На электронных часах показывало без пятнадцати семь, за окном подвывал ветер, и редкие снежинки кружили в вальсе, падая на белое покрывало земли, чтобы через какое-то время растаять и уйти в небытие. Снежинки чем-то напоминали мне людей: мы так же рождались, чтобы через какое-то время растаять и уйти в неизвестность.
Старая квартира времен перестройки. Облупившаяся краска потолка; пожелтевшие обои; пустые бутылки на полу; старый деревянный стол, на котором стояла бутылка водки; три пластмассовых стаканчика; пепельница, забитая бычками. И на газетке лежала селедка. В это время в квартире находилось три человека. Я, меня, кстати, звали Антон, Сергей, имевший квадратную форму головы, густые рыжие волосы, сломанный нос и такую же рыжую бороду, а также Алексей с лысой головой и уродливым шрамом на лице. Вторую неделю мы собирались на дело, в наших планах было ограбить небольшой, но прибыльный магазин в паре кварталов отсюда. Владелец магазина был странным человеком и почему-то всегда забирал выручку только в воскресение, в десять-одиннадцать вечера. Я взглянул на часы: у нас оставалось до его появления часа три - должны были успеть. Аккуратно дочистив «Макаров», и не спеша собрав его, передернув затвор - обойма лежала у меня на коленках - нажал на курок, раздался характерный щелчок. Взяв со стола шапку-маску, достав из кармана пачку сигарет и закурив, я спросил:
— Ну что, ребят, выдвигаемся?
Они почти одновременно кивнули головами, подтверждая, что готовы на дело. Когда мы вышли из квартиры, по нашим ноздрям ударил холодный запах свежего воздуха. На улице царствовал мрак, лишь изредка разрезаемый светом фонарных столбов, да и сиянием из окон жилых домов. Я устремил свой взгляд вверх, на темном небе висела красная луна. Мы прошли пару кварталов в полном молчании, лишь изредка поглядывая друг на друга. В моей голове снова вспыхнула идея о том, чтобы уйти на покой. Я уже четко решил для себя, что надо со всем этим завязывать. Я уже не подросток. Это раньше казалось, что это все весело, теперь уже нет: появляются другие принципы, стереотипы, теперь моим кумиром не являются прожжённые бандиты и воры в законе, теперь мне ближе примерный семьянин или что-то в таком роде. Мне давно перевалило за тридцать и уже нужно найти себе жену, завести детей и спокойно умереть в старости в мягкой уютной кровати, а не в какой-нибудь канаве с перерезанным горлом на радость дворовым мальчишкам, которые впервые увидят труп. Все, это точно мое последнее дело и я соскакиваю со всего этого. Подойдя к магазину, единственное, что я произнес было:
— Ну что, заходим?
Сергей и Алексей, не говоря ни слова, словно по команде натянули на лица маски, достали пистолеты, сняли с предохранителей.
— Ну, с богом! — я мощным пинком открыл дверь и резко влетел в помещение, нацелив пистолет на продавщицу.
— Всем на пол, никому не двигаться, а тебе стоять, — я навел пистолет на кассиршу. Только сейчас я обнаружил, что в помещении, кроме нее и нас, никого не было. Ребята без слов пробежались по магазину в поисках кого-либо, никого не обнаружив, они вернулись обратно.
- Где охранник, падла? — крикнул Алексей и ткнул пистолетом ей в лицо.
- Он, он ушел, — дрожащим голосом сказала продавщица. Ее лицо и фигура были очень хороши. Она была чертовски привлекательной и молодой девушкой. Словно она была последней работой великого мастера по лепке фигур: ее контуры лица были идеальными, ее волосы завораживали на месте и манили к себе, тело соответствовало стандартам красоты, будто сделана по шаблону супер-модели, хотя и модели она бы дала сто очков вперед. Так и хотелось предложить ей встретиться, но вместо этого я крикнул:
— Куда ушел?
— Он, он сказал, что ему срочно домой надо.
— Через сколько он вернется?
— Я… я… не знаю. — Она посмотрела на меня своими красивыми глазами, они были настолько красивы и очаровательны, что им просто нельзя было не верить. Смотря в ее глаза, я словно смотрел на черное море, бьющее неистовыми волнами, которые так хотелось взять и обнять. Но, я опять выкрикнул…
— Доставай все деньги из кассы, живо! Спереди, ближе к Алексею, послышался скрип двери, мы навели пистолеты и стали ждать. Из нее вышел стройный мужчина в синей рубашке и черных штанах, в ушах торчали черненькие капсулы: мы сразу сообразили, что он слушал музыку на плеере. Алексей резко навел на него пистолет. Раздалось три хлопка. Тело охранника медленно скатилось на пол по двери и забилось в конвульсиях.
— Тварь, ты же сказала, что он ушел. — Гневно прокричал Алексей и быстро подбежал к свежему трупу, сделав контрольный выстрел в голову. Из-за охранника мы не заметили, как девушка достала пистолет и навела его на Алексея. Только когда я посмотрел на нее, она произвела выстрел. Алексей резко пал на пол и закричал от боли:
— Черт! Мое плечо!
Раздались выстрелы из наших пистолетов. Я видел, как ее тело набивается свинцом, видел, как пуля прошибла ей глаз, как кровь заливает лицо, как ее красивое тело падает на пол - так нами была уничтожена последняя работа великого мастера. Я стоял несколько секунд как вкопанный. В голове крутилась мысль, что это точно мое последнее дело. Из ступора меня вывел крик Алексея:
— Черт! Плечо! Тварь! Она прострелила мое плечо! Больно! — Алексей прижался спиной к стенке. — Тварь, а-а-а, мразь. Кровь? Черт, да здесь повсюду моя кровь! Тварь, гадина! Они меня выследят, черт, что делать? Дайте мне хотя бы тряпку, я все здесь затру, иначе нам конец.
— Вскрывай кассу, я помогу Алексу. — Тихо сказал я Сергею.
Он безропотно меня послушался и убежал взламывать кассу. А я тем временем направился уверенной походкой в сторону Лехи, крепко сжимая в руках пистолет. Его взгляд был устремлен на потолок, губы почти беззвучно шевелились, из рта доносились какие-то слова, которые я не мог разобрать, пока не подошел к нему почти в упор и, наведя пистолет на его лицо, я разобрал, что он шептал молитву. Он понял, что живым отсюда не уйдет. Он так и не посмотрел на меня, за спиной раздавались удары огнетушителем по кассе. Чуть дальше завывал ветер, еще сильнее, чем тогда, когда мы выходили из подъезда.
Я спустил пусковой крючок. Обернувшись, посмотрел в сторону Сергея, он держал в поднятых руках деньги, на лице была улыбка, все его лицо сияло и светилось, его даже не омрачало то, что я только что убил Алексея. В кого же мы превратились.
— Пошли отсюда, скоро менты припрутся, — сказал я и застыл от увиденного: за спиной Алексея резко возникла та самая продавщица, только лицо у нее было совсем другое - не то, что было раньше и даже после наших выстрелов. Оно было, словно маска, надетая девчонкой на какую-нибудь тусовку в ночь Хэллоуина и решившая нас напугать. Ее лицо сморщилось, стало какого-то коричневого цвета, голова была лысая, даже отсюда я смог рассмотреть ее желтые зрачки, клыки были необычно длинные, губы приобрели оттенок синего цвета, как у покойника. Она занесла руку для удара. Я ничего не успел крикнуть своему товарищу. Его голова отлетела в мою сторону и шмякнулась о стену в паре метров от меня. Я вскинул свой пистолет и открыл огонь. Злобно крича:
— Сдохни, тварь, сдохни!
Пули затормаживали ее движение, она немного отходила назад. Когда из пистолетов послышались щелчки, означающие, что патроны кончились, она резким движение накинулась на меня и разорвала мне грудь, после чего сделала кульбит и приземлилась на пол.
Я лежал на полу, мой взор был устремлен в потолок. Я еще живой… Передо мной появилась фигура с таким же лицом, как и у продавщицы, только на нем были волосы, и меня осенило - у нее на голове тогда был парик. Я ухмыльнулся - значит, она не последняя работа великого мастера. Бывший охранник взял меня за руки и поволок в дверь, из которой он выходил при нашей первой встрече.
Комната выглядела мрачно: серый потолок, по которому ползают мухи, сильный запах сырости, вперемешку с трупным, крови и еще чего-то. Моя голова упала набок. На мясных крюках, подвешенных к потолку, весели труппы - на многих не было кожи, а под ногами стояли металлические тазики, в которые капала кровь, стекающая с тел. Охранник снова посмотрел на меня и похлопал, улыбнувшись, по щекам. После чего ушел заносить остальные трупы. Девушка подошла ко мне, наклонилась, засунула руку в огромную рану у меня на теле и резким движением вырвала сердце. Я видел, как оно еще бьется, видел, как она с наслаждением облизывает его длинным языком. Я еще живой…