Маленькие Техати и Ониру, сестра и брат, с грустью наблюдали за матерью, которая собиралась в дальнюю дорогу. Их мама – Тедзури – долгое время работала поварихой в доме Хамудзо. Ее через день сменяла толстая О-Ен, и сегодня был день, когда Тедзури должна ее сменить и выйти на работу.
Они жили в одиноком домике за горой, ближайшая деревня была довольно от них далековато. И все из-за того, что за Тедзури совершенно незаслуженно приелась слава воровки. Какой-то не совсем порядочный человек наклеветал на нее, что женщина, которая и мухи никогда не обидит, которая всегда отличалась добротой и доброжелательностью к другим людям, украла целых 15 коку риса! Удивительно, но почти все жители деревни поверили в это, а те немногие, кто понимали всю абсурдность и бессмысленность этого обвинения, предпочли благоразумно, по их мнению, промолчать, чтобы подозрения не перешли ненароком и на них.
Всю неделю Тедзури и ее детей полностью игнорировали. Некоторые особенно ярые блюстители порядка начинали даже угрожать женщине жестокой и, как они все время отмечали, «праведной» расправой, а Техати и Ониру, когда приходили к деревенским детям играть, терпели от них насмешки и унижения.
Прошла неделя, и Тедзури приняла твердое решение переселится на другое место, подальше от людей. Хоть потом деревенский староста и доказал всем ее невиновность, тридцатилетняя женщина была непреклонна и не желала прощать причиненную ей обиду и оскорбление.
Прошло уже полгода, как ее дети и она жили в одинокой хижине за горой. И вот она вынуждена опять уйти в город и оставить детей одних, на распоряжение самим себе.
- Техати, - обратилась Тедзури к старшей дочери. – Ты снова остаешься за старшую. Смотри, далеко от дома не ходите, дверь незнакомым не открывайте. Будете себя вести хорошо, я куплю вам побольше рисовых лепешек.
Тедзури отправилась в путь, помахав им на прощание, а Техати закрыла за ней дверь на засов.
- Когда мама придет? – спросил Ониру, сразу погрустнев. Мальчик теребил в руках старую потрепанную игрушку – какую-то птицу.
- Вечером, – ответила Техати строгим детским голосом. Она была старшей сестрой и всецело чувствовала свою ответственность за младшего брата. Техати было одиннадцать, а Ониру был младше сестры на четыре года.
- Кушать рыбу будешь? – деловито спросила Техати и, не торопясь, совсем как ее мама, отправилась на кухню. Ее младший братец живо закивал и побежал вслед за ней.
Девочка изображала маму, когда ставила на стол поднос с рыбой, которую вчера принесла им Тедзури. Они расправились с ней в два счета.
- Что ты торопишься?! – строго произнесла девочка, глядя на набившего полный рот братца. – Не убежит от тебя рыба, подавишься еще!
- Не подафлусь! – весело ответил худенький мальчик с набитым ртом. Техати удрученно покачала головой, совсем как мать.
- Был бы тут отец, он бы показал тебе, как надо вести себя за столом! – сказала Техати и сама же осеклась. Их отец был разбойником и пропал со своего последнего дела. Может, из-за этого из всей деревни, в которой каждый хоть раз воровал либо от безвыходности, либо от зависти, подозрения упали в первую очередь на Тедзури.
Ониру прекратил жевать. Он уставился на сестру с какой-то надеждой.
- Ты знаешь, где отец? Его нет уже год, – заметил мальчик.
- На работе, – машинально ответила девочка.
- Так почему он к нам не придет? – мальчик явно был намерен услышать ответ.
- Не знаю, – огрызнулась сестра, – трескай давай рыбу.
Ониру помолчал немного и вновь принялся за еду, а сестра смотрела на него, думая об отце. Она знала, кто ее отец, и ей становилось ужасно от мысли, что он мог убивать людей. Девочка помнила ссоры мамы и папы, связанные с его «ремеслом». Отец оправдывался, как мог: он доказывал матери, что за всю свою «карьеру» он не убил ни одного человека, а грабил лишь богатых, зажравшихся людей. Мама слышать ничего не хотела и настаивала, что отец занялся другим делом. Например, торговлей или фермерством.
Отец от этих предложений не был в восторге. Как это странно не звучит, он любил свою профессию. Когда он выходил на новое дело, он чувствовал себя свободным. Это больше всего было необходимо ему.
И вот он бесследно исчез и оставил своих детей сиротами, а жену – вдовой. О нем уже целый год ничего не было слышно. Говорили, что он попался на глаза одному самураю, который был в ужасном настроении...
Наконец, длинный, утомительный рабочий день для Тедзури закончился. В руке женщина держала небольшой сверток с рисовыми лепешками – ей очень хотелось порадовать своих детей, да и обещания она старалась никогда не нарушать.
Выйдя из города, женщина некоторое время шла по проселочной дороге. Почувствовав, что она устала, вдова уселась на небольшом пне возле дороги. Отдохнув, Тедзури поднялась на ноги и продолжила свой путь домой. Сгущались сумерки, солнце уже начинало скрываться за горизонтом.
Скоро Тедзури окончательно поняла, что она сбилась с верной дороги и заблудилась. Из-за сгущающейся темноты невозможно было различить хоть какие-нибудь ориентиры. Вокруг была одна жуткая тьма и непонятные звуки по сторонам, заставляющие Тедзури нервно вздрагивать и осматриваться по сторонам. Сердце бешено колотилось.
Тяжелые густые облака вскоре отступили, и все вокруг засеребрилось, освещаемое полной лунной. Вдове стало гораздо легче осматриваться вокруг. Она с ужасом и леденящим кровь страхом поняла, что забрела невесть куда. Женщине становилось все более не по себе. Покрепче сжав в руке рисовые лепешки, она испуганно оглядывалась вокруг, все больше понимая, что этих мест она совершенно не знает. Тедзури теряла последнюю надежду найти дорогу домой.
Вдруг где-то вдалеке показалась шаркающая сгорбленная фигура. Фигура немного кряхтела, стуча длинной палкой. Когда неизвестный человек подошел поближе, Тедзури увидела, что этот человек – сгорбленная старушка, неторопливо шаркающая прямо к ней. Радости и облегчению поварихи просто не было предела. Она торопливо направилась к старухе. Та чему-то довольно улыбалась.
- Здравствуйте, бабушка, – вежливо обратилась к ней Тедзури. - Не поможете мне? Я заблудилась и сама не знаю, куда иду...
Старуха окинула ее долгим изучающим взглядом с ног до головы, опираясь на свой длинный посох. Луна освещала ее румяное улыбающееся лицо. Старуха все молчала.
- Я сбилась с дороги, – думая, что старушка плохо слышит, повторила женщина чуть громче. – Поможете?
- А почему бы и не помочь? – весело ответила старушка. – Куда тебе надобно?
- Мой дом за горой, – ответила вдова.
- Тогда идем вместе! Мне тоже туда, – с энтузиазмом сказала старуха, тепло улыбаясь.
- Вот спасибо, - обрадовалась Тедзури. – Спасибо вам. Я уже и не знала, что и делать. Я сюда забрела в первый раз.
- Тут я пройду и с закрытыми глазами, – похвалилась старуха. - Не отставай только! – добавила она.
Старуха пошла впереди, а вдова поспешила следом. Теперь, когда все страхи были позади, женщина впервые ощутила, что продрогла до костей, и вокруг стало как-то непривычно холодно.
- Куда это ты ходила? – спросила, шагая впереди, старушка.
- На работу, поварихой. Обещала своим детям рисовых лепешек принести, вот и спешу.
- Так у тебя есть лепешки? – приятно удивилась старуха. – Прости меня, бесстыжую, с утра ни крошки во рту не было, есть жуть как хочется. Дай мне одну лепешечку!..
Одной лепешки вдове не было жалко. Спасибо старухе, дорогу показывает. Без нее Тедзури, может быть, просто-напросто сгинула здесь.
- У меня маловато лепешек, бабушка. Но одной, так и быть, поделюсь с вами. Спасибо вам за доброе дело, – женщина остановилась и вынула из свертка одну лепешку.
- Вот спасибо, – прошамкала старушонка и вновь зашагала вперед, жуя на ходу лепешку. Спустя некоторое время она вновь обернулась:
- Дай еще одну лепешку. Сил моих больше нет, слышишь, как журчит в животе.
Словно подтверждая ее слова, в животе у старушки, и правда, недовольно забурчало.
Женщина готова была убить бесстыжую старуху, но, опасаясь, что та просто бросит ее на полпути, полезла в сверток еще за одной.
- Все. Больше не дам. Остальное – моим детям, – твердым голосом сказала женщина.
Они продолжили свой путь. Старушка быстро съела вторую лепешку и вновь остановилась.
- Дай мне еще одну, – попросила она без каких-либо зазрений совести.
- Я же сказала, что больше не дам, – строгим голосом ответила вдова. – А то не хватит моим детям.
- Меня ноги не держат. Дай еще одну, а то не поведу! – пригрозила старуха.
Тедзури решила взглянуть на лицо этой наглой старой женщины, не имеющей ни капли совести и элементарной вежливости. Взглянула, и... ахнула. Красные впавшие глаза, горящие адским пламенем. Желтая иссохшая кожа, чем-то напоминающая кожу мертвеца. Длинные, слегка выпирающие из-за рта клыки. Ведьма!
- Дай, я тебе сказала! – завопила ведьма, вцепившись в руку вдовы. Та со страху мигом отдала все последние лепешки. Женщина была готова бежать куда угодно, крича о помощи, но ее ноги словно онемели.
Ведьма пошамкала дальше. Женщина, против своей воли, пошла за ней. Когда ведьма, отвратительно хрустя и чавкая чужими моти, вновь остановилась и обернулась к Тедзури, требуя еще одну рисовую лепешку, женщина тихо ответила, что у нее их больше нет...
- ТОГДА Я СОЖРУ ТЕБЯ! – зарычала ведьма, накинувшись на беззащитную женщину.
