На Париж, медленно накрывая своим одеялом спокойствия, наступала ночь. В домах затухает свет. Люди засыпают, даже не подозревая, что рядом, совсем рядом, кто-то ищет тёплую кровь, что бы утолить свою жажду.
На каком-то здании статуя горгульи полыхнула зеленоватым свечением. Через мгновение там стояла девушка... Если её можно было так назвать: серая, словно из гранита, кожа, хищные черты лица, клыки, заострённые, покрытые тёмным мехом уши, находящиеся на макушке и пышная шевелюра иссиня-чёрного цвета. На ней было красное платье, доходившее ей до щиколоток.
Она посмотрела вниз и спрыгнула. Бесшумно приземлившись на разогретый летним солнцем асфальт, девушка почуяла запах алкоголя рядом, прямо за углом дома.
Выглянув, горгулья увидела молодого человека, шатающегося во все стороны. Именно от него тянуло алкоголем.
- Дэвушка, ик! Погодите, дэ-э-эвушка! Ик! - немного картавя слова, проорал пьянчужка, увидев "дэ-э-эвушку".
Всё это время горгулья на месте не стояла...
Проскользнула рядом со светом фонаря, под светом которого стоял парень и остановилась совсем рядом.
- Ну, что же вы! Идё... Ик!.. те!
Резко войдя под свет фонаря, девушка, выпустив когти, кинулась на свою жертву.
Ночной Париж содрогнулся от полного крика боли.
Горгулья разорвала человеку грудную клетку и вытащила из неё ещё судорожно бьющееся сердце.
Разорвав его зубами на куски и проглотив, она встала.
Рядом вдруг кто-то оглушительно завизжал.
Обернувшись, девушка увидела женщину.
За секунду преодолев те три метра, что разделяли их, горгулья схватила женщину за шею и посмотрела ей в глаза.
Та попыталась сопротивляться, но вскоре обмякла. Её голубые глаза остекленели.
Выпить жизнь при зрительном контакте - если ты горгулья, легче простого.
Забрезжил рассвет.
Полыхнуло зелёное пламя и статуя горгульи появилась на прежнем месте.
Трупы рассыпались в пыль. Ветер закружил её в воздухе и развеял по улицам.
Начался новый день.
