У Якуньки была супруга Варвара Ивановна.
И кажной день ему за год казался. Вот она кака была зазуба, вот кака
пагуба. Ежели Якунька скажет:
- Варвара Ивановна, спи!
Она всю ночь жить буде, глаза пучить. А ежели сказать:
- Варвара Ивановна, сегодня ночью затменье предвешшают. Посидите и нас
разбудите.
Дак она трои сутки спать будет, хоть в три трубы труби.
Опять муж скажет:
- Варя, испекла бы пирожка.
- Не стоишь, вор, пирогов.
А скажет:
- Варя, напрасно стряпню затевашь, муку переводишь...
Она три ведра напекет:
- Ешь, тиран! Чтобы к завтрию съедено было!
Муж скажет:
- Варя, сходим сегодня к тетеньке в гости?
- Нет, к эдакой моське не пойдем.
Он другомя:
- Сегодня сватья на именины звала. Я сказал - не придем.
- Нет, хам, придем. Собирайся!
У сватьи гостей людно. Варвара пальцем тычет:
- Якунька, это чья там толстомяса-та девка в углу?
- Это хозяйская дочь. Правда, красавица?
- А по-моему, морда. Оттого и пирогов мало, что она всю муку на свой
нос испудрила.
Муж не знат, куда деться:
- Варя, позволь познакомить. Вот наш почтеннейший начальник.
- Почтеннейший?... А по виду дак жулик, казнокрад.
Тут хозяйка зачнет положенье спасать, пирогом строптиву гостью
отвлекает:
- Варвара Ивановна, отведайте пирожка, все хвалят.
- Все хвалят, а я плюю в твой пирог.
И к Варваре кто придет, тоже хорошего мало.
Который человек обрадуется угощению, тот ни фига не получит, а кто
ломаться будет, того до смерти запотчует.
Мода пришла - стали бабы платьишки носить ребячьи. Варвара наросьне
ниже пят сарафанов нашила. Всю грязь с улицы домой приташшит. Вот кака
Варвара Ивановна была: хуже керосина. Она и рожалась, дак поперек ехала. Муж
из-за такого поведения сильно расстраивался:
- Ах ты... проваль тебя возьми! Запехать разве мне ей на службу. Может,
шелкова бы стала?
Вот наша Варвара Ивановна на работу попала. Ежели праздник и все
закрыто, дак Варвара в те дни черным ходом в учрежденье залезет и одна до
ночи сидит, служит, пишет да считат.
А ежели объявят:
- Варвара Ивановна, эта вся будет спешна неделя. Пожалуйста, без
опозданиев...
Дак Варвара всю эту неделю назло дома лежит.
Настанет праздник какой, Варвара одна в учрежденье работу ломит.
Муж дак за тысячу верст рад бы от этой Варвары уехать, из пушки бы ей
рад застрелить.
Оногды идет он со службы, а домой неохота. И видит: дядьки на бочке за
город едут. Ах, думает, хорошо б и мне перед смертью на лоно природы.
- Дяденька, подвези!
За папиросу вывезли и Якуньку за город. Стали навоз в яму сваливать.
Яма страшна, глубока. Якуня думат:
- В эту бы яму мою бы Варвару Ивановну!
Яма смородинным кустьем обросла. Это Якуня тоже на ус намотал. Домой
явился:
- Хотя ноне и лето, ты, Варвара, за город ни шагу!
- Завтра же с утра отправимся! И ты, мучитель, со мной.
Утром бредут за город. Варвара Ивановна, чтоб не по-мужневу было, задью
пятится.
К ямы подошли, к смородиннику. Якунька заявил:
- Мои ягоды!
- Нет, холуй, мои! Лучче и не подступайся!
Замахалась, скочила в куст, оступилась и ухнула в яму. Якунька
прослезился и бросил следом три пачки папирос:
- Прости, дорогая!
Затем домой воротился. Никто его не ругат, никто его не страмит.
Самоварчик наставил, сидит, радуется:
- Вот кака жисть пошла приятная!
Однако соседи вскоре заудивлялись, почему из Варвариной квартиры ни
крыку, ни драки не слыхать. Донесли в участок, что не на кирпич ли даму
пережгли, боле не орет. Начальник вызвал Якуньку:
- Где супруга?
- Дачу искать уехала.
- Смотри у меня!
Якунька до полусмерти напугался:
- Лучче побежу я добывать свою Варварку.
С веревкой полетел к ямы. Припал, слушат... Писк, визг слыхать...
...А вот и Варин голосок...
Слов не понять, только можно разобрать, что произношение матерное.
Якунька конец размотал. Начал удить:
- Эй, Варвара! Имай веревку! Вылезай!
Удит и чует, что дернуло. Конец высбирал, а в петле кто-то боязкой
сидит, не боле фунта. Якунька дрогнул, хотел эту бедулину обратно тряхнуть,
а она и проплакала:
- Дяденька, не рой меня к Варвары! Благодетель, пожалей!
- Вы из каких будете?
- Я Митроба, по-деревенски Икота. Мы этта в грезной ямы хранились,
митробы, иппузории. Свадьбы рядили, сами собой плодились. И вдруг эта
Варвара на нас сверху пала, всех притоптала, передавила. Папиросу жорет, я с
табаку угорела. О, кака беда! Хуже сулемы эта Варвара Ивановна, хуже
карболовой кислоты!
Якунька слушат да руками хлопат:
- Ах да Варвара! Ну и Варвара! А все-таки по причине начальства
приходится доставать.
- Якуня, плюнь на их на всех! Порхнем лучче от этого страху в Москву.
- Что делать-то будем?
- Там делов, дак не утянешь на баржи. За спасение моей жисти от Варвары
я тебя наделю капиталом. Я Митроба и пойду вселяться по утробам. За меня
дохтура примуцца, а я их буду поругивать да тебя ждать. Ты в дом, я из дому.
Якунька шапку о землю:
- Идет! Отвяжись, худая жизнь, привяжись, хорошая!
Митроба завезалась в шелково кашне, на последни деньги билет купила да
в Москву и прикатили. На постоялый двор зашли, сели чай пить. Икота в блюдце
побулькалась, заразговаривала:
- По городу ле в киятры ходить, у меня платье не обиходно, да и на
Варвару боюсь нарвацца. Лучче без прогулов присмотрю себе завтра барыну
понарядне да в ей и зайду.
- Как зайдешь-то?
- Ротом. С пылью ле с едой.
- А мне что велишь?
- Ты в газету объяви, что горазен выживать икоты, ломоты, грыжу, дрип.
Утром Якунька в редакцию полетел, а Митроба в окне сидит, будто бы
любуется уличным движением. Мимо дама идет, красива, полна, в мехах. Идет и
виноград немытый чавкат. Митроба на виноград села, барына ей и съела. И
зачало у барыни в животе урчать, петь, ходить, разговаривать. Ейной муж
схватил газету, каки есть дохтора? И читает: "Проездом из Америки. Утробны,
внутренни, икоты, щипоты, черевны болезни выживаю".
Полетели по адресу. Якунька говорит:
- Условия такая. Вылечу - сто рублей. Не вылечу - больной платы просит.
Наложил на себя для проформы шлею с медью. Приехали. Икотка барыниным
голосом заговорила:
- Здравствуй, Якунюшка! Вот как я! Все тебя ждала. Да вот как я! Лише
звонок, думаю, не Якуня ли! Вот как я!
Якуньке совестно за эту знакому:
- Ладно, ладно! Уваливай отсель!
Икота выскочила в виде мыша, только ей и видели. Больна развеселилась,
кофею запросила. Американского дохтура благодарят, сто рублей выносят.
Теперь пошла нажива у Якуньки. Чуть где задичают, икотой заговорят,
сейчас по него летят. У Якуни пальтов накуплено боле двадцати, сапогов
хромовых, катанцей, самоваров, хомутов, отюгов быват пятнадцать.
Бедну Митробу на дому в дом, из души в душу гонит, деньги хапат. Дачу
стеклянну строить зачал, думал - и век так будет. Однако на сем свете всему
конец живет. Окончилась и эта легка нажива.
Уж, верно, к осени было. Разлетелся Якунька одну дамочку лечить, а
Икота зауросила:
- Находилась более, нагулялась!... Пристала вся!
Якуня тоже расстроился:
- Ты меня в Москву сбила! А кто тебя от Варвары спас?
- Ну, черт с тобой! Этта ешше ватай, наживайся! А далеша! Я
присмотрела себе подходяшшу особу, в благотворительном комитете
председательшу. В ей зайду, подоле посижу. Ты меня не ходи гонять. А то я
тебя, знахаря-шарлатана, по суд подведу. Якунька удобел:
- Ну, дак извод с тобой, боле не приду. Не дотрону тебя, чертовку!
Получил последню сотенку, тем пока и закончил свою врачебную прахтику.
А Икотка в председательшу внедрилась. Эта дамочка была така бойка, така
выдумка, на собраньях всех становит. Речь говорит - часа по два, по три рот
не запират. Вот эдак она слово взела, рот пошире открыла, Митроба ей туда и
сиганула.
Даму зарозбирало, бумагами, чернильницами зачала на людей свистать.
Увезли домой, спешно узнают, кто по эким болезням. В справочном бюро
натакали на Якуньку.
Якунька всеми ногами упирается:
- Хоть к ераплану меня привяжите - нейду! Забегали по больницам, по
тертухам, по знахарикам. Собрали на консилиум главную профессуру. Старший
слово взял:
- Науке известны такие факты. Есь подлы люди. Наведут, дак час
свернет. В данном случае напушшено от девки или от бабы от беззубой.
Назначаю больной десеть баен окатывать с оружейного замка.
Другой профессор говорит:
- И я все знаю скрозь. По-моему, у их в утробы лиситер возрос. Пушшай
бы больна селедку-другую съела, да сутки бы не попила, он бы сам вышел.
Лиситера полдела выжить.
Третий профессор воздержался:
- Мы спину понимам, спину ежели тереть. А черев, утробы тоись, в
тонкось не знам. Вот бабка Палага, дак хоть с торокана младень - и то на
девицу доказать может.
Ну, они, значит, судят да редят, в пятки колотят, в перси жмут, в бане
парят, а больна прихворнула пушше.
Знакомы советуют:
- Нет уж, вам без американского дохтура не сняцца.
К Якуньки цела делегация отправилась:
- Нас к вам натакали. Хоть двести, хоть триста дадите, а без вас не
воротимсе.
Якунька весь расслаб:
- От вот каких денег я отказываюсь!... Сам без прахтики живу, в изъян
упал.
Он говорит:
- Ваш случай серьезной, нать всесторонне обдумать.
Удалился во свой кабинет, стал на голову и думал два часа тридцать семь
минут. Тогда объявил:
- Через печать обратитесь к слободному населению, завтре о полден
собраться под окнами у недомогающей личности. И только я из окна рукой
махну, чтобы все зревели не по-хорошему:
- Варвара Ивановна пришла! Варвара Ивановна пришла.
Эту публикацию грамотной прочитал неграмотному, и в указанной улицы
столько народу набежало, дак транваи стали. Не только гуляющие, а и занятой
персонал в толпе получился. Также бабы с детями, бабы-молочницы, учашшиеся,
инвалиды, дворники. Все стоят и взирают на окна.
Якунька подкатил в карете, в новых катанцах, шлея с медью. Его проводят
к больной. Вынимат трубку, слушат... Митроба на его зарычала:
- Зачем пришел, собачья твоя совесть?! Мало я для тебя, для хамлета,
старалась? Убери струмент, лучче не вяжись со мной!
Якунька на ей замахался:
- Тише ты! Я прибежал, тебя, холеру, жалеючи. Варвара приехала. Тебя
ишшет!
У Митробы зубы затрясло:
- Я боюсь, боюсь!... Где она, Варвара-та?
Якунька раму толкнул, рукой махнул:
- Она вон где!
Как только на улице этот знак увидали, сейчас натобили загудели,
транваи забрякали, молочницы в бидоны, дворники в лопаты ударили, и вся
собравшаяся массыя открыли рот и грянули:
- Варвара Иванна пришла! Варвара Иванна пришла!
Икота из барыни как пробка вылетела:
- Я-то куды?
- Ты, - говорит Якунька, - лупи обратно в яму. Варвара туда боле не
придет!
Народ думают - пулей около стрелили, а это Митроба на родину срочно
удалилась. Ну, там Варваре опять в лапы попала.
А Якунька, деляга, умница, снова, значит, заработал на табачишко...
