Это произошло, когда я учился в институте. Институт технический, и специальность моя — литейное производство металлов. Настала пора проходить производственную практику. Рассылали нас по многим областям — от Кубани до Кургана. Мне выпало сомнительное счастье поехать в городок в Пермской области, где знакомый нашего завкафедрой купил площади маленького мёртвого завода и налаживал производство всякой мелкой фигни. Мне было всё равно, куда ехать, и я направился туда. Поезд, автобус. Добро пожаловать в глушь, короче. Крошечный город тысяч на пять человек, делать абсолютно нечего. На тот момент хозяин завода получил какой-то заказ, и требовалась работа в три смены. Найти достаточно работников в городе не вышло — кто бухает, кто слишком старый. Да и денег много не платят. Соответственно, меня бросили затыкать ночную смену. Завод долго не работал, украдено было всё, что можно было унести, и большая часть цехов была пустой. Нас работало человек десять — в основном престарелые рабочие, которые трудились здесь до развала, ну и я. Через неделю работы примерно в 2 часа ночи в сушильной печи сломалась подача мазута и работа встала. Тишина, народ потихоньку разошёлся по цеху. У печи остались я и напарник — Василий Сергеевич, дядька лет шестидесяти на вид. Сидим, значит, и тут я слышу хлопок и громкое шипение снаружи цеха. Василий Сергеевич обернулся к воротам цеха и стал прислушиваться. Через полминуты — повтор: громкий хлопок и шипение. Дед повернулся ко мне, и я увидел, что он напуган. Он спросил: -Ты слышишь что-нибудь? -Слышу хлопки и шипение. А что происходит? -Так пар в котельной стравливали. Хлопает клапан и потом пар шипит. -Ясно. Хлопок. Шипение. Василия Сергеевича передёргивает. Я ничего не понимаю, и начинаю откладывать кирпич. -Что-то не так? — спросил я. -Котельная с девяносто пятого года не работает. Там половину оборудования украли давно. Василия Сергеевича трясло. Хлопок. Шипение. Я удвоил производство кирпичей. Потому что вспомнил, что котельная — это здание в 20 метрах от цеха, со сломанной дверью, выбитыми окнами и кучей ржавого хлама внутри — я заглядывал туда в первый день, когда шатался по заводу. -Надо посмотреть,- без энтузиазма сказал я. -Как хочешь. Я не пойду. Хлопок. И дикий крик. Мы одновременно вскочили и кинулись к противоположным воротам цеха. Остальная смена мчалась изо всех углов цеха наперегонки с нами. Всей толпой мы выскочили на воздух и побежали к проходной. Оттуда бежал охранник. Он крикнул: -Что тут, б**, происходит? Все одновременно стали говорить про шипение и крик. Оказалось, что охрана на проходной услышала хлопки и шипение, и один охранник пошёл проверить, что происходит. Тут трясти стало всех, потому что кричал, скорее всего, тот охранник. Охранник с проходной был с травматическим пистолетом, он взял его на изготовку и медленно пошёл вокруг цеха к котельной. Рабочие быстро пошли к проходной. Меня вдруг стало любопытно, и я двинулся за охранником. Дрожал при этом так, что зубы щёлкали. Мы обогнули цех. Окна второго уровня котельной мерцали, как будто там горел огонь. -Пожар? — сказал охранник неуверенно. Хлопок. Шипение. Вблизи звук был громким, как у турбины самолёта. Мы оба подпрыгнули. -Тогда нижние окна тоже должны гореть,- сказал я, — Там нет перекрытия, просто окна в два уровня. Хлопок. Шипение. На этот раз мне показалось, что громче. Я прыжком развернулся и полетел к проходной. Не думал, что могу так быстро бегать. Охранник прибежал сразу за мной. Мы просидели в караулке до рассвета вместе с начальником караула. Телефон ещё не провели, и вызвать помощь было невозможно. Хлопки, правда, не повторялись. Утром пришла дневная смена рабочих и охраны. Вызвали милицию и всей толпой пошли к котельной. Кто посмелее — зашли внутрь. Там, на площадке эстакады вокруг котла, нашли труп первого охранника. Как он туда попал — непонятно, лестница на эстакаду была сломана. Позже сказали, что он умер от обширного ожога паром. Все отказались больше работать в ночь. Практика закончилась, я уехал и больше там никогда не был. Такая вот история.
