История, что называется, "и смех, и грех".
Все это реально происходило на улице, где я проживаю и по сей день. Только дело было в семидесятые годы прошлого века. Случай быстро стал довольно известным, и очень возможно, что вы его уже слышали.
На нашей улице жила одинокая старуха. Такое определение наводит на мысли о бедности, беспомощности и трагедиях прошлого. Но только не в этом случае.
Бабка была еще вполне боевая, любительница поскандалить и сунуть нос в чужие дела. Жила в добротном, просторном доме. А родная ее дочь с мужем и детьми маялась в общежитии. Бабка их на порог не пускала, вроде рассорилась с дочкой, не одобрив замужества. Хотя они общались, дочь ее навещала, но чтобы жить вместе, старуха - ни в какую, она, дескать, пожилой человек, ей покой нужен, а тут внуки, шум-гам, ненавистный зять и все такое прочее.
В одно прекрасное лето дочь с семьей собрались уехать надолго, куда-то на Балтику, к родне мужа. Бабка, узнав об этом, закатила истерику с проклятиями по адресу бессовестной дочки, бросающей умирающую, беспомощную мать на милость соседей. Хотя и соседи с такой очаровательной старушкой не больно стремились водить дружбу.
В общем, дочь ее уехала, а старуха в отместку придумала очень злую и жестокую штуку.
У бабки на чердаке долгие годы хранился гроб. Вроде, когда ее дедка умер, как-то так произошло, что гробов оказалось два – то ли купили, то ли кто-то сделал лишний. Старуха придумала улечься в гроб, сфотографироваться, будто она умерла, и фото послать дочери.
Небось, живо домой примчится.
Когда все было готово, старуха позвала для этой цели соседа, у которого был фотоаппарат. Но, узнав обо всем, тот напрочь отказался в этом участвовать – мало ли потом что. Тогда она упросила соседку привести фотографа из заводского клуба, но не говорить, в чем дело, а сказать просто, что умерла старушка и родня хочет запечатлеть дорогой прах на память. Фотограф, конечно, пошел, ничего не подозревая.
И вот лежит «покойная» во гробе, благолепие и скорбь, горят свечечки, фотограф щелкает кадры и тут на нос усопшей садится банальная муха. «Труп» непроизвольно чихает, фотограф грохается в обморок, опрокинув при этом горящую свечу на пышное смертное ложе. Погребальное покрывало, бумажные цветы, вся эта бутафория для загробной жизни вспыхивает моментально и горит очень ярко. Старуха в ужасе вопит и пытается вылезти из гроба, но сделать этого не может, потому что она – щупленькая и маленькая, а домовину делали для весьма корпулентного деда. А уже горит не только стол с гробом, но и занавески, и ковер.
Прибежавшие на дым соседи спасти ее не смогли, и хорошо, хоть фотографа вытащили живого. Подзаработал парень, ничего не скажешь.
Детям полазить по развалинам – любимое дело, пока дочь погибшей не вернулась, мы пропадали на пожарище днями. В комнате, откуда начался пожар, сохранилась беленая стена, на которой я разобрала буквы, будто выведенные копотью. Возможно, это была игра слишком сильного воображения, но там было написано: «Не ложись живая во гроб!»
