Этот город по самый мой ворот
Немотою июньской распорот…
Я истрачусь и спрячусь в петле –
Так, как нить исчезает в игле.
Словно рыба об лёд, этот рот
Тишиною мне в уши орёт.
Почеши же иголку за ушком
И язык мне заштопай на дужке.
Вот тогда я фортели фортуны
Поменяю на груши и струны…
Но молчит голодающий бард,
Заложивший гитару в ломбард.
