Шорох толпы испуганно-злобный.
Площадь. Костер. Наспех он сложенный.
Взгляд немигающий и отчужденный,
Будто и вовсе он потревоженный.
Вдруг кто-то крикнул: - Постойте же, нет!
Ей ведь всего лишь 14 лет!
- Но отравить всех она же хотела!
- Что ж отравила? - Пока не успела.
Но ведь варила гремучее зелье,
Что находилось в её подземелье.
На этом доводы закончились у всей толпы,
Меня схватили и к огню вдруг подвели.
И со всех сторон вдруг разом речи понеслись:
- Виновна!!... Ведьма!!!... Сейчас же ты умри!
За что меня жгли, не смотря на красу?
На зелень в глазах и тугую косу…
За то, что совсем не такая, как все?
За то, что родили меня по весне?
И, видя меня всю объятую пламенем,
Не зря все шептали о страхах своих.
Пугали друг друга моим возвращением,
Боясь за родных, за семью и других.
Мои волосы пахнут костром инквизиции.
Рыжая бестия вновь среди всех.
С лисьей улыбкой играю с зарницами,
Зелье варю уже осмелев.
Люди порой смотрят с тревогою,
Но мне уже давно не 14 лет.
Иду теперь своей я дорогою,
Плотно запрятав в шкафу тот скелет.
Стих сочинён моей двоюродной сестрой Яной Петуховой)
