Плантация Хо-Бренч (Ветка боярышника) была некогда завидным поместьем, с садами, широкими газонами, водным каналом, с классическим зданием, построенным еще до Гражданской войны в Соединенных Штатах. Однако к 1964 году, после 50 лет разрухи, от былого великолепия ничего не осталось, и Макконофи, которая унаследовала Хо-Бренч, пришлось сразу же вместе со своим мужем Кари засучить рукава и приняться за ремонт. А скоро в поместье приехала их родственница по фамилии Гибсон.
Вскоре семье Макконофи стали слышаться странные шумы в доме. Иногда в комнатах ощущался аромат апельсинов или роз, хотя ни тех, ни других поблизости не было. А однажды хозяин поместья, выйдя из сарая, увидел рядом с домом кого-то с фонарем; когда же он приблизился к видению, в воздухе осталась парить только керосиновая лампа.
Три месяца прошло с тех пор, как семья Макконофи с детьми поселилась в своем новом доме, и вот в одну из ночей они проснулись от женских криков на чердаке. Парализованные страхом Макконофи и Гибсон ждали до утра и лишь на рассвете отважились подняться наверх. Там никого не было. Крики повторялись теперь регулярно каждые шесть месяцев, но только летом 1967 года Гибсон увидела того, кто их издает.
«Она не была прозрачной, это было что-то с неясными очертаниями», – вспоминала позже Гибсон. Она не рассмотрела лицо, только заметала на фигуре длинное, до пола, старинное платье. Женщина, чьи очертания то размывались, то становились четкими в воздухе, стояла некоторое время перед Гибсон неподвижно, глядя куда-то вдаль.
К 1969 году семья Макконофи уже привыкла к таинственным призрачным обитателям дома. Но когда однажды в поместье прибыла посылка, женские крики, до того раздававшиеся обычно раз в полгода, стали беспокоить обитателей дома значительно чаще. В посылке старшая кузина Гибсон прислала фамильную реликвию: портрет давно покойной родственницы Флоренс Райт. По описанию Макконофи, ожидали картину в светящихся пастельных тонах, представлявшую юную девушку незадолго до ее скоропостижной смерти. Но на присланной картине были только темные оттенки серого и коричневого цветов в сочетании с грязно-белым цветом, что весьма озадачило Макконофи. Тем не менее картину повесили над камином в библиотеке.
В феврале 1970 года с фамильной реликвией начали происходить поразительные изменения. Волосы девушки на портрете, до того черные, как смоль, начали светлеть, серая роза внизу портрета порозовела. Кожа Флоренс приобрела естественный живой оттенок. Все детали стили вдруг светлее и красочнее. Вскоре на портрете можно было любоваться синеглазой, рыжеволосой красавицей, сидящей в светло-зеленом кресле.
Один экстрасенс исследовал портрет и составил мнение, что с момента смерти Райт ее дух был заключен в картину и поэтому прогонял из нее краски, пока не стал доволен местом, куда повесили полотно. Голоса, которые были слышны в Хо-Бренче, принадлежали добрым духам, которые пожелали помочь девушке снова обрести былые краски. Хо-Бренч с его живительной спиритической атмосферой стал теперь для Флоренс настоящим родным домом.
