- Скажите, профессор, а был ли в вашей практике случай, который поставил вас в тупик? – наконец, не выдержал кто-то из первых рядов.
Аудитория была полупуста. И те редкие студенты, которые осенним утром томились на лекции психологии человека, мерно скучали на своих местах. За окном лил дождь, будоража в памяти тени ушедшего, а для кого-то и потерянного лета. Старый профессор, с совершенно седыми волосами и такой же белой окладистой бородой поднял глаза. Вот уже час вместо того, чтобы читать лекцию, он молча смотрел в окно.
- Было кое-что, если вам интересно конечно, - преподаватель, поправив очки в роговой оправе, начал рассказ.
Впервые я заметил ее еще на вступительных экзаменах. Хотя сказать “заметил” было бы не совсем верно. Скорее, почувствовал. Взгляд с последнего ряда, запах шампуня из крапивы в ее волосах, аромат детского мыла на коже, аура печали и тоски, которая вечно ее окружала. Не спрашивайте, как ее звали, или как она выглядела. Никто вам этого не скажет. Она была за гранью понимания, ее можно было только почувствовать. Всегда одна. Никто не знал, где она живет. На лекциях молчала, никогда не говорила ни с кем. У нее не было друзей, а животные при ее виде начинали паниковать. Неизвестно, откуда она приходила и куда отправлялась. Единственное, что сопровождало ее, рука об руку, это ее одиночество. Она была как силуэт, из сна, который ты забыл. Я очень часто ощущал на себе ее взгляд. Такой пристальный, такой полный интереса и жажды. Жажды знания, и… жизни. Со временем она стала невидимкой. Самой настоящей. Я больше не мог увидеть ее очертаний. Только тень, медленно плывущая по коридорам. А потом исчезла и она. Ее не стало.
- То есть она умерла? – предположил тот самый активный первокурсник.
- Сложно сказать. Сложно сказать о ком-то, умер он или нет, не будучи до конца уверенным, существовал ли вообще этот человек, - улыбнулся профессор, поймав на себе удивленные взгляды.
Возможно, она была лишь моим старческим наваждением. Знаете, все психологи сами немного того. Ну а если же она существовала, то от чего умерла? Я думаю, что от отчаяния. Много людей в наше смутное время роняют на пол литры крови, выходят в окно с десятого этажа, бросают руль, вытягивая ноги, запускают в висок свинцового друга. Но все это лишь способы. Я думаю, что эти люди умирают от отчаяния. Такого густого, липкого и непобедимого, что другого выхода и быть не может.
Прозвенел звонок, и небольшая группа в полном молчании покинула аудиторию. Старый профессор кривил душой. Выйдя на улицу, он как обычно поймал на себе взгляд “из ниоткуда”.
Такой родной и полный любви. Дождь кончился, и показалось солнце. Улыбнувшись, он зашагал по проспекту, отбрасывая нехарактерную тень, неся в сердце ароматы шампуня из крапивы и детского мыла.
