Младший оборотень дикий, красно-девицу сгубил
И однажды ей в лесу, лесу тенистом, сердце вырвал и убил!
Ну, а старший, возле клуба, гомогея подцепил,
Кровь отравленную эту, голубую, он полночи жадно пил,
И с тех пор он выбрал чудо – одиночество небес,
И все знали, что он никогда не будет покорителем невест!
Голубая еда всему виной, волкодлаки дружно выли,
Этой странной еды, этой странной еды, так ему и не простили
Голубая еда…
Голубая еда…
Как ничто его травила,
Голубая еда, голубая еда валкадлака погубила!
И увидел младший как-то с другом брата своего,
Тот его по шерстке гладил, нежно гладил, и не видел ничего,
Осерчал тут младший люто, и завыл, и зарычал.
Испугался старший дико, не на шутку, когти спрятал, хвост поджал:
«Ты люби и будь любимым, ешь людишек, брат
Буду барменом в гей-баре, а не в стае…» И ушел в закат…
Голубая еда всему виной, волкодлаки дружно выли,
Этой странной еды, этой странной еды, так ему и не простили
Голубая еда…
Голубая еда…
Как ничто его травила,
Голубая еда…голубая еда, валкадлака погубила!
