« Жизни и смерть - всего лишь
два мгновенья.
Бесконечна только наша боль."
(с) Ария. Я вернусь к тебе.
Старый парк дремлет, спрятавшись от суетного города за стеной старых могучих деревьев. Теплая мягкая осень шепчет ему на ухо красивые сны. Разноцветные фантики листьев тихо опускаются на серый мокрый асфальт, устилая его причудливым ковром. Легкий вечерний ветерок, играясь, перешвыривает их с места на место. В это время в парке немноголюдно и вокруг царит полный покой.
Вот вечернюю идиллию нарушил хруст ветки под чьей-то легкой поступью. Тихо, почти бесшумно, по парку идет женщина. Не спеша, уверенным шагом, она проходит по аллее, направляясь вглубь парка. Скромное серое пальто, красивые вьющиеся волосы, задумчивый печальный взгляд - редкий вечерний прохожий смог бы даже назвать ее красивой и долго стоял бы потом один на аллее, смотря ей вслед. А она, не замечая никого, доходит до конца дороги, сворачивает за угол и скрывается из виду.
В самом конце парковой аллеи среди кустов прячется одинокая обшарпанная скамейка. Женщина садится напротив старой, давно убранной с площадки, карусели. На ржавой табличке едва виднеется название аттракциона. Некогда причудливые красочные узоры на карусели смыты дождями. Ржавые оборванные цепи тоскливо скрипят, едва до них дотрагивается ветер. «Лилия» - полустертая, когда-то белая, надпись на табличке.
– Лилия, – уже в какой раз произносит название женщина и закрывает глаза…
...Городской парк залит весенним солнцем. Красочные транспаранты, воздушные шары, красные знамена, автоматы с газировкой и снующая повсюду неугомонная детвора. Мальчишки в синих шортах и белых рубашках и девочки в коротких платьицах и с бантами на макушках. Яркий, теплый, долгожданный Первомай! Из хриплых динамиков повсюду разносятся залихватские песни, бушует фонтан и, конечно же, работают карусели.
- Ли-ли-я…- Читает по буквам название аттракциона девочка лет шести в синем платье. – Мама! Пойдем на «Лилию»! Я хочу на «Лилию»! – она тянет за руку красивую молодую женщину. Женщина убирает с лица непослушную прядь вьющихся волос, кивает головой и улыбается… Спустя мгновение парк затих... Слышится лишь сирена скорой помощи, стоящей у ворот и, как в кадрах плохого сюрреалистического кино, под безумный гул в ушах, молчаливые санитары проносят мимо молчаливой толпы на носилках четыре маленьких тела, накрытых простыней. А где-то над головой предательский Советский Союз продолжает распевать в хриплые динамики свои залихватские песни в честь долгожданного праздника Первого мая, словно пытаясь обмануть толпу и обезумевших от горя родителей.
…Женщина вскрикивает и открывает глаза. Парк, как в одеяло, закутался в сумерки. Сон… Один и тот же сон преследует ее вот уже много лет… Есть такая пословица: Бог дает человеку ровно столько, сколько человек сможет вынести. А в конце, как написано в Писании: «Каждый получает награду свою». Награда…
Женщина встрепенулась, прислушиваясь. За углом раздался топот бегущих маленьких ножек. Вот бег прекратился и послышался звук приближающихся шагов, будто кто-то неуверенно крался к скамейке. Мгновение и из-за угла выглянуло маленькое бледное личико девочки. Девочка встревожено обвела парк синими глазами и остановила взгляд на женщине.
-Мама! Мамочка! – девчушка бросилась к женщине и, забравшись к ней на колени, принялась гладить ей лицо и волосы маленькими холодными ладошками. – Я так тебя ждала, так ждала! – щебетала она. - Пойдем, мама, пойдем! Вон, там площадка! Качели! Покатаешь меня на качелях? А карусель? Мама, можно мне покататься на карусели?!
Взявшись за руки, они идут к детской площадке, разговаривая о своем. Для счастья всего нужно мало, кроме одного – времени. И редкий путник, случайно забредший в эту часть парка, ещё раз обернется, чтобы посмотреть на одинокую женщину на детской площадке, которая, разговаривая сама с собой, смеется звонким счастливым смехом, раскачиваясь на качелях.
- …Сумасшедшая, - подумает он и пойдет дальше, погрузившись в свои мысли.
…В парке уже темно. Тихо моросит осенний дождь. Совсем скоро в свете вечерних фонарей на аллее возникнет силуэт женщины. Опустив голову, она пройдет к выходу из парка и растворится в вечернем городе. И опять повсюду воцарится покой. Ни души не будет вокруг. И только старенький сторож, обходя свои владения, в который раз уже, с минуту - будто о чем-то размышляя - постоит возле пустых, раскачивающихся качелей и, закутавшись с головой в ворот своей тужурки, поспешит укрыться от дождя в теплой сторожке, долго ещё прислушиваясь на ходу к скрипу ржавых цепей и беззаботному детскому смеху, звучащему сквозь дождь из глубины парка.
