Имеются свидетельства того, что в начале Средних веков русские все еще поклонялись огню, или духу огня (овиннику), который жил в очаге под полом овина.
До начала двадцатого века во многих районах России начало и конец сезона молотьбы (сентябрь-ноябрь) отмечали специальным ритуалом. Сушку зерна не могли начать без ритуала зажигания нового огня, для чего собирались вся семья и соседи. Огонь торжественно зажигал глава семьи, благоговейно кланяясь ему.
По завершении сушки, когда огонь становился уже ненужным, люди снова праздновали. Это событие иногда называли «именины овина». И в том и в другом случае ритуал сопровождался обедом, и в очаг ставилась еда - каша, блины, пироги.
Огонь в огромной кирпичной печи, характерной для Центральной и Северной России, являлся истинной сердцевиной крестьянского дома. По старой поговорке, «печь — матушка родная». Новорожденных прислоняли к ней, обрученная невеста сидела подле нее на «свадебной» скамье. С печью были связаны предзнаменования удачи и благосостояния семьи. Но самое главное, печь была домом для домового, хранителя семьи, представителя рода и семейных предков.
К печному огню относились с почтением. Запрещалось плевать в огонь, это было все равно что плюнуть в глаза своим предкам-родителям, которые были способны отомстить за такое святотатство, насылая жгучие нарывы на губы и язык плюнувшего. При разжигании огня надлежало вести себя уважительно, и строго воспрещалась ругань. «Царь-огонь, гори для нас, - просил разжигающий огонь, — не для того, чтоб мы могли курить табак, а для того, чтоб мы сварили себе кашу».
При переезде в новое жилище огонь, ввиду его значимости для семьи, и вместе с ним домового надлежало перенести из старой печи в новую. Торжественно гасили огонь в старой печи, а тлеющие головешки использовали для разжигания огня в печи нового дома. Избегали тушить огонь в печи и не давали огонь кому-либо на сторону, боясь, что это принесет несчастье.
