В предрассветной тишине медленно пробуждаются горы. В маленьком домике на берегу реки родился долгожданный ребенок. Ждали сына-наследника, но неожиданно в руках удивленного отца оказалась девочка. Ее улыбка утренним светом озарила комнату, и сердце отца смягчилось. Он прижал дитя к сердцу со словами: «Ты будешь мне и сыном, и дочерью, в тебе проявится и сила мужская, и красота женская, твой огненный взор засияет даже в ночи, дочь гор».
Быстро росла девочка, утром она выходила из дома в одежде женской, чтобы матушка не ругалась, затем, сменив свое платье на мужской наряд, садилась на коня и неслась, словно ветер, вместе с отцом, только глаза и нежная бархатистая кожа лица сильно выделялись на фоне темной одежды. Когда отец уходил в лес, девушка любила сидеть на огромном камне, лежавшем посреди дороги. Она гладила каменные морщины, а иногда, приложив ухо к шероховатой теплой поверхности, слушала: ей казалось, что слышит она глухие удары, редкие, но тревожные. Сердце ее вздрагивало в такт. И все чаще приезжала она к камню, и все чаще слушала его, общаясь мысленно и посылая ему добрые мысли. Камень впитывал тепло человеческой души и жил своей, никому неведомой жизнью. Однажды девушка сидела, свесив ноги вниз, и смотрела, как мимо плыли облака, слушала ветер в шуме листвы и песни реки. Вдруг она вздрогнула от теплого прикосновения. Девушка оглянулась, прямо перед ней стоял ее конь и мотал головой.
- Мой Ветер, это ты, ты взлетел, как вихрь на вершину камня и не испугался сорваться, не имея рук, чтобы держаться.
Конь кивнул головой и, подогнув колени, опустился на камни. Девушка села верхом, он грациозно спустился вниз, а после снова вихрем вознес ее на вершину. Девушка громко смеялась, и длинные, густые пряди волос щекотали шею коня, и он, тряся гривой, громко фыркал. Вот так конь, вот так Ветер! И теперь, каждый раз приезжая сюда, девушка на коне оказывалась на вершине. В такие мгновения даже разглаживались замшелые морщины камня.
Кто-то в селении видел на вершине огромного камня всадника на коне. И юные джигиты устремились туда на лошадях, чтобы покорить недоступную глыбу. Они негодовали и возмущались от того, что у них это не получалось, казалось, камень препятствовал их попыткам с разбегу на коне взобраться на вершину. Долго длились попытки, толпа негодовала, многие ругали камень за непокорность и даже угрозы сыпались в его адрес. И вдруг в шум толпы вторглось громкое ржание коня. Издали увидели всадника, словно ветер несущегося к камню. Толпа расступилась, и юный всадник, как вихрь взлетел на самую вершину камня. Все ахнули, и возгласы одобрения наполнили пространство. Казалось, даже камень торжествовал, приветствуя победу, а конь взмахами головы благодарил за восхищение. Но вот всадник снял шапку - и копна густых темных волос рассыпалась по плечам, касаясь гривы коня. Наступила тишина - звенящая, пугающая. Слышно было дыхание лошадей и биение горячих сердец.
- Нет, это не девушка, - крикнул кто-то из толпы, - это мираж, видение. Попробуйте поймать ее!
Конь легко и грациозно словно соскользнул вниз, и всадник растаял в густом, надвигающемся с гор тумане. С тех пор стали звать камень Девичий, после - Казачьим. Так повелось, что, проезжая мимо, обязательно нужно посетить камень, оставить свой след, прикоснуться к нему или взобраться на вершину. Многие загадывают желание, и существует поверье, что, если никто не встретится и ничто не помешает восхождению, желание сбудется. Многие просят у камня силы для преодоления недугов, а новобрачные думают о благополучной и счастливой семейной жизни. И продолжают идти люди, оставляют полоски тканей, как делали раньше, посещая святые места. А камень продолжает жить своей таинственной жизнью. Он вряд ли чувствует бег времени так, как его чувствует человек, пытаясь ухватить незримую, ускользающую от него нить постижения вечности во всех ее многообразных проявлениях.
