Конец лета. Солнце щедро заливает своими благодатными лучами широкий цветущий луг.
Кучерявые облака пухлыми овечками тащатся по лазурно – синему небу, впрочем, не смея закрывать пышущий жаром золотой диск небесного светила. Впереди весело журчит небольшая речка, настолько чистая и прозрачная, что без труда можно разглядеть в ней веселых серебристых мальков, резво гоняющихся друг за дружкой средь покоящихся на дне камней. От речки веет прохладой, и она журчит – зовет усталого путника преклонить перед ней колени и испить холодной воды, а заодно смыть с себя остатки усталости. Вот она, истинная красота Весгородской природы!..
Ага! Держи карман шире! Нестерпимый зной, пот, ручьями струящийся по телу, тучи мошкары и слепней, так и норовящих залететь тебе прямо в рот, а с наступлением сумерек выступает тяжелая артиллерия – комары. Хотя просто комарами этих подлых кровососов язык назвать не поворачивается – комарища! Но это потом…
А сейчас – жаркий полдень, клубы дорожной пыли, зудящий укус слепня (добрался – таки, гад такой) и огромное желание утопиться в ближайшей речке, ибо дальнейшей столь «приятной» прогулки мой бедный организм не выдержит.
Я уже в тысячный раз за сегодня выдала свой самый печальный вздох, но дядя даже не повернулся в мою сторону, продолжая задумчиво пощипывать окладистую бороду. Я вообще поражалась, как при такой привычке – щипать волоски из бороды в момент бурной умственной деятельности, у него вообще осталась какая – либо растительность на лице. Не добившись сочувствия от дяди, я переключилась на Галку, которая меланхолично жевала удила, капая вязкой белой слюной на пыльную дорогу.
– Устала, голубушка? – я сочувственно потрепала лошадь по загривку. Та в свою очередь повернула ко мне морду и взглянула на меня ТАКИМ взглядом, полным вселенской скорби, что мне даже захотелось слезть с несчастного животного. Но перспектива тащиться по солнцепеку пешком мгновенно отбила у меня остатки совести. Вместо этого, я жадно всматривалась в поблескивающую полоску воды. Хотелось пуститься в галоп, но я всерьез опасалась, что Галка, не выдержав такой подлости с моей стороны, ляжет посреди дороги, имитируя инфаркт.
На берегу речки дядя объявил привал, и я, с наслаждением зачерпнув пригоршню холодной воды, умыла лицо и шею. Дядя последовал моему примеру и довольно зафыркал, стряхивая мелкие капли с бороды и усов.
– Хороша водица! – довольно пробасил он, подводя своего коня на водопой. Галка не стала дожидаться особого приглашения и, подойдя к самой кромке воды, немного подумав, практически целиком окунула в нее голову.
Завершив водные процедуры, мы привязали лошадей к вбитому дядей клинышку и, растянувшись на траве, достали из котомки черствые бутерброды.
– К вечеру уже в Альмэне будем, – объявил дядя, откусывая сразу половину бутерброда. – Эх, давненько я там не бывал!
– Скорей бы уж, – вздохнула я, с тоской разглядывая свое зачерствелое кушанье. Не унимающаяся жара, в купе с неудобоваримым бутербродом, напрочь отбила аппетит. Дядя посмотрел на меня со смесью грусти и жалости:
– Авика, не унывай так! Я уверен, тебе понравится в школе.
– Еще больше мне нравилось дома, – буркнула я, отводя глаза в сторону.
До шестнадцати лет моя жизнь протекала вполне себе безмятежно. Мой отец – староста села, определил меня в обычную сельскую школу, где я обучалась (правда не очень усердно) счету и грамоте. Наша местная целительница Вальдена, разглядев во мне способности к магии, посоветовала родителям отдать меня в школу магии и ведовства, располагающуюся рядом со столицей Весгорода, Альмэном. Но мама с папой не горели желанием отпускать кровиночку из родного гнезда за тридевять земель, чтобы там из меня сделали полноценного мага.
Но тут судьба подкинула мне очередную каверзу – один знатный и влиятельный рыцарь, в чьем ведомстве находилось несколько небольших деревенек, задумал женить своего единственного и горячо любимого отпрыска, да не на ком– нибудь, а на дочке старосты одного процветающего села. И как назло, ей оказалась я. В прямую отказать рыцарю без страха и упрека мои родители не могли – субординация, но и выдать замуж свою единственную дочь были не готовы. Когда папаша жениха приехал в наше село в сопровождении свиты и своего ненаглядного сына, отец принял их приветливо, усадив за обильно заставленный снедью стол. Новоявленный жених трясся как осиновый лист, кидая на меня испуганные взгляды. Бледненький, с россыпью юношеских прыщей, он явно не горел желанием связывать себя узами брака, но видимо, не осмеливался идти против воли папаши, которому, кажется, позарез приспичило понянчить внуков.
Но как только сэр рыцарь принялся обсуждать детали предстоящей свадьбы, мой отец, виновато улыбаясь, развел руками:
– К сожалению, Авика пока не может принять ваше щедрое предложение.
– Это еще почему? – нахмурился знатный сэр, отодвигая от себя тарелку с едой.
– Моя дочь едет учиться в Альмэн. Ее допустили до экзаменов в школу магии и ведовства. У девочки оказались неплохие способности к волшбе.
Мы с сэром рыцарем подавились одновременно. Это еще что за новости? Всяко лучше конечно, чем выйти замуж за эту бледную поганку, но можно было хотя бы предупредить?!! Папаша горе – женишка, наконец, откашлявшись, резко встал из-за стола и недовольно произнес:
– Что ж, полагаю, в таком случае, помолвка отменяется. Я не могу допустить, чтобы мой единственный сын женился на будущей ведьме.
– Ох, как жаль! – отец тяжело вздохнул – можно было подумать, что он действительно очень расстроен, если бы не улыбка, на мгновение мелькнувшая в густой бороде. – Почему бы вам не заехать в соседние Дрёмушки? Я слышал, у тамошнего старосты тоже есть дочка, причем поговаривают, писаная красавица – под стать вашему сыну.
Я едва сдержалась, чтобы не засмеяться в голос. Рагошка – дочка дрёмушкинского старосты, была дородной девахой, которая без труда могла разогнуть подкову. При этом она совершенно не блистала интеллектом, поэтому родители этого «сокровища» готовы были заплатить немалое приданое любому, кто возьмет ее в жены. Но пока смельчаков, желающих обогатиться таким способом, не находилось. Я представила бледного, трясущегося от любого громкого звука, сыночка рыцаря и мощную Рагошку вместе, и волна веселья накатила на меня с новой силой. Колоритная получится парочка!
Тем временем сэр рыцарь с отпрыском откланялись и в сопровождении свиты направились в сторону Дрёмушек. Мы с отцом и матерью вышли проводить их на крылечко, злорадно помахивая платочками им вслед, пока процессия не скрылась за сельскими воротами.
– Слава вседержителю, они уехали! – облегченно вздохнула я, разворачиваясь, чтобы зайти обратно в дом. – Хорошо ты придумал с этой школой в Альмэне, иначе не отвертеться бы мне от неминуемого замужества.
– Ну… – отец замялся, отводя глаза – … вообще – то, я действительно записал тебя в эту школу…
– Зачем? – возмущенно воскликнула я, не ожидавшая такого поворота событий. – А вы вообще меня спрашивали, хочу ли я покидать свое родное село, своих друзей, свой дом? Может, я не хочу быть магичкой!
– Значит, замуж хочешь? – хмыкнул отец и неожиданно разразился пылкой тирадой:
– Думаешь, этот вычурный болван был единственным знатным человеком в округе, желающим поскорее пристроить своё ненаглядное чадо в заботливые руки дочки старосты? Не этот, так другой в скором времени пожалует к нам в дом, чтобы заключить помолвку. Тебе уже шестнадцать, Авика! И, к моему сожалению, выбор у тебя невелик: либо учеба в Альмэне, либо под венец…
Я, конечно же, выбрала учебу. Лучше потратить пять лет на школу магии и ведовства, чем всю жизнь на то, чтобы штопать портки мужу.
Прощание было долгим и невыносимо грустным. Провожать меня собралось почти все село. Поднимались кубки за мое скорейшее возвращение (видимо, кто – то все же желал, чтобы меня отчислили на первом же году обучения), за мои будущие успехи в учебе и за пребывание в добром здравии. А под конец я даже поревела в унисон со своими подружками, сетуя на вынужденное с ними расставание.
И вот теперь, после трехдневного пути, до Альмэна оставалось совсем чуть – чуть. «Ловушка почти захлопнулась», – грустно подумала я, вглядываясь в горизонт.
Пообедав и отдохнув, мы с дядей продолжили путь. Оставшуюся дорогу я размышляла о своей печальной участи: «Мне пришлось покинуть родной дом – раз. Меня чуть не выдали замуж – два. Мне очень, очень страшно – три. Но уж лучше учеба, чем сомнительные прелести брака. Ничего, продержусь как – нибудь. Главное поступить, а то если экзамены не сдам, то все – пиши, пропало – белое платье, фата и какой – нибудь инфантильный сынок рыцаря в придачу мне обеспечены!»
На стыке алеющего неба и позолоченной прощальными лучами солнца земли показалась темная стена, окружающая Альмэн. Все чаще стали попадаться пастухи, подгоняющие блеющие стада по направлению к домам. Дальше потянулись огороженные поля картошки, кукурузы и пшеницы. Урожай собрали еще неделю назад, и теперь над этими самыми полями беспрепятственно летали птицы, выискивая червячков или какой – нибудь подгнивший овощ.
– Вот она – столица Весгорода! – как-то уж слишком пафосно произнес дядя, указывая лопатоподобной ладонью на громадные городские стены, из-за которых едва – едва высовывались крыши домов, крытые красной черепицей. – Остановимся на постоялом дворе «У Кано». Это мой старый друг и верный боевой товарищ. Эх, помню, как мы с ним горным троллям наваляли! Они от нас тогда еле уползли!
Я знала, что мой дядя - бывший командир королевского гарнизона, которому пророчили великолепные перспективы при дворе. Уж не знаю, что там произошло – об этом в нашей семье говорить не принято, но дядю вместе со всей семьей сослали из столицы, сделав старостой запущенного села Малые болота. Тогда вместе с дядей из столицы сослали и его брата – моего отца. Они вместе практически заново отстроили село, и не прошло и пары лет, как оно стало довольно процветающим и в него потянулись жители из соседних почти разоренных сел. Дядя же, чувствуя свою вину перед своим братом за то, что тот тоже лишился хорошей должности при королевском дворе, передал все полномочия старосты моему отцу. Все это мне как – то рассказала мама, которая вышла замуж за отца, сбежав из разорившихся Кучерявок.
Мы приближались к городским стенам, перед которыми располагались добротные деревянные фермерские дома с хлевами, конюшнями и садами, огороженные высоким частоколом. Подъезжая к массивным кованым воротам, я окинула взглядом стражу: трое одетых в железную броню арбалетчиков, на поясах которых в придачу болтались в ножнах короткие одноручные мечи.
– Цель визита? – поинтересовался один из стражников, пристально глядя на моего дядю.
– Сопровождаю племянницу на экзамены в школу магии и ведовства, – ответил дядя, слегка кивая в мою сторону. Я почувствовала на себе три пристальных взгляда и опустила глаза в пол, стараясь не смотреть на стражников.
– Проходите, – наконец ответил один из них, и мы въехали в открывшиеся ворота. Несмотря на стремительно наступающие сумерки, улицы Альмэна были многолюдны. Тут и там в воздухе витали магические фонарики, создавая почти праздничную иллюминацию, шумели голоса, слышался смех и пение из открытых дверей трактиров. Все это было очень непривычно – у нас в селе улицы пустели с наступлением темноты, а люди вставали с первыми лучами солнца, подрумянившими горизонт. Здесь же, по всей видимости, жизнь кипела круглосуточно. Одним словом – столица.
Мы с дядей свернули на главную площадь, вокруг которой располагались торговые ряды, и я увидела королевский дворец. Величественное здание из светлого камня, с огромными витражными окнами и шпилями многочисленных башенок, над которыми развевались флаги королевства. Повсюду невзрачными тенями мелькала всевидящая дворцовая стража – самая грозная и безжалостная, готовая в любой момент обезвредить злоумышленника, рискнувшего по глупости своей пробраться во дворец. Я знала, что в дворцовую стражу отбирали только самых лучших воинов, в совершенстве владеющих как обычным оружием, так и боевой магией, поэтому связываться с ними не решались даже самые отчаянные головорезы.
Мы подъехали к двухэтажному каменному зданию, над входом которого красовалась вывеска: «У Кано».
– Приехали. – Дядя слез с коня. Я последовала его примеру, и мы сдали лошадей на руки конюху, который отвел их в прилегающую к постоялому двору конюшню.
На первом этаже располагался главный зал с камином, обеденными столами, лавками и стойкой со свитками, в которые вносились имена всех постояльцев и их итоговые счета за проживание и питание. За этой стойкой стоял дородный рыжебородый мужчина, чем-то похожий на северных варваров, знаменитых своим буйным нравом. Когда он поднял глаза и посмотрел на вошедших нас, его лицо сначала вытянулось, а потом на нем появилась радостная улыбка и он громко воскликнул:
– Клянусь вседержителем! Эйрас Паллада, это ты!
– Кано Наутиз! Старый ты тролль! – дядя раскинул руки, принимая бросившегося его обнимать хозяина.
– Какими судьбами, дружище? – сияя, словно золотая монета, поинтересовался Кано, усаживая нас за свободный столик и жестом подзывая разносчицу.
– Да вот, племяшу везу в школу магии и ведовства сдавать. – Дядя ласково потрепал меня по голове так, что я едва не ткнулась носом в стол.
– Неужто дочка Соула? – теперь меня разглядывали с куда большим интересом. – Дочка твоего брата будущая магичка? Вот уж не подумал бы! – Кано как – то грустно усмехнулся в рыжую бороду. – А чё она белобрысая такая? Твой братец на Хладгородке женился, что ли?
– Предки Отилии действительно северяне, но ее род давно уже перебрался в наши земли, – ответил дядя, слегка пожимая плечами и как бы говоря этим: «Ну, блондинка, ну и что?»
– Как зовут – то тебя, несмышленыш? – весело поинтересовался Кано, подмигивая.
– Авика, – нехотя буркнула я, оскорбленная до глубины души его «белобрысым несмышленышем». Увидев мой обиженный взгляд, мужчины дружно расхохотались и Кано сказал:
– Не злись на меня, Авика! Я старый, не обученный манерам вояка, что с меня взять? Зато у меня есть восхитительные пирожные со сливочным кремом!
Услышав это, я мгновенно оживилась и подняв взгляд от стола, требовательно посмотрела на рыжебородого, ожидая обещанные пирожные. Веселье мужчин пошло по второму кругу, и только отсмеявшись, дядя обратился ко мне:
– Десерт получишь только после ужина.
Я уж было хотела возмутиться, но внезапно поняла, что действительно очень хочу есть, ведь обеденный зной так и не дал мне подкрепиться. Наконец в зале появилась разносчица со смешными рыжими кудряшками и заставленным дымящейся едой подносом. Ловко разгрузив тарелки с ужином на стол, она, слега поклонившись, спросила:
– Какие напитки подать к ужину?
– Нам с моим старым другом лучшего шелкоффского вина, да смотри не разбавляй, а этой юной особе стакан молока, – сказал Кано и ущипнул разносчицу пониже спины, от чего та, весело взвизгнув, убежала на кухню. Посмотрев ей в след, хозяин постоялого двора покачал головой:
– Бедняжка. Ее отца взяли под арест три года назад по подозрению в применении запрещенных заклятий. Теперь ей приходится работать здесь, чтобы прокормить младших сестер и брата. Сиротой осталась девочка. Мать – то еще при рождении последнего ребенка от родильной горячки померла.
Мне вдруг стало жалко эту симпатичную рыжеволосую разносчицу, вынужденную терпеть постоянные щипки и приставания от хозяина и постояльцев, чтобы заработать на кусок хлеба. Когда она вновь вошла в зал и стала выставлять на стол кувшин с пахнущим дикой сливой вином и высокий стакан с молоком, я не выдержала и приветливо улыбнулась ей. Она посмотрела на меня сначала несколько растерянно и удивленно, но затем губы ее тоже тронула теплая улыбка и она, поклонившись еще раз, скрылась в кухне.
Я взглянула на заставленный едой стол. Ужин был выше всяких похвал: мясной рулет с густой ароматной подливкой, печеный картофель, посыпанный свежей зеленью, и множество разносолов - от хрустящих огурчиков и грибочков, до маринованных «вампирьих коготков» – маленьких жгучих красных перчиков, экспортируемых из Шелкоффа. Я с аппетитом принялась за еду, в пол уха прислушиваясь к беседе дяди и Кано, вспоминающих былые дни, когда они служили в королевском гарнизоне. Довольно быстро покончив с ужином, я напомнила об обещанных пирожных, которые практически тут же возникли передо мной на небольшой тарелочке из белого фарфора. Принеся десерт, рыжая разносчица весело мне подмигнула и вновь удалилась на кухню. С пирожными я разделалась в считанные минуты.
Кано выделил нам с дядей лучшие комнаты, и после ужина меня сразу же отправили спать, мотивируя это тем, что мне завтра рано вставать, да и вообще следует хорошенько набраться сил перед предстоящими вступительными экзаменами. Но я подозревала, что дяде и его старому другу просто хочется поговорить наедине, вспоминая свою службу и уже не сдерживаясь в выпивке и крепких выражениях. Отведенная мне комната была вполне себе уютной: широкая кровать, шкаф из светлого дерева на фигурных ножках, два больших окна, забранных светло – зелеными шторами и небольшой письменный стол, в котором лежала стопка чистого пергамента, перо и чернильница.
Я быстренько сняла с себя дорожный костюм, и порывшись в сумке, выудила оттуда изрядно помятую ночную рубашку. Едва я успела переодеться, как в дверь тихонько постучали.
– Войдите, – ответила я, на всякий случай укрываясь одеялом до подбородка. В комнату вошла немного смущенная рыжеволосая разносчица:
– Принести вам что – нибудь? Молока, сока, воды?
– Спасибо, но не стоит беспокоиться, ночью я сплю как убитая, – улыбнувшись, ответила я и неожиданно для себя спросила: – А как тебя зовут?
– Иса. Иса Эваз, – ответила девушка, немного удивленная моим вопросом. Видимо, раньше постояльцев мало интересовали имена прислуги.
– А я Авика. Авика Паллада.
– Значит, господин Эйрас Паллада ваш… – рыжеволосая замялась.
– Он мой дядя, – ответила я.
– Господин Кано часто рассказывал мне о былых временах и его службе в королевском гарнизоне с вашим дядей. – Иса улыбнулась своим мыслям. – Я очень люблю слушать, как рассказывает господин Кано. Он очень добрый, умный человек… он… он мне как отец.
– А что произошло с твоим настоящим отцом? – спросила я, хотя отчасти понимала, что, скорее всего, этот вопрос немного нетактичный.
Лицо Исы тут же стало печальным, но видимо, ей нужно было выговориться, поэтому она начала свой рассказ:
– Мы жили не то чтобы богато, но на жизнь нам всегда хватало. Отец работал штатным магом-метеорологом при дворе короля, мать занималась домом и детьми, я, как самая старшая, помогала ей по хозяйству и собиралась поступать в академию дипломатии и политики – хотела стать послом и повидать другие королевства. – Иса грустно усмехнулась. – Все изменилось несколько лет назад. Мама ждала четвертого ребенка, и беременность протекала очень тяжело. Отцу посоветовали обратиться не к повивальной бабке, как обычно, а нанять мага – целителя. Мы понимали, что услуги мага будут стоить значительно дороже, но это гарантировало безопасность матери и ребенка, даже если при родах возникнут осложнения. Мы наняли Корнуса Дитто – одного из дворцовых целителей. Он определил срок родов – через две недели, и дал матери маленький кристалл со словами: «Как только начнутся схватки, сожми его в кулаке и я тут же приду». Схватки у мамы начались на неделю раньше указанного срока. Помню, я тогда вернулась с рынка, а мама вся бледная, согнувшаяся от боли, как закричит мне: «Беги к Найдэ, Иса! Маг не пришел! Великая Тьма, он не пришел!» Я тогда очень испугалась и со всех ног бросилась к Найдэ – нашей повивальной бабке. Сначала она даже на порог меня пускать не хотела, обиженная на то, что мы предпочли ей услуги целителя, но услышав, что маме очень плохо, она тут же собрала всё необходимое и бросилась к нам домой. К сожалению, мы опоздали – мама родила сама, но вовремя родов подхватила инфекцию и умерла спустя сутки. Отец весь почернел от горя, потом пытался найти этого самого мага – целителя Корнуса Дитто, который так и не пришел на помощь к моей матери, но тот словно в воду канул. А потом этого самого Корнуса Дитто нашли мертвым. Его убили каким – то запрещенным заклинанием, и все сразу же подумали на моего отца. Его взяли под стражу, и с тех пор я одна забочусь о своих сестрах и брате.
Я была потрясена услышанным и поняла, что мне ни капли не жаль этого самого Корнуса Дитто. Я как можно мягче сказала:
– Мне жаль твоих родителей, и я… понимаю поступок твоего отца.
Лицо Исы вспыхнуло, и она воскликнула:
– Мой отец не делал этого! Я точно знаю, что обвинения, предъявленные ему, ложны!
– Почему ты так уверена в его невиновности? – спросила я.
– Потому что… мой отец был очень слабым магом, – тихо ответила рыжеволосая девушка. – Он вообще – то был единственным в нашей семье, кто обладал хоть какими – то магическими способностями и обучался в школе магии и ведовства при Альмэне. Но, госпожа Авика, у него был очень слабый резерв, понимаете? Ему просто не хватило бы сил на заклятие такого уровня! Поэтому… – Иса тяжело вздохнула. – … поэтому его все считали ничтожеством. Его магического потенциала хватало лишь на точное предсказание погоды.
– Но разве не проводилось расследование? Разве Совет Магов не проверял магический резерв твоего отца? – возмущенно воскликнула я, забыв о том, что уже поздняя ночь, и большинство постояльцев давно спят. Просто мне было искренне жаль бедную Ису и ее отца.
Девушка грустно усмехнулась:
– Расследование проводилось. Но Корнус Дитто был не столь важной шишкой для того, чтобы лучшие маги совета рыли землю носом в поисках доказательств. В конце концов, они решили обвинить моего отца, так как у него был очень весомый мотив для убийства. А магический резерв… они посчитали, что отец использовал амулет.
– Амулет? – удивленно переспросила я.
– Да, – кивнула Иса. – Амулеты ненадолго способны увеличить магический резерв, позволяя использовать магию более сильного уровня. Но, во-первых, подобные амулеты очень дорогие, а во – вторых, мой отец никак не мог знать как накладывать смертельные заклятия. Они доступны только посвященным и требуют высокого мастерства.
Я задумалась. По всему выходило, что отец Исы не виновен, но все же находится в тюрьме, как я подозревала – в специальной тюрьме для магов, ложно обвиненный в убийстве.
– Иса, но почему никто ничего не сделал? Почему вы не отстаивали свою правоту? – я понимала, что задаю глупый вопрос. Кто послушает несовершеннолетнюю разносчицу с постоялого двора? Правильно. Никто. Иса же только вздохнула и тут, встрепенувшись, смущенно произнесла:
– Вам, пожалуй, пора спать, госпожа Авика. Время уже позднее, да и господин Кано, наверное, обыскался меня.
Она вышла, прикрывая за собой дверь.
– Иса! – тихо позвала я, но меня услышали, и дверь снова приоткрылась.
– Что – то случилось, госпожа Авика?
– Зови меня просто Авика. Мы же с тобой ровесницы, – попросила я. – Все наладится, Иса. Вот увидишь.
– Надеюсь. – В слабом свете свечи я едва различила ее грустную улыбку. – Доброй ночи… Авика.
– Доброй ночи, Иса, – прошептала я, задувая свечу и с головой накрываясь одеялом.
