И так начнём.
Всё это произошло в том году. Вспоминать это ужасно больно, но мой психиатр посоветовал мне выплеснуть всю свою боль в этот рассказ.
Зовут меня Элизабет или Лизой для друзей.
Как я оказалась в психиатрической больнице? Всё на самом деле сложнее, чем вы думаете.
В детстве я была нормальным ребёнком. Вот только на игры с другими детишками меня не тянуло. Я часто была одна. Мне это только нравилось.
Жили мы (да и по сей день живём) в огромном доме. Рядом небольшая роща и пруд. Мне нравилось там гулять. Вспоминаю я об этом с улыбкой на лице. Оденет меня мама в красивое платьице зелёного цвета, чёрные туфельки, расчешет волосы и наденет ободок. Я готова. С книжкой «Сказки» под мышкой я побегу в ту самую рощу, вернусь, чтобы пообедать, а затем снова гулять допоздна.
В один прекрасный день я как обычно собралась гулять. Взяв с собой корзинку для пикника, плед и любимую книжку я побежала к озеру. В этот день всё было не так, как всегда. Прибежав на место и сделав себе пару бутербродов, я уставилась в книжку. Всё вроде шло, как обычно, но тут я услышала тихую песенку.
Изрежь ножами свои вены,
Порви когтями свою душу,
И кровью испиши все стены -
Ведь крик никто не станет слушать.
Кинжалом вырежи сердце себе,
Принеси его в жертву жестокой судьбе.
Капли алой крови застыли на губах,
Смертельный ужас читаю в твоих глазах,
До дна выпита жизнь и нет дороги назад...
Вот мы и вместе, добро пожаловать в Ад!
Пел ребёнок, наверно, девочка моего возраста. Я отложила книгу. Стала искать глазами источник звука. Но тут стало тихо. «Странно», - подумала я. Взяла книгу снова, и тут опять эта песня.
Изрежь ножами свои вены,
Порви когтями свою душу,
И кровью испиши все стены -
Ведь крик никто не станет слушать.
Я убрала книгу, встала и пошла на звук. Он становился громче. Обойдя одно деревце, я увидела пробежавшую передо мной тень. Раздался смех. Затем снова песня.
Изрежь ножами свои вены,
Порви когтями свою душу…
Я обернулась. «Эй! Может, хватит?» – крикнула я. И тут перед моими глазами предстала девочка моего роста и возраста. Я начала осматривать её с ног и, поднимаясь глазами всё выше, я с ужасом закричала. Красивое платье, цвета неба, было изодрано, руки в царапинах, все в крови, вены перерезаны. Но поразило меня не это. Её лицо. Бледное, как у куклы, на щеке огромная царапина, глаз нет. Вместо них зияли огромные чёрные дыры. Пустые глазницы, из которых водопадом лилась кровь, смотрели на меня. Я в шоке, не понимая происходящего, смотрела на неё.
- Кто ты? - наконец спросила я.
В ответ лишь смех… Истерический. Я закричала, зажала уши руками и побежала. Не разбирая дороги.
Помню, проснулась я в кровати. Чистая, умытая. Из окна светило яркое солнышко. Птицы пели. Чудное утро. Я попыталась встать. Было так тяжело. До сих пор помню ту боль. Всё же преодолев её, я встала. Подошла к зеркалу. И закричала. На моём лице были четыре огромные царапины. Как будто какой-то зверь провёл лапой, на которой были острые когти. Я слегка дотронулась до неё. Она отозвалась острой болью.
Отойдя от зеркала, я осмотрела дом.
Там никого не оказалось. Мама с папой уехали на работу. Я, отделавшись от шока, стала искать записку. Поиски оказались достаточно быстрыми, записка лежала на столе:
Дорогая Лизи.
Мы с отцом уехали в город за продуктами. Вернёмся с твоей любимой шоколадкой! Любим, целуем.
Мама, папа.
Они вернулись поздно. Я никуда не выходила, боялась, хоть и ничего не помнила. Я не знала, откуда у меня эти царапины. Амнезия временная, можно сказать так. Я поела, взяла книгу и легла в кровать. Ну и вот, наконец, приехали родители. Я кинулась папе на шею. Обняла маму. Они улыбались. Налили мне чаю и дали заветную шоколадку.
- Нам нужно с тобой поговорить, – вот она – фраза, которую я так долго ждала.
- Я вас слушаю, мама и папа, – я опустила голову, готовясь к наставлениям и нотациям.
- Знаешь сколько ты пролежала в кровати? – тихо сказал папа.
- Нет, – я ответила почти шёпотом.
- Четыре дня. Четыре дня! – мама повысила тон на последней фразе.
- Как??? – я округлила глаза.
- Успокойся, милая. Мы нашли тебя недалеко от ограды, когда собирались в магазин. Кажется, тебя поцарапал какой-то зверь… Напал, когда ты читала.
Я хочу тебя попросить… Не уходи далеко. И старайся не возвращаться в этот лес. Могу я на тебя положиться?
- Да, папа, – я кивнула головой.
- А теперь иди спать, дорогая, – почти шёпотом сказала мама.
- Хорошо. Проводите меня до комнаты, пожалуйста, – попросила я.
С той ночи прошло много лет. Я держала обещание. Вот мне 16 лет. Я забыла всё что произошло тогда, в ту неделю… И не хотела вспоминать. Но тут произошёл ужаснейший случай, и вот я тут, в психушке.
Меня позвал гулять парень из моей школы. Мама накормила нас ужином и отправила гулять. Он взял меня под руку, и мы не торопливо пошли к пруду. Было так красиво. Закат… Романтика.. Сели мы на лавочку. Всё было так красиво. Пока мы не услышали пение.
- Ты это слышала? – спросил он.
- Слышала, - ответила я, оглядываясь.
- Странно, – тихо сказал он.
Я промолчала. Мы продолжили смотреть на закат и разговаривать. Но тут опять песня.
- Пойдем, посмотрим что это, – решил он.
- Может, не надо? – я была против его идеи.
- По голосу это ребёнок. Кажется, напугать решил. Пойдём, – он был настроен решительно.
Мы прошли пару деревьев, как вдруг мимо нас пролетела тень. И тут опять послышалась песня.
Изрежь ножами свои вены,
Порви когтями свою душу,
И кровью испиши все стены -
Ведь крик никто не станет слушать.
Кинжалом вырежи сердце себе,
Принеси его в жертву жестокой судьбе.
Капли алой крови застыли на губах,
Смертельный ужас читаю в твоих глазах,
До дна выпита жизнь и нет дороги назад...
Вот мы и вместе, добро пожаловать в Ад!
Кажется, я знала эту песню… Она на миг прекратилась. Смех. Жуткий, мерзкий, истеричный. Мы оба опять обернулись. И тут мы увидели девочку лет девяти, в синем изорванном платье. Руки в порезах и ссадинах. Вены перерезаны по диагонали. Кровь рекой. А самое страшное - её лицо - оно было бледное, как у куклы, а глаз вообще не было. Вместо них зияли пустые глазницы, из которых водопадом лилась кровь. Мы закричали, она лишь снисходительно улыбнулась. Даже нет, ухмыльнулась.
- Помнишь меня, Лизи? – сказала она ровным жутким голосом.
- Нет! Уйди!!! Я не знаю тебя и кто ты! – закричала я.
- А это ты помнишь? – сказала она, доставая из-за спины книгу «Сказки».
- Нет!!! Ты вернулась! Но зачем!? Что ты от меня хочешь! – я опустилась на землю и заревела.
- Твою душу, – сказала она и начала громко смеяться.
- Помогите! – закричал мой спутник.
- Тебе ни кто не поможет! – сказала она ледяным тоном.
И тут она подошла к нему. Он не смог убежать. Стоял как вкопанный. Она схватила его за плечо и потянула вниз. Когда он был на уровне её «глаз», девчонка открыла рот и закричала, он кричал вместе с ней. Я зажмурилась и закрыла уши руками. И тут всё вдруг прекратилось. Он упал бездыханный. Его лицо стянулось, глаза выпали, и из пустых глазниц полилась кровь, рот так и остался в жуткой гримасе.
- Нет! За что!? За что!? – я билась в истерике.
Я бросилась бежать. Она крикнула в след.
- Я вернусь! Я заберу тебя!
Но я была далеко. Опять я бежала. Опять упала около ограды. Мама с папой уехали в гости. Подул ледяной ветер. Она снова тут. Я упала в обморок. Но из бессознательного состояния меня вывела жуткая боль. По мне словно каток проехал. А на щеке снова царапина.
Прошло два дня. Мама с папой решили разобраться, что со мной. Они не верили мне. Думали, что это бред. Думали, что на меня опять напал какой-то зверь, и от шока я сходу с ума. Но это не так! Совсем не так!!!
Они отвезли меня к психологу (естественно, после того, как мне стало легче), и как только я рассказала врачу, что случилось в лесу, она направила меня к психиатру. Тот же поставил мне диагноз «Маниака́льно-депресси́вный психо́з, расстройство личности. Параноидная шизофрения» и поместил меня на лечение в Пенсильванию. Глупо…
Мне быстро упаковали вещи, и доставили сюда. Вот теперь я тут. Пишу эту историю. Они мне не поверили. Убийство Била списали на меня, но назвали невменяемой и поэтому быстро закрыли дело. Тем более, я не совершеннолетняя. Полиция не стала даже разбираться, откуда у меня такие царапины и почему Бил умер именно так… С таким ужасным телом и лицом. А я что? Я теперь сумасшедшая, нужно соответствовать имиджу. Иначе могут вскрыть череп и сделать из меня зомби. Или что похуже! Лучше я буду молчать. Я одна в этом мире.
Но тут… Я слышу. Песня.
Изрежь ножами свои вены,
Порви когтями свою душу,
И кровью испиши все стены -
Ведь крик никто не станет слушать.
Кинжалом вырежи сердце себе,
Принеси его в жертву жестокой судьбе.
Капли алой крови застыли на губах,
Смертельный ужас читаю в твоих глазах,
До дна выпита жизнь и нет дороги назад...
Вот мы и вместе, добро пожаловать в Ад!
Она вернулась.
- Я готова. Убей меня не мучай, – кричу я. – Убей же, ну!!!
Холодок прошёл по спине. Я знала - мне конец. Простите, если сделала больно. Простите и прощайте.
