На черном теле набосклона
Мерцает бледная луна,
В ночи я слышу звуки звона;
Тут душ погибших сторона...
И смотрит ворон глазом черным,
И глохнет колокольный звон,
Движеньем быстрым и проворным
На мое окно садится он.
И вижу в лапах саван белый,
И шепчет кто-то: "Час настал...
Ты жил в тоске, в печали серой,
От жизни ты уже устал..."
И шепчет он: "Ведь цели нет,
Ты лишний тут, забытый всеми
И уходя, спасешь ты свет,
Сняв с людей такое бремя..."
И я шепчу ему в ответ,
Что жить хочу, что цель жива,
А он смеется: "Смысла нет!
Любить не будешь никогда!"
"Я без любви смогу прожить..."
А он хохочет все сильней:
"Ее не сможешь позабыть,
Она тебе всего милей..."
И вижу я с собою рядом
Человека черного, как ночь,
И таким он смотрит взглядом,
Что мысли все уносит прочь...
"Смотри, смотри, - бормочет он, -
Смотри в отражение стекла,
Услышишь боли тихий стон
Той, что не забудешь никогда..."
Она! В жар меня бросает,
И я кричу: "Как смеешь ты?"
А он улыбки не скрывает
И шепчет все: "Смотри, смотри..."
"А вы с Есениным похожи:
Взгляд его и голос тот,
Однако ты его моложе,
Волосы желтые, как мед...
Как не хотел он умирать,
В петлю засовывая шею,
Ты будешь тише погибать,
Я от мысли этой млею..."
И я кричу: "Как смеешь ты?
Он не сам... Его убили!"
"Ах, это детские мечты,
Их давно уже забыли...
А вас, живых еще поэтов,
Конец один печальный ждет:
Петля, послушавши советов,
Или пуля кровь прольет..."
И вижу я петлю тугую,
Что мерно качается во мгле,
Ловлю в себе я мысль простую
И ярость, растущую во мне...
И рву петлю - она пропала,
Толкаю стул - разбил стекло,
И в пляске траурного бала
Крылатый гость влетел в окно...
Скрипел когтями, каркал он,
Рвал одежду и клевал,
Но, услышав тихий звон,
Рассмеялся и пропал...
