.
- Да?
- Иди домой.
- Кто это?
- Быстрее иди домой.
- Кто это?! - уже проорала в трубку я.
На другом конце провода раздались гудки. Не знаю почему, но я решила послушать совет и вернулась домой. Открыв дверь, я увидела силуэт у окна. Опешив от ужаса, я боялась двинуться. Секунда, минута или час прошли? Не знаю. Но я стояла как вкопанная.
- Пройди и взгляни...
Я не могла ослушаться. Подойдя ближе, я выглянула в окно. Серое небо. Легкий моросящий дождь и... руины? Здания, повсюду разрушеные здания. Все заросло травой. Даже сквозь потрескавшийся асфальт пробивается трава.
- Ты помнишь это?
В памяти всплывали образы, но я не могла ничего разобрать. Все смешалось. Получался какой-то непонятный бред. Каша из воспоминаний. Вдруг я обратила внимание на огромное настенное зеркало, висящее в открытой ванной. Меня охватил страх. Серая кожа. Впалые щеки. Глазницы... будто пусты... Но иногда в них поблескивают гигантские черные зрачки. Волос почти нет. Кто я? Что я? Появилось ощущение падения в пустоту.
Меня разбудил телефонный звонок.
- Да? - сонно проговорила я.
- Ален, к тебе можно сейчас? У тебя же мама, вроде, в ночную. Ночью затусим? И да, сегодня в ремонтирующейся больнице ночью горели окна. Видела?
