Наверно, многие не раз слышали истории о пропавших без вести или растерзанных дикими зверями охотниках.
Истории о нестреляных патронах, о ружьях, лежавших в двух шагах от стрелка. О странных обстоятельствах смерти, будь то отсутствие звериных следов или наоборот, совершенно отчетливые следы зверя, но на теле охотника укусов так и не находят. Деревенские старожилы охотно расскажут вам истории об охотниках, всю ночь просидевших на дереве, будто кто-то караулил их там, внизу, то ли медведь, то ли волчья стая. О провалившихся ни с того ни с сего под, казалось бы, крепкий лед целых отрядах. О зверях-призраках, хранителях леса, оберегающих лесной народ. О страже леса, токующем вместе с тетеревами и скачущем вместе с оленями. О бестелесном ужасе, крадущемся вместе с волчьей стаей, притаившемся рядом с рысью и летящим, будто филин, во мраке. О ком-то хитром, свирепом, беспощадном, но справедливом. Испокон веков поддерживает Нечто равновесие в природе, и нарушать его законы - самый опрометчивый поступок, который может совершить человек.
Случилось это очень давно.
Собрались как-то пять товарищей зимой на охоту "на волка". Остановились они в глухой деревеньке, припасов по минимуму взяли. Вечером приехали и с местными договорились, что утром до леса сами пешком дойдут, а назад за ними приедет парень на санях. Между собой же договорились, что с утра по одному походят, пристреляются, а к обеду встретятся и вместе назад поедут.
С утра кое-как проснулись, собрались и в путь. Добрались до леса, с лесником договорились, разрешение на охоту получили, все, как говорится, "чин по чину", да и разошлись. К обеду четверо друзей возвращаются злые-презлые, замерзли, устали. Караулили, ставили и приманку, и капканы. Никто ничего так и не поймал. Минувшим днем мимо леса ехали, так волчий вой за версту слышен был, а тут им проклятые твари даже на глаза не попались. Ну, думают, может хоть младшему повезет. Ждали, они его, ждали... Уже и парнишка за ними приехал, думают, наверно подстрелил чего, нести тяжело. Уже и зябко стоять им, уже и лошади замерзли. А тут еще и метель разыгралась. Уж и к вечеру дело идет, а младшего все нет и нет. Нечего делать, без него отправились. В деревне стали людей на поиски просить, да только под вечер не идет никто! Уж и просили охотники, и бранились, да все никак... Только один старик молвил: "Знать пожадничал ваш товарищ, стал без меру зверя стрелять, заберет его теперь к себе хозяин леса и не ищите". Отмахнулись охотники, да только поиски пришлось отложить до утра. Утром собрали они все-таки мужиков, кто посмелее, сани с лошадью взяли и пошли. Только не пришлось им его долго искать - на месте встречи так и лежал он: все горло у парня оказалось расчерчено звериными клыками. Подхватили его товарищи, на сани уложили, да в деревню стрелой. Как шапку с него сняли, так и ахнули: седой весь! Врача позвали, тот рану, как мог зашил. На другой день очнулся парень и позвал старшего из друзей. И вот, что он смог ему рассказать, прежде чем умер.
"Отправился я, иду по лесу. Час шел, уже светать начало, а дичи все нет. К поляне вышел, а из подлеска не выхожу, думаю приманку оставить, хорошее место. Тут гляжу - стоит волк! Я пригнулся, поближе к нему подкрасться хочу, не упустить бы. Глядь, а тут еще один выбегает. И еще! На стаю вышел, представляешь?
Патроны достал, чтоб под рукой были, как бы не разбежались серые, ружье вскинул, прицелился. Одного за другим троих уложил! Остальные бежать. И тут не знаю, что на меня нашло. Поляна широкая, они у меня все, как на ладони. Из укрытия, пока они думали где я, еще пятерых ухлопал, не выдержал, выскочил, еще двоих. Тут они меня заметили и деру. А я бегу на лыжах за ними, они и не думают на меня броситься, все прочь бегут без оглядки, а у меня прямо азарт такой!
Перестрелял я их одного за другим. Стою посреди того, что раньше "стаей" было, а самому радостно. Пересчитал, двадцать их оказалось. И все с хорошей шерстью, крупные такие. Стою и думаю, пойти еще поискать? А у самого аж руки чешутся.
И тут я Его заметил - стоит недалеко от меня и не шевелится огромный белый волчище. Эти, что я убил, не маленькие, а Он прямо раза в два больше их. Шерсть, как снег, белая, искрится. Стоит, весь такой спокойно - величественный, настоящий хозяин леса, на меня смотрит с укором, мол: "Что же ты, молодец, мою стаю перебил? Разве так можно, а?"
И тут бы мне опустить ружье-то, остановится бы. Ан нет.
Захотел белое чучело сделать. Вскинул ружье, (а он и не шелохнется) и выстрелил. И, Богом тебе клянусь, попал!
Попал в бочину, туда, где сердце у него! А он повернулся и побежал, не спеша, на меня. Я снова стреляю, снова попал в лапу ему, а он все бежит на меня! Я уж недоброе почуял, ружье перезарядил, выстрелил, попал, не мог промахнуться! А он только быстрее от каждого выстрела, уже прямо мчится ко мне! Я от ужаса стремглав бежать бросился, все молитвы, что знал, припоминаю. Да разве от него убежишь? Сбил он меня с ног, на землю повалил, хотел в горло вцепиться, да я изловчился, дуло в пасть, сам зажмурился и выстрелил. Как звук от выстрела отгулял, открываю глаза. И не дай Бог тебе такое увидеть! Стоит он, дьявольское отродье, а в башке у него дыра дымится, кровь на снег капает. Я так и обомлел. На снегу лежу, ружье пустое к груди прижимаю, пошевелиться не могу. А он подходит ко мне не спеша, надо мной становится и в глаза мне заглядывает, а глаза-то у него разного цвета, слышишь, один желтый, как янтарь, а другой синий! И ненавистью горят, не дай Бог! Стоит он надо мной, в глаза смотрит, ниже наклоняется и рычит все громче, из простреленной башки кровь на лицо мне капает, я уж "Отче наш" вслух читаю. Что дальше было и как здесь оказался - не помню. Знаю, брат, что наказал меня Белый волк. И поделом... И поделом..."
Такую историю рассказывают охотники. Не знаю, правда ли это, вымысел ли. Только знаю, что есть у леса защита и душа, и не оставит он просто так злых дел.
