ОКТЯБРЬ, 31
Странно, когда говорят, что весна – это пора любви. Я, например, всегда влюбляюсь осенью. Так вышло и в этот раз.
Я шел с учебы мимо парка. Золотые, красные и коричневые листья украшали и деревья и землю. Красиво.
Девушка сидела на скамейке и читала какую-то книгу. Ее каштановые волосы рассыпались по плечам и, отметил я как фотограф, удивительно гармонировали с цветом осенних листьев.
Я подошел к ней.
- Привет! Знаете, вы самая красивая девушка в парке, - сказал я первое, что попало в голову. Она подняла на меня удивленный взгляд.
- Спасибо, вы крайне разборчивы, - усмехнулась она. Я оглянулся. На соседних лавках примостились три старушки, чуть поодаль гуляла женщина с младенцем. Да, хреновый из меня пикап-мастер.
- Нет, вы меня не поняли, - я сел рядом. Она читала «Кладбищенские истории» Акунина-Чхартишвили, в том же самом издании, что сейчас лежало в моей сумке между альбомом с чертежами и айпадом. Черт, двойное попадание! И девушка красивая, и литературный вкус совпадает.
Я достал свои «Истории» и показал ей. Она рассмеялась.
- Вы простите меня за неудачный комплимент? – мимоходом поинтересовался я.
- Только, как любителя Акунина, - передразнила она меня.
- Меня, кстати, Рома зовут.
- Меня – Аня, - улыбнулась она.
- Вы можете дать свой номер? Вдруг я потеряю свою книгу, а обратиться больше не к кому, - у меня снова вырвался глупый поток слов.
- В интернете найдешь и новую книгу, и меня. Я учусь на втором курсе филфака. Удачи! – она положила свою книгу в сумку, поднялась и ушла.
Вечером я нашел ее в контакте. Мы переписывались около месяца, прежде чем она согласилась на свидание.
***
Мы встречались пару недель. Был ясный день 24 октября, когда мы решили поехать за город, чтобы пожарить шашлыки на природе.
Я, Аня и мой друг Леха поехали на старой девятке моего отца на холм, в наше любимое место. Небольшая лужайка была скрыта от дороги крупными кустами калины и шиповника, украшенными десятками цветных ленточек. Посреди лужайки был большой плоский камень, который мы обычно использовали как стол. С самого холма открывался потрясающий вид на реку и город. Ане должно понравиться.
Мы проехали через деревню, и я завернул на крутой склон. Моя «девятка» запрыгала по чертовым ямам.
- Эй-эй, Ромыч, а помягче девятос не едет? – с заднего сиденья в который раз проворчал Леха.
- Тут каменистая дорога, никак не выйдет, - терпеливо ответил я. Управление девятки оставляло желать лучшего, тут заботишься о том, как бы со склона не покатиться вниз, а Леха! Еще пара фраз, и я взорвусь. Аня положила свою руку на мою. Стало спокойней.
Мы выехали на проселочную дорогу.
Первый поворот налево пропускаем, второй пропускаем… Третий! Я переключился со второй передачи на первую и повернул.
Мы оказались на месте. Выбравшись из машины, я помог выйти Лехе, а потом подвел Аню к обрыву.
- Как здорово!.. – только и вымолвила она.
- Я сделаю пару кадров, - предупредил я, вытащил «Никон» из сумки и сделал кадров двадцать.
- Эй, народ, давай сюда! – раздался встревоженный голос Лехи. Мы прибежали. Летом наш куст, словно зеленая елка, был украшен лентами и производил праздничное впечатление. Мама тогда даже предположила, что молодожены приезжают сюда и вешают ленточки на ветки, как замки на перилах мостов или лестниц.
Осенью куст выглядел иначе. Грязные и рваные цветные ленты на голых ветвях выглядели неуклюжей попыткой нищего нарядиться.
- Что ты так уставился на эти тряпки? – голос Лехи вернул меня к действительности. – Сюда смотри!
Тут я повернул голову к нему и увидел камень.
Вокруг него солью была высыпана пятиконечная звезда в окружности. В том, что это соль, не было ни капли сомнений. Я узнал ее по блеску маленьких квадратных кристаллов.
Вдоль окружности рассыпаны горсти пшена – круглые желтые зерна, из которых моя бабушка варила «цыплячью кашку». На каждом их концов звезды стояла рюмка из затемненного стекла с бордовой жидкостью.
- Кровь, - сообщил Леха. – Я по запаху узнал.
- Ты точно думаешь? – спросила Аня. Она подошла и взяла меня за руку. Я сжал ее.
- Он же медик, будущий патологоанатом, - ответил я. Мы с Лехой были знакомы давно, но пару лет назад подружились на почве любви к разным страшилкам и группе «Король и Шут».
- И что вы думаете? – ухмыльнулся Леха. – Было ли здесь жертвоприношение?
- Вряд ли - камень чист, - ответила Аня.
- Значит, в любимом месте Романа сатанисты проводят свои адские обряды, а потом он нас тащит сюда, чтобы пожарить шашлычок? – ехидно поинтересовался Леха.
- Пошел в задницу, - бросил я, достал «Никон» и начал фотографировать.
- Интересно, явятся ли они сюда снова? – задумалась Аня.
- Но шашлыки мы пожарим в другом месте, - решительно сказал Леха. – А лучше, возьмем по шаурме и поедем по домам.
- Посмотреть бы на настоящий обряд сатанистов, - вдруг сказала Аня. Глаза ее заблестели. – Я бы написала об этом статью. Рома бы сделал фотки. Получилось бы круто!
- Девочка, ты сошла с ума? – Леха поднял брови. – Ты придешь к сатанистам, скажешь, типа, вот это мой парень, он тут пофотает, пока вы приносите в жертву черного козла, окей?… Вы не могли бы быть так любезны ответить на пару вопросов для интервью? Конечно, я подожду, пока вы допьете кровь девственницы, – писклявым голоском спародировал он Аню. Она нахмурилась. Я подавил смешок. Леха в чем-то прав.
- Леш, ты не так понял. Мы спрячемся, посмотрим и зафотографируем, - торжественно объявила Аня.
- Конечно! – воскликнул Леха. – Как это я сам не догадался! Мы спрячемся в кустах без листьев! – он хлопнул себя ладонью по лбу. – Запасемся провизией, и будем месяц пасти чертовых сектантов! Аня, ты – гений!
- Лех, не зарывайся, - тихо сказал я.
- Леха ищет косяк в моем плане, - неожиданно улыбнулась Аня. – Но признайся, ты сам бы хотел посмотреть на обряд?
- Нет, - Леха засунул руки в карманы джинсов и пнул рядом стоящий пень.
- А если я вам скажу, что через неделю – Ночь Всех Святых или Хэллоуин, как вы думаете, будут ли здесь сектанты или нет? - улыбнулась Аня и сама ответила на свой вопрос. – Ну, естественно, будут.
***
Меня уламывать пришлось недолго, девчонки на случай уговоров имеют свои приёмчики. В общем, я сдался через день. Вдвоем мы надавили на Леху, он согласился, и тогда мы составили план.
Приезжаем к четырем часам, оставляем машину на втором повороте, за деревьями. Сами идем к лужайке с камнем и прячемся в кустах. Ждем до темноты, если сектантов не будет, то рулим домой. А если будут…
Откровенно говоря, я совсем не хотел допускать такой вариант. В Ане бурлил энтузиазм, а мне не хотелось выглядеть трусом перед девчонкой, особенно перед своей. Леха высказал Ане все свои (и негласные мои!) опасения, но она пристыдила его, потом успокоила и обнадежила, что всё под контролем.
***
В итоге, вот оно – 31 октября, уже восьмой час, а мы сидим в кустах, словно идиоты. За неделю дожди не размочили ни соль, ни пшено. Или они просто были свежими.
Леха устало крутился с боку на бок, ворчал, что простудится и не сможет выйти на работу в ночное дежурство – он подрабатывал санитаром в Краевой больнице.
Аня поглядывала то на часы, то на сумеречное небо. Солнце заходило прямо напротив нас. Я приобнял ее.
- Не переживай… Ну нет, так нет. Поедем домой, мама сегодня торт готовила.
Она промолчала.
- Народ, - зашептал Леха. – Бросайте свои телячьи нежности и кустарную романтику! Едем домой.
- Еще полчасика, - умоляюще взглянула Аня на меня. – Ром, такой материал получится!
- Хорошо-хорошо, - великодушно согласился я. – Но не больше.
За ее спиной Леха подмигнул мне. Ура! Домой через полчаса!
За нашими спинами раздался звук подъезжающей машины. Я достал флешку из куртки, воткнул ее в телефон. Переложил брякающие ключи в сумку, чтобы не воспроизводить лишних звуков.
***
Мы прижались к земле, стараясь быть еще более незаметными. Из машины вышло раз, два, три… Еще несколько… Восемь человек! Длинноволосые, в темных плащах с капюшонами.
- Они приехали на микроавтобусе, - прошептал Леха.
Послышался рев двигателя. Вторая машина. Снова люди.
- Девятнадцать человек, - посчитала Аня. – Ром, ты снимаешь?
Конечно, я снимал. Это уже выработалось на автоматизме. Щелк. Щелк. Щелк. Хреновато, конечно, без вспышки, но после обработки можно будет разглядеть подробности. Толпа стояла рядом с кругом из соли. В круг никто не вступал. Двое рассыпали новую соль. Или пшено. Затем под плоским камнем развели костер.
- Черт, давайте сваливать! – Леха нервно дернул меня за рукав. – Нас может быть видно!
- Тише! – шикнула на него Аня. – Они ругаются!
Мы прислушались.
Самый высокий мужчина кричал на двоих, сгорбившихся в полупоклоне, и размахивал тростью. Остальные стояли вокруг.
- Как – не нашли?! Как вы это объясните ЕМУ? Чтобы к десяти нашли жертву! Делайте, что хотите!
Высокий ударил одного из поклонившихся палкой. Провинившиеся ушли.
- Мафусаил, что стоишь? Готовьте свечи! – прикрикнул высокий.
Я был в шоке. Руки сами нажимали на кнопки «Никона».
- Вы слышали? – прошипел Леха.- Они сказали – найти жертву! Надо сваливать! И звонить ментам!
Я кивнул. Аня молчала ни жива, ни мертва, глядя на сбор сектантов.
Один из них вдруг целенаправленно пошел к нам, точнее, к нашим кустам. Мы подались назад.
Сектант откинул полы своего длинного плаща, расстегнул ширинку и стал отливать.
Казалось, целую вечность мы смотрели на эти ноги в темных джинсах и струю мочи с отблесками пламени костра.
Леха скорчился в попытке чихнуть.
- Нет, не надо, - прошептала Аня и попыталась ладонью закрыть ему рот. Но не успела.
Леха звучно, громко чихнул.
- Соломон! – заорал любитель отлить в кусты. – Похоже тут кто-то есть!
Мы единогласно приняли решение бросить всякую конспирацию, лишние вещи и бежать.
***
Быстро бежать не получилось. Мы пробирались сквозь колючие ветви кустов, наши ноги от четырехчасового наблюдения занемели. Я держал Аню за руку, Леха бежал впереди.
К машине!
Мы уже видели ее, нашу девятку, любимую и желанную, как никогда в жизни.
Я на бегу сунул руку в карман, чтобы достать ключи.
Но нащупал только телефон.
Черт! Ключи в сумке от «Никона»!
А сумка лежит в кустах.
Шестеро сектантов подходили к нам. В руках у двоих были биты, у троих – ножи, а у одного – топор. Мы забежали за девятку.
- Сопротивление бесполезно, - спокойно сказал Леха, поднимая руки. – Ребята, может, мы с вами договоримся?
Ребята расхохотались диким, страшным смехом.
-Ну, значит, нет, - пожал плечами Леха. Двое с битами начали подходить слева. Один стукнул по капоту. Мы отступали к краю обрыва.
- Эй, с техникой поосторожней! - окрикнул его Леха. Похоже, даже в панике у него не закрывается рот.
- Ты слишком много трепешься, может, заткнешься? - посоветовал тот, что с топором.
- А ты слишком страшный, думаешь, длинные волосы сделают тебя симпатичнее? – ответил Леха.
- Считай, что ты труп, сука! – проревел один с битой. Леха вытянул руку вперед и – пшик! – чем-то брызнул сектанту в лицо. Газовый баллончик! Второй вырвал баллончик у него из рук, и хотел было схватить самого Леху, но оторвал только край куртки.
- Прыгаем! – крикнул он и сиганул с обрыва вниз.
- Пошли, - я потянул Аню за руку, но она стояла столбом.
- Рома, я боюсь высоты.
Этих пяти секунд хватило, чтобы остальные налетели на нас. Я отбивался, как мог. Ударил кого-то верным «Никоном». Защищал ее. И получил чем-то тяжелым по голове. Обух топора или бита.
Да уже какая разница?
***
Я очнулся, привязанный к столбу. Голова болела нещадно. Во рту пересохло. Впереди меня стояли длинноволосые сектанты, они загораживали костер. Кто-то в центре нараспев читал молитву или заклинание на непонятном языке. Остальные вторили.
- Прими наш дар, Бафомет! – прокричал ведущий, протянув руки к небу. Сектанты повторили. Раздался крик.
- Ибо я, твой вечный раб Соломон, - кричал главарь с тростью, проходя мимо расступившихся сектантов ко мне. – И братья мои… Мы – вечная паства твоя, - надрывался он.
Он приблизился ко мне и отвязал правую руку. За ним я видел камень, служивший нам столом во время шашлычных походов.
И теперь это был стол – алтарь, на котором в белом одеянии лежала привязанная Аня.
Она увидела меня.
- Ромка, Ромка! – и залилась слезами. Милая, что я могу сделать?
- Отпустите ее, - прохрипел я. – Убейте меня. Но отпустите ее.
Нет ответа.
Правую руку резко обожгло. Я повернул голову – Соломон порезал мне вены. Вдоль. Какой-то человек рядом держал большую чашу. Моя теплая кровь бежала по грязной руке и наполняла емкость.
Сознание помутилось. Я потерял слишком много крови.
Главарь шайки понес чашу к алтарю и поставил ее между Аниных ног. На живот положил нож лезвием вверх.
- Прими наш дар, Бафомет! Пробуди духов ночи! – Соломон отошел в сторону. В кругу осталась лишь Аня.
Порыв ветра налетел и опрокинул чашу, залив белое одеяние кровью. Аня закричала.
Нож поднялся в воздух, словно ведомый невидимой рукой. Белая сорочка разорвалась. Нож вонзился в живот по самую рукоять и начал резать в сторону груди.
Аня кричала. Нож выскочил из живота и перерезал ей горло.
Ветер стих. Нож безжизненно упал на землю.
Соломон первым вошел в круг, подставил темный стакан к горлу Ани.
После того, как стакан наполнился кровью, он выпил.
Силы уже давно покинули меня, но мои глаза – это мой главный фотоаппарат – они хотели увидеть и запомнить все до конца.
Мой заряд батареи совсем кончился. Я закрыл глаза.
