Сонька очнулась от того, что кто-то брызнул водой на ее лицо. Прохладные капли мелкими льдинками обожгли кожу, и она испуганно открыла глаза. Молодой мужчина склонился над ней, держа в руках большую, глиняную кружку.
- Эй, очнулась?
- Ты еще здесь?! - Сонька встала и отошла от него подальше.
- Где же мне быть? - удивился парень. - Я живу здесь...
- Здесь живу я.
- И я. Причем больше, чем ты... Лет эдак на триста...
- В смысле? Что-то я не понимаю...
- Я же тебе говорил, я - Бабай. Ну, знаешь... те, которыми детей пугают. Сейчас придет Бабайка если кушать не будешь или спать, например...
- Что ты мне голову морочишь?! - разозлилась Сонька. - Быстро говори, откуда ты взялся!
- Ну, вообще из воон того угла появляюсь, - парень показал рукой в угол за шкафом.
- Значит, правду ты говорить не хочешь... Тогда я милицию позову, пусть они разбираются. С тобой и с твоим дружком переодетым! - Сонька начала подозревать, что мокрое чучело, это какой-то неудачный розыгрыш.
- Дура, - сказал Бабай и, шагнув в угол, исчез.
Сонька обшарила всю комнату в поисках какого-нибудь лаза, но все было тщетно. Парень исчез бесследно в темных, бревенчатых стенах.
* * *
Когда дело подвинулось к ночи, Сонька запаниковала. Было жутко знать, что в ее дом может пробраться кто угодно.
- Ну ладно, - прошептала она сама себе, а потом крикнула: "Бабай!"
Ничего не случилось, и никто не появился. Темный угол так и оставался темным, лишь жук-короед все громче трещал в старом бревне.
- Вот дура! - выругалась Сонька. - Нашла во что поверить.
- Дура и есть, - раздался голос за ее спиной, и девушка подпрыгнула от неожиданности.
Бабай сидел в ее любимом кресле и с наслаждением поглощал ее любимый грильяж из хрустальной ладьи.
- Зубы поломать можно, - выдал он и отставил пустую вазочку с кучей шелестящих фантиков. - Что хотела?
- Ты правда... Бабай?
- Нет, князь Владимир.
- Объясни мне, как ты можешь существовать? - Сонька проигнорировала его иронию. - Почему я раньше тебя не видела?
- Не показывался, вот и не видела. А как мокрыша увидал, решил помочь.
- Это того, сопливого? - брезгливо поинтересовалась Сонька. - А ему чего надо?
- Чтобы ты ему таких же сопливых народила, - усмехнулся Бабай. - Надо же ему как-то размножаться.
- О, Господи! - воскликнула Сонька и схватилась за сердце. - Что за ерунда?
- Ты поменьше при мне вспоминай..., - парень поднял глаза к потолку, имея ввиду Бога, и поморщился, - мы же все-таки существа проклятые...
- Хорошо. Только ты расскажи про этого... мокрыша, - попросила Сонька. - Ты это серьезно про размножение?
- Серьезней некуда, - протянул Бабай. - Это - Лацедон, а они такие...
- Кто?
- Лацедон. Они появляются, когда человек умирает на борту корабля, и его без всяких христианских или каких-то других ритуалов просто выкидывают в воду. Это чудовище питается человеческим мясом и кровью, пытаясь размножаться, чтобы плодить себе подобных.
- Это похоже на бред сумасшедшего, - рявкнула Сонька. - Ты же мифическое существо? - вдруг спросила она.
- Ну, да... А что? - Бабай встал с кресла и подошел ближе.
- Тогда сделай что-нибудь, - Сонька смело взглянула в его раскосые глаза. - Что-нибудь волшебное. И я тебе поверю.
Бабай хитро улыбнулся, потер шею и вдруг поцеловал ее. Страстно, сладко, с таким милым стоном, что Сонька вздохнула и упала ему на грудь, понимая, что более волшебного и просить не стоит. Пока она млела на горячей груди Бабая, дверь ее дома открылась (не смотря на то, что Сонька ее закрывала), и в дом влетела маленькая девушка с конопастой мордахой и курносым носом.
- Не позволю! - запищала она высоким голоском. - Не позволю! Отойди от него, кобыла человеческая!
Сонька удивленно уставилась на нее: - Это как, кобыла человеческая? - переспросила она у орущей малявки.
- Здоровая ты дюже! Вон ручища и ножища какие! - заверещала девулька, махая коротенькими ручками и ножками, обутыми в древние лапотки.
- Ты кто, малохольная? - Сонька оглядела ее с ног до головы. - Откуда взялась?
За нее ответил Бабай. - Это кикимора местная. Надоела уже своей любовью...
И тут Сонька начала хохотать, истерично похлопывая себя по щекам и подумывая о визите к психиатру.
- И это я малохольная, - протянула девулька и уселась в кресло, положив на коленки узелок из веселого ситца. - Ржет точно, как коняка.
- Ты что приперлась? - недовольно рявкнул Бабай, сверля глазищами мелкую "занозу".
- А че? - девуля выудила из кармашка пряник и откусила смачный кусок. - Тебя ж на болото не заманишь... Вот и пришла сама за тобой.
- Я же тебе говорил - не хочу с тобой быть, понимаешь? - Бабай придвинулся ближе к Соньке.
- Чем же эта кобыла здоровая тебя опутала? - взвизгнула кикимора. - Не пойду отсюда, и все тут. Слово я свое сказала. А оно - камень, - девуля шмыгнула носом и достала еще один пряник.
- Может, тебе чаю налить? - вежливо поинтересовалась Сонька, еле сдерживая истеричный смех. - С конфетами.
- Может и налить, - важно ответила кикимора. - Но все равно ты дылда, и Бабая я тебе не отдам. Не место тебе возле него.
- Тебе чтоль место?
- Кому же еще? Маманя сказала, чтобы я без него на болото и не потыкалась.
Сонька пошла на кухню, слыша, как кикимора хрустит пряником и рассказывает Бабаю о прелестях жизни на болоте. Она открыла кран, поставила в раковину чайник и полезла в погреб за вареньем, надеясь, что нежданная гостья любит клубничный джем и яблочное повидло.
Кикимора любила все: и джем, и повидло, и последние конфеты из буфета, и даже залежалый "барбарис" пошел в ход. Сонька не успевала глазом моргнуть, как в круглом, словно баранка, ротике, исчезали сладости. Бабай отрешенно сидел на Сонькиной кровати и изучал стену, стараясь не смотреть на конопатую пожирательницу конфет.
