Темным осенним вечером 1840 года рыбаки с мыса Виллафранка, что близ Ниццы, возвращаясь домой,вдруг явственно различили в вое ветра рыдания скрипки и горестные человеческие вздохи. И на другой день, и на третий.. доносились они из находившегося на самом берегу лепрозория. Тамошние служащие в страхе шептались, что леденящие душу звуки исходят из сырой мрачной кельи, куда несколько дней назад тайно поставили гроб с покойником. Об этом прослышали городские власти. Последовал приказ: гроб немедленно убрать! Кто же был тот горемыка, чей прах вопреки божеским и человеческим установлениям, мучился без погребения? Николо Паганини, гениальный скрипач и композитор, игра которого десятилетиями вызывала восторг всей Европы, скончался в Ницце 27 мая 1840 года.и тут же епископ города во всеуслышание объявил его в страшном грехе: «Нечестивец, он перед смертью оказался принять святое причастие!» Это означало, что великого музыканта хоронить на кладбище нельзя. То-то обрадовались креликалы: вот последнее и несокрушимое доказательство дьявольской сущности скрипача, о которой они говорили уже давно!
СКРИПАЧ ИЗ ПРЕИСПОДНЕЙ.
Это не было новостью. Даже самые выдающиеся люди того времени, друзья и доброжелатели Паганини, говорили, что есть в нем что-то «дьявольское». «Адски-божественным скрипачом» назвал Паганини Шуберт. Гете, слушая его игру, видел перед собой «столб огня». Потрясенный Гейне писал: «Темная фигура, казалось, только что вышла из преисподней. На мертвом, бледном лице гений и страдание оставили свой след… Кто он?.. Порой в глазах страшного артиста пылала жажда разрушения, его тонкие губы шевелились… Я, в страхе потерять рассудок, закрыл глаза и заткнул уши…» На беду, в своих восторгах великие оказались весьма неосторожны. То, что говорилось из чувства восхищения, получило превратное истолкование. Для гениев то был политический образ, метафора, а простые обыватели принимали эти иносказания в прямом смысле и обогащали их собственными домыслами. Договорились до того, что та самая 4-я струна, из которой Паганини извлекал волшебные звуки, сделана из кишок его жены, им же задушенной. Что после этого он попал в тюрьму и там, как доктор Фауст, подписал контракт с дьяволом… Даже газеты просвещенного Лейпцига и те намекали, что игра Паганини – промысел нечистого.
ИНФЕРИАЛЬНАЯ ЛИЧНОСТЬ
Он выходил на сцену с бесстрастным лицом, брал в руки скрипку – и мгновенно преображался. Губы складывлись в сардоническую улыбку. Глаза метали молнии. Поза его была некрасива, неестественна, корпус невероятно искревлен. Худоба невероятная. Когда он кланялся, казалось, кости его скрипят и вот-вот рухнут грудой наземь. Паганини раскачивался как пьяный, подталкивал одну ногу другой, выставляя ее вперед. Руки вскидывал то к небу, то протягивал их к людям – взывал о помощи в своей великой скорби, и зал приходил в исступление… сохранился портрет Паганини в ранней юности – он и красив, и строен. Но прошло несколько лет, и фигура музыканта изменилась самым страшным образом! На какой дыбе было переломано его тело? Тысячи скрипачей изнуряют с утра до ночи свой организм теми же упражнениями – но лишь тело Паганини было перекроено таинственным портным на особый демонический лад. Впалая грудь его с левой стороны, где он держал скрипку, значительно расширилась, а рука заметно вытянулась. Пальцы, вроде бы не длиннее, чем у обычных людей, во время игры растягивались, удлинялись вдвое! Руку в локте Николо легко поворачивал назад. А кисть! Она жила самостоятельно: просто отрывалась от запястья! И как легко извлекал он из одной и той же струны самые высокие и самые низкие ноты! Как-то на спор скрипач сыграл арию на шелковом шнурке от лорнета. Но значит ли это, что Паганини был безбожником? Действительно ли он отверг в час смерти святое причастие? Нет, крещенный в малолетстве, Николо всегда был добрым католиком. И сына своего Акилле, родившегося в 1825 году, единственную свою радость, свою всепоглащающую любовь, заставлял неукоснительно исполнять все христианские обряды. Так что вовсе не убеждения Паганини стали причиной трагедии.
НЕ ХВАТИЛО МГНОВЕНИЯ.
По сути, великий скрипач был болен всю жизнь. Его постоянно мучил холод – даже в жару он кутался в шубу, по ночам изводил кашель. За два года до кончины туберкулез горла отнял у музыканта речь. И по странному совпадению, в тот же день потеряла голос и его любимая скрипка Гварнери! Инструмент удалось починить, а вот голос к маэстро уже не вернулся. Один лишь Акилле, приблизив ухо к губам отца, мог угадывать произнесенные им слова. Умирал Паганини в муках. Не в силах был глотать пищу, Акилле уже не мог распознавать движения губ отца. На листке бумаги Николо попытался написать просьбы, но и перо вывалилось из рук. И вот епископ Ниццы послал на виллу графа Чесолле, где умирал Паганини, кононика, исповедника прихода. Кононик знал, чего хочет от него епископ, и в угоду того извратил события. Якобы Паганини наотрез отказался произнести имя Святого Иисуса и Марии. И даже не осенил себя крестным знаменем! А было вот что. Приступ кашля с рвотой и кровью вдруг скрутил Николо. Он поднял было руку, чтобы осенит себя крестом и … не успел. Не хватило какой-то минуты, может быть, мига. Рука, что 40 лет, послушная гению, вдыхала человеческую душу в кусок безжизненного полированного дерева, та, что сделала миллионы и миллионы могучих взмахов, приподнялась и плетью упала вниз. Кровь хлынула горлом… Николо умер мгновенно…
ПОЛВЕКА СТРАНСТВИЙ.
Началась жуткая одиссея праха великого музыканта. На кораблях он бороздил моря, на простых телегах могильников и на мрачных катафалках отправлялся с одного места на другое, но всякий раз словно неприступная стена вставала на пути к кладбищу. Сначала два месяца тело Паганини пролежало в подвале виллы графа Чесолле. Но стали роптать слуги: им чудилось, будто остатки излучали зыбкий свет, слышались стоны призрака. Тогда прах привезли в лепрозорий, а оттуда, снова тайком, снова ночью – к старой фабрике по производству оливкового масла. Здесь гроб и закопали. Но вскоре выяснилось, что от фабричных отходов земля там столь ядовита, что может разъесть не только дерево, но и железо. Друзья попытались переправить останки Николо в Геную, его родной город. Однако губернатор запретил ввоз праха на территорию гергцоргства. Тогда граф Чесолле на свой страх и риск темной безлунной ночью, в бурю, перевез гроб друга в одно из своих владений, где какое-то время он был прикопан у подножия сарацинской башни. Друзья Николо обратились к королю Карлу Альберту. Тот изумился и велел передать свое удивление архиепископу Генуи: дескать есть такое «высочайшее желание» - чтобы прах Паганини захоронили «в святом месте» с «подобающей пышностью». Но … не все могут короли. Кардинал оставил просьбу без внимания. И все-таки в 1844 году останки гениального музыканта морем были переправлены в Геную. Сделано это было по несогласному указу самого короля, но «желания» его были куда скромнее. Все должно было произойти незаметно, «прах помещен в скромном месте, без погребальной процессии». Ведь запрет церкви снят не был. Акилле все же добился разрешения отслужить мессу по отцу. Лишь после этой искупительной церемонии пармский епископ разрешил ввезти тело музыканта в гергцоргство. Но не на кладбище. 28 лет пролежал многострадальный прах под кипарисами в саду одной из вилл.
КОНЕЦ ОДИССЕИ.
Уже давно лежали в могилах епископы Ниццы и Генуи. Состарился, ушел из жизни Акилле. И только сын его, Аттиле, внук Николо Паганини, добился наконец отмены страшного запрета епископа Ниццы. В 1876 году останки великого музыканта были захоронены на пармском кладбище. Но еще дважды тревожили прах Николо. В 1893 году в присутствии внука Аттиле и чешского епископа Ондржичека гроб вскрывали. Присутствующие увидели прекрасно сохранившееся лицо великого музыканта. То был добрый знак свыше… Через три часа прах Паганини перенесли на новое пермское кладбище. Так закончилась скорбная одиссея. 57 лет прожил на свете Николо Паганини, и 56 кочевали его останки по Италии в поисках последнего приюта.
