- Выметайся!
- Вадик, пожалуйста!
- Я сказал, выметайся из машины, сука! – молодой человек швырнул на промокший асфальт новенький вельветовый пиджак Оли. Девушка стояла под моросящим холодным дождем, во все глаза глядя на разъяренного Вадима.
- Ты не можешь оставить меня здесь! – в отчаянии залепетала она. – На улице ночь, до поселка идти часа два!
- В следующий раз подумаешь, прежде чем открывать свой рот! – Вадик захлопнул переднюю дверцу машины и не спеша тронулся с места. Какое-то время Оле казалось, что все это глупая шутка, что сейчас он даст задний ход, и они вдвоем вернутся домой. Но, когда автомобиль скрылся из вида, она поняла – он не вернется. Ей стало страшно. Одна на пустынном шоссе, окруженном с двух сторон лесным массивом. Темное небо над головой, затянутое тяжелыми тучами, через которые еле-еле пробивался бледный диск луны. Ольга поежилась от холода. Промокшая блузка неприятно прилипала к телу, ноги в тонких капроновых колготках, только до колена прикрытые юбкой и облаченные в туфли на невысоком квадратном каблуке, начинали коченеть. Она, вздохнув, подобрала с земли испачкавшийся влажный пиджак и направилась в сторону поселка.
Ольга Самойлова с детства была слабохарактерной и безвольной. Девочка росла под гнетом вечно пьяного отца-тирана, который не гнушался избивать ее до полусмерти, как он выражался, в воспитательных целях. Она помнила, как забивалась от него в угол и, сжавшись в комок, обреченно смотрела, как пьяный в стельку отец, неумолимо приближается, поигрывая тяжелым армейским ремнем. После порки он обычно доставал очередную бутылку и садился смотреть телевизор, а Оля, уткнувшись носом в подушку, тихо всхлипывала от боли и унижения. Она прожила с ним до шестнадцати. И не было ничего удивительного в том, что после окончания школы, она решила поступать куда-нибудь подальше от родного дома.
Так Ольга стала студенткой Лесо-Технического института, в поселке городского типа Стомнино. В первый раз за много лет своей безрадостной жизни она была счастлива по-настоящему. Она больше не зависела от отца-деспота, получала стипендию, и жила в общежитии при институте. У нее появились друзья, хотя Ольге поначалу трудно было наладить контакт со сверстниками, поскольку подсознательно она боялась, что ее опять обидят, сделают больно, унизят. Но в этом плане ей повезло. Ольга Самойлова была прилежной ученицей, которая вечерами корпела над учебниками и не пропускала ни одной лекции. Тем не менее, практически никто из ребят не позволял себе говорить, что она «чертова зубрила». Ее любили. За добрый отзывчивый нрав, за то, что она всегда без лишних вопросов помогала сделать домашнее задание или подготовить реферат. Возможно, ее использовали, но использовали, отдавая ей взамен доброе к себе отношение.
Затем в ее жизни появился Вадим. До сих пор неизвестно, что его привлекло в простенько одетой девушке, которая затравленно глядела на всех подряд, и при каждом резком движении инстинктивно вжимала голову в плечи. Возможно его привлекла именно ее позиция «вечной жертвы», поскольку сам он по натуре не далеко ушел от Ольгиного отца. Но это девушка выяснила уже гораздо позже… А вначале своих ухаживаний Вадим был «само обаяние». Он не скупился на цветы, конфеты, милые безделушки, походы в кино. Он шептал ей, что она самая красивая и умная девушка из всех, кого он когда-либо встречал. И сердце Ольги растаяло. Страх уступил место чистой девичьей любви. Через полгода Ольга собрала вещи и переехала жить к Вадиму.
Затем сказка постепенно начала превращаться в кошмар. Первый раз он ударил ее, когда она на час задержалась после института, заболтавшись с подружкой: «Неблагодарная тварь! – от Вадима пахло перегаром, лицо покраснело от злости. – Еще раз опоздаешь, пеняй на себя. Я вышвырну тебя на улицу, поняла?». Ольга смотрела на возлюбленного, глотая жгучие слезы обиды и не понимая, как нежный и заботливый человек в одночасье превратился в жесткого и деспотичного тирана. Ее сердце сковал холод, она вдруг поняла, что то, от чего она сбежала в свое время, вернулось. Вернулось в лице темноволосого молодого человека, только что ударившего ее.
Правда потом, Вадим слезно просил прощения, клялся, что такое больше не повторится. Сердце Ольги растаяло. И на какое-то время она вновь была счастлива. Но вскоре все повторилось. А потом еще, и еще. Теперь он бил и оскорблял ее систематически. Девушка часто появлялась в институте в закрытых свитерах, которые скрывали синяки и кровоподтеки. Один раз ей даже пришлось пропустить лекции – Вадим избил ее так, что она не могла подняться с кровати. И самое страшное – Ольга не могла найти в себе силы, чтобы уйти. Ей казалось, что, возможно, такова ее судьба, которая отвела ей роль куклы для битья. Тем более, она любила Вадима. Любила за то, каким он был, любила за их первую ночь, когда она стала женщиной, любила, потому что верила – сейчас он ненастоящий. Она надеялась, что он вновь станет прежним. Но этого, увы, не происходило. Ольга была словно щенок, беззаветно преданный своему хозяину. Терпящий побои и радостно виляющий хвостом, когда его погладят или похвалят.
Дождь, наконец, закончился. Ольга окончательно продрогла и обессилила. Она шла уже около сорока минут, напуганная безмолвной темнотой леса. Он, словно огромные тиски, давил на нее с двух сторон. Девушка боялась даже вглядываться во тьму, сгустившуюся под кронами деревьев. Ей казалось, что оттуда на нее вот-вот выпрыгнет нечто страшное. Выпрыгнет и утащит за собой в чернеющую лесную мглу.
Сейчас она НЕНАВИДЕЛА Вадима. Этого самовлюбленного сукиного сына, который считает себя самым лучшим, словно Бог поцеловал его в темечко, тем самым избрав его для каких-то великих свершений.
- Обычный алкаш. – Ольга со злостью сплюнула на асфальт.
Внезапно позади нее раздался шум приближающейся машины. При других обстоятельствах она, возможно, обрадовалась бы. Но на часах практически половина первого ночи, а тормозить машину в такое время может лишь законченный самоубийца. Девушка быстро соскочила на обочину и оказалась практически возле самой кромки леса. Ольга увидела свет приближающихся фар, на мгновение они выхватили ее из темноты и проскочили мимо. Она вздохнула с облегчением. Но неожиданно машина дала задний ход, и вот уже серая девятка с затонированными стеклами практически поравнялась с застывшей от страха девушкой.
Она, словно загипнотизированная, наблюдала, как медленно опускается стекло со стороны пассажира. В машине громко играла музыка, молодые люди, с интересом разглядывающие ее, явно находились в состоянии подпития:
- Эй! Красавица! Поразвлечься не хочешь? – смеясь, спросил круглолицый парень, с ежиком жестких темных волос.
- Да сажай ты ее в машину, и поехали! – донеслось со стороны водителя.
Ольга развернулась и кинулась в лес. Краем уха она слышала, как хлопнула дверца машины, и тут же за ее спиной раздался голос круглолицего:
- Лови ее! Эта сука убегает! Жека, посвети мне мобилой, не вижу ни хрена!
Ольга бежала, что есть мочи, не разбирая дороги. Ее уже не пугал лес. Ее пугало то, что гналось за ней со стороны дороги. Она буквально чуяла запах неминуемой смерти. Если они догонят ее… Нет! Об этом даже думать нельзя! Бежать! Бежать и не останавливаться!
Внезапно она зацепилась ногой за сук, сломав при этом каблук, и уткнулась лицом в промокшие сосновые иголки. Позади нее послышались быстрые шаги и тяжелое дыхание, затем до нее донесся радостный голос:
- Вован, смотри! Она навернулась!
Ольга закричала и попыталась встать. Нога взорвалась адской болью. «Боже, неужели я ее сломала?» - с ужасом подумала она, отползая от надвигающихся на нее парней.
- Ну что, красавица, поиграем? – в руке у круглолицего сверкнул перочинный нож. Его приятель, худой белобрысый парень с прыщавым лицом, радостно загоготал. Лица их при этом выражали явное возбуждение:
- Раздевайся!
- Нет! Пожалуйста, не надо…
Час спустя, Владимир Носов и Евгений Соловцов, отряхиваясь от прилипших к одежде иголок, сели в припаркованную на обочине девятку и закурили:
- Вован, – Жека барабанил тонкими бледными пальцами по рулю. – Может, ее хотя бы ветками забросать?
- Да расслабься ты! – отмахнулся круглолицый. – Ее и так не скоро найдут. В этот лес нечасто ходят. Грибов тут практически нет, да и ягод тоже с гулькин нос. Ладно. Поехали, что-то я проголодался.
Вадим лежал на кровати с бутылкой коньяка и смотрел очередной зарубежный блокбастер. Рядом лежала сумочка Ольги. Как-то забыл он ей ее вышвырнуть. Да ладно, вернется – отдаст.
- Однако, долго она добирается. – Пробормотал Вадим, глядя на часы, стрелки которых приближались к четырем утра. С тех пор, как он приехал домой, у него неоднократно появлялась мысль вернуться и забрать эту дуру. Но каждый раз он одергивал себя, повторяя:
- Ты воспитываешь ее. Больше она не будет пытаться перечить тебе. Пусть добирается домой пешком. А потом ты, может быть, простишь ее.
Внезапно он услышал, как внизу поворачивается ключ во входной двери. Вернулась! Ну-ну. Теперь он просто обязан задать ей трепку за то, что так долго добиралась. Вадим подождал несколько минут. Тишина.
- Эй, ты заснула там, что ли? – раздраженно крикнул он. Не дождавшись ответа, молодой человек, прихватив бутылку, спустился вниз. Очутившись на первом этаже, он сразу же продрог до костей. Входная дверь была открыта настежь, и в нее врывался холодный ветер, вперемешку с дождем.
- Вот дрянь. – Сквозь зубы прорычал он, делая огромный глоток обжигающего напитка. Он с силой захлопнул дверь и обвел глазами комнату. Он увидел на полу грязные следы, ведущие к лестнице наверх. Один след отпечатался четко, второй был размазан, словно тот, кто их оставил, просто-напросто волок за собой ногу.
- Оля, это ты? – впервые голос Вадима дрогнул. – Оля?
Он поднялся по лестнице. Следы вели в спальню.
- Оля? Ответь! Это ты?
Трясущейся рукой он толкнул дверь. Она стояла посреди комнаты. Грязная порванная одежда; лицо, превратившееся в кровавое месиво; правая лодыжка, неестественно вывернута под углом. В туфлю обута была только правая нога. Колготки были разодраны и обнажали исцарапанные колени. На шее синела глубокая борозда.
- Ол…Оля…что с…случ…чилось? – заикаясь прошептал, охваченный ужасом Вадим, разглядывая мертвенно-бледное лицо, к которому прилипла грязь, кровь и сосновые иголки. – Дорогая, кто это с тобой сделал?
- Ты! – прорычала Ольга, или то, что было ей когда-то, и кинулась на Вадима. Не ожидавший такой реакции, он повалился на спину и принялся яростно отбиваться от девушки, которая царапала ему лицо, пытаясь добраться цепкими мертвыми пальцами до шеи.
- Отстань от меня! – взвизгнул Вадим, чувствуя, что начинает слабеть. – Слышишь, отстань от меня!
Но Ольга лишь яростно шипела, неумолимо смыкая руки на шее парня. Раздался хруст шейных позвонков. Вадим несколько раз конвульсивно дернулся и затих.
Ольга поднялась над безжизненным телом и, волоча за собой сломанную ногу, направилась к выходу. Ей предстояло еще одно дело. Владимир Носов и Евгений Соловцов не доживут до восхода солнца.
