Забрезжил рассвет еле-еле над городом туманным и тихим,
Стихают крики ночной густой пустоты.
Когда-то был мир живой,
Ставший в итоге безликим.
И правила давят на горло, противно до тошноты.
Пожар проглотил все, всех, чернеющим пеплом устлали
Небесные девы дороги и головы мертвых.
Тьма жуткая правит в сердцах, и ангелы биться устали
С безумием. От боли так тяжко, и в книгах имен много стертых.
На кладбище тихо, и вороны в тучах несут холода и страшные, мрачные грозы,
Сердца опустели совсем, и куклы идут по дорогам,
Теперь все равно, мрак внутри, нет чувств, беспокойств и угрозы
Покою, души нет. Беда стоит у порогов,
Костлявой рукой бьет в двери, пытаясь войти.
Все бред полуночный, и красками мир захлебнулся,
Ворвался рассвет в накрытое дымкою царство,
Рассеял сомнения в душевном, сердечном здоровье,
Луч доброй надежды в душе навсегда прописался.
Глаза вновь закрыты, и зло возвращается в мысли,
Один на один со страхами старыми,
В ночной тишине сотни криков и звуков повисли,
Разбиться бы им, и падать осколками в раны.
