Хозяева пустыни. Часть вторая.

Бубку и Рыбку снова заперли в комнате, но выход из нее был лишь через двери. Широкая терасса лежала на отвесной скале, под которой раскинулось море с удивительными, розовыми водами, словно разлили розовое масло...

- Нереально... — Прошептала Натаха и взяв с вазы яблоко кинула вниз, с восхищением глядя на его полет. Но фрукт не успел долететь к воде, из сказочных, коралловых глубин, вылетело удивительное существо и схватив яблоко трехпалой лапой, моргнуло огромными глазами и хлопнув в воздухе длинными плавниками, исчезло под водой.

- Обалдеть... — Хлопнула в ладоши Натаха. — Эх, жаль фотоаппарата нет...

- Меня сейчас менее всего эти красоты заботят... — Пробурчала Бубка. — Ты ухажеров наших не боишься?

- Боюсь... — Вздохнула Рыбка. — Вот эти разговоры о детях, очень меня пугают...

*****

Джинны приблизились к могиле пророка и Малик, порывшись в широких складках бурнуса, достал завернутую в алый шелк, человеческую кисть. Как только он откинул с нее материю, рука ожила и ее указательный палец уперся в надгробие. В воздухе показалось еле заметное свечение и в размытом мареве показались золотые башни Ирема...

*****
- Клянусь священной пустыней, это прекрасно! — Воскликнул Асат. — Ничего красивей я в жизни не видел!
- Эту красоту захватили демоны, — вздохнул Джамиль, — и нам нужно избавить город от их разрушительного влияния.
- Я кажется знаю где их искать... — Инсар посмотрел в сторону белоснежного дворца, окутанного черным туманом, в котором извивались зловещие, лентоподобные субстанции.
Чем ближе они подходили к дворцу, тем больше сгущался воздух, пропитанный злом и мраком. Джинны были настороже, понимая, что их появление вряд ли оказалось незамеченным и не зря...

Ворота с грохотом распахнулись и жар от огнедыщащего Ифрита, обжег им легкие. Демон снова дыхнул пламенем и края бурнусов загорелись, заставляя Джиннов отскочить назад.
- Вы найдете здесь свою смерть! — Прошипел он. — Этот город наш!
- Это — Священный город! — Перебил его Малик. — И вам здесь не место!
- Это не тебе решать, мерзкий Джинн! — Зарычал Ифрит и кинулся на братьев, изрыгая снопы искр. — Готовы ли вы умереть?!

* * *

Натаха подошла к столику, уставленному пузатыми флаконами из хрусталя и открыв первый попавшийся, осторожно поднесла к носу.
- Мама дорогая! — Заорала она, вдыхнув приторный запах жасмина. — Бубка! Это же жасмин! Меня сейчас раздует от аллергии!
Бубка подбежала к подруге и выхватив пузырек из ее рук, швырнула его в окно.
- Вот и все. Быстро вымой руки и лицо!

* * *

Джинны приготовились отразить нападение Ифрита, понимая, что даже вчетвером будет тяжело его уничтожить. Он был полностью охваченный пламенем и накаленный как доменная печь, каждый его шаг, доносил до них раскаленные потоки воздуха.

Джамиль поднял голову и вдруг увидел летящий сосуд, сверкающий хрустальными гранями, наполненный прозрачной, желтоватой жидкостью. Он упал возле ног Ифрита и Малик услышал резкий запах жасминового масла. Масло вспыхнуло и загорелось, охватывая своими яркими щупальцами Ифрита. Он закружился на месте, подскользнулся на маслянистой луже и с ревом полетел вниз, прямо в розовые глубины, странного моря. Из воды снова выскочило трехпалое существо и моргнув своими почти ласковыми глазами, потянуло его под воду.
- Я что-то не понял... — Ошарашенно протянул Малик. — Мне кто — нибудь объяснит, что произошло???

* * *

Джинны осторожно шли по запутанным коридорам дворца, заглядывая в каждую комнату. Тишина стояла гробовая, лишь со стороны моря доносились крики больших, хвостатых птиц с одним глазом и серебрянным рогом на длинной голове. Коридоры дворца были настолько запутанны, что Джинны несколько раз оказывались на одном и том же месте, выйдя из очередного, узкого поворота.
- Тихо! — Вдруг сказал Асат. — Вы слышите?

Джинны замерли и прислушались. Где-то за стеной, явственно слышалось чье-то пение. Мужчины, следуя за голосом, оказались возле искусно расписанных дверей, из-за которых уже явственно доносилось женское пение.
- Крикну! А в ответ тишина-а... Сильная женщина плаче-ет у окна-а!..

* * *

Бубка надрывно пела свою любимую песню, сидя у окна, в которое выкинула флакон с маслом. Натаха грызла яблоко и пялилась на портрет какого-то лысого мужика в ярком халате.
Когда распахнулась дверь, Рыбка закашлялась, подавившись фруктом и застучала себе по груди, краснея от натуги. Один из вошедших мужчин хлопнул ее по спине и яблоко выскочило, ляпнувшись на пушистый ковер.
- Спасибо... — Прохрипела Рыбка. — Вы-то откуда здесь появились?
- А ты как думаешь? — Зло спросил Джамиль. — За такие выходки мы наказываем.
- Ага... Ща... — Бубка перестала петь и зыркнула на него из подо лба. — Размечтался...

* * *

Иблис смотрел на нежданных гостей, слившись с воздухом и его существо раздирало от ненависти и злости. Он прекрасно понимал, что Джинны не успокоятся пока не уничтожат его. Ему нужно было собрать все свои силы и обрушить их на головы проклятых выродков...

* * *

Бубка с Рыбкой, снова оказались в » Розе пустыни», замкнутые в полутемной комнате. Джинны не разговаривали с ними и по прибытию во дворец, поручили заботы о них, Хусейну.

Вечером их спустили вниз, в гарем и подруги были совершенно подавлены этим проишествием. Девушки, находящиеся там, встретили их сдержанно, даже враждебно, наблюдая за подругами, ярко подведенными глазами.
- Это новенькие. — Сказал Хусейн. — Ведите себя нормально, нечего показывать им свою дурь, ясно?
- Нужны они нам... — Насмешливо протянула одна из наложниц, стреляя прекрасными, миндалевидными глазами. — У нас есть занятия поинтереснее...
- Ну-ну, попридержи язык, Лейла! — Прикрикнул на нее Хусейн. — Не избежать тебе наказания, если Джинны узнают о твоем непочтении!

Лейла громко засмеялась и медленно спустилась в бассейн, томно покачивая крутыми бедрами.
- Дочь Шайтана! — Хусейн воздел руки к небу. — Бесстыдница!

Ворса и выкрикивая ругательства, он провел Варьку и Натаху в небольшую комнатку и сказал: — Будете жить здесь.
- Мда... Не велики палаты... — Хмыкнула Рыбка. — Нас вообще-то двое...
- Чтобы получить более роскошные комнаты, нужно стать любимыми женщинами Джиннов. Тогда многое поменяется... — Хитро сказал Хусейн. — Все в ваших руках...

* * *

Бубка и Рыбка, одиноко сидели на открытой террасе, наблюдая за остальными девушками. Красавицы в прозрачных нарядах, лениво переговаривались, поедая фрукты и сладости и не обращая внимания на новеньких. Со стороны сада, послышался чей — то звонкий смех и все наложницы, моментально повернулись в ту сторону. Подруги тоже посмотрели туда, откуда слышался смех и легкие шаги. На террасу вошли две девушки-близняшки, их кожа напоминала кофе разведенный сливками, а черные глаза, словно темный омут бросали в дрожь, одним своим взглядом. Длинные волосы прекрасных одалисок, были уложенны в замысловатые, африканские прически, открывая высокие лбы и изогнутые тетивой брови.

Они были похожи на древние статуэтки, с высоким гибким станом и знали цену своей красоте, неся ее с надменной небрежностью.
- Ты посмотри как остальные замерли, когда эти вошли. — Шепнула Рыбка. — Можно подумать цариц увидели.
- Видно, что эти сестрички пользуются здесь влиянием... — Ответила ей Бубка. — Не идут, а плывут над всей этой разряженной, бабской массой...

Мулатки тоже заметили их и неспеша приблизились, разглядывая подруг с высоты своего роста.
- Новенькие? — Насмешливо спросила одна из них.
- Можно сказать и так. — Ответила Бубка, не поднимаясь со своего места и не понимая сарказма и неприязни, сквозившей в глазах близняшек.

- Предупреждаю, — прошипела вторая, — на нашем пути не стойте и особо возле Джиннов не крутитесь. Если в гарем зайдет кто-то из них, сидите в своей комнате и не высоввывайтесь. Хотя... Кому вы нужны... Не понимаю, где вас вообще подобрали и зачем сюда притащили?
Они засмеялись и гордо прошествовав мимо ошарашенных подруг, скрылись в комнатах на втором этаже.
- Я не поняла... — Рыбка встала в свой ростище и уперла руки в бока. — Что за херня?!
- Видимо это и есть любимицы Джиннов. — Зло произнесла Варька. — Вид у нас после песчаной бури не очень, но это же не повод...
Ее прервал громкий голос Хусейна: — Новенькие, купаться!

Купальня была чисто мраморной, с высоким, купольным потолком, пропитанная цветочными запахами и наполненная паром. Против купания, подруги ничего не имели и с наслаждением отдались в руки купальщиц, которые терли их, скребли, что-то втирали в кожу и несколько раз вымыли волосы. Расслабленных и дышащих свежестью, подруг снова усадили на террасе и поставили перед ними поднос с чаем и сладостями. Женщины гарема уже с новым интересом рассматривали их и в их накрашенных глазах сквозила неприкрытая зависть. Волосы у подруг были густые, длинные, не стриженные еще с самых яслей. Они темными, крутыми локонами прикрывали спины и ягодицы девушек, единственное отличие было в оттенках, у Бубки они были с рыжими отблесками, а у Рыбки черные как смоль, отсвечивая под солнцем синевой.

Не обращая внимание на холеных красавиц, подруги принялись за ароматный чай, стараясь не заснуть от приятной истомы.
- Встаньте! — Вдруг откуда-то сверху раздался женский голос и девушки удивленно посмотрели вверх. Возле них стояли близняшки-мулатки и сверлили их своими глазищами.
- Зачем? — Рыбка недоуменно приподняла бровь.
- Потому что, мы так хотим! Мы с сестрой хотим отдыхать на этом месте! — Прошипела одна из сестриц. — Нам долго ждать?!
- Видимо нам нужно объясниться... — Вздохнула Бубка и медленно встала, сантиметр за сантиметром выпрямляя колени и спину. Когда взгляд близняшек уже значительно поднялся вверх и их подбородки оказались на уровне Бубкиного солнечного сплетения, она добавила: — Еще раз, чего хотели?

Рыбка дожевала конфету и тоже поднялась, тряхнув волосами. Близняшки изумленно разглядывали их, а подруги словно воинственные амазонки, возвышались над гаремом.
- Что здесь происходит?! Мы не потерпим склок во дворце!

Шепот в гареме затих и девушки попадали ниц перед своими повелителями, боясь поднять голову. Близняшки тоже опустились на колени, но это было сделано с кошачьей грацией и манящими улыбками, выдавая в них опытных искусительниц. Бубка и Рыбка так и стояли, в упор глядя на вошедших Джиннов и мертвая тишина под испуганным взглядом Хусейна, оборвалась, когда Бубка все таки глотнула виноградину, которую держала во рту. Это получилось громко и Бубка кашлянув, сказала: — Извините... Вкусный виноград...

Рыбка захохотала, открыв рот и демонстрируя все тридцать два зуба, столь оглушительно, что девушки гарема испуганно уставились на нее, приходя в ужас от такого непочтения.
- Что ты ржежь?! — Варька ткнула ее в бок и сама заулыбалась. — Дурносмех...
- Хватит!!! Что же это такое?!!! Совсем обнаглели!!! — Раздался голос Хусейна, он был бледным и его руки дрожали. — Стража, сюда!!!
- Остановись, Хусейн. — Малик взмахом руки отправил стражу обратно. — Приготовь их на ночь.
- Но...
- Ты слышал, что сказал Малик? — Грозно глянул на управляющего, Джамиль. — Делай свою работу.
- Как скажете. — Хусейн наклонил голову и засеменил за ними к дверям.
Близняшки вскочили на ноги и сверкнув глазищами, быстро пошли в свои комнаты. Одна из них обернулась и сказала: — Вы пожалеете об этом. Мы вас предупреждали.

* * *

Ночь неумолимо приближалась и подруги нервничали, понимая, что неприятностей не избежать. Их нарядили в прозрачные, воздушные одеяния, обвешали украшениями и повели через гарем под завистливый шепот обиженных женщиннсс. Хусейн переживал и суетился, прекрасно понимая, что от девушек можно было ожидать чего угодно.
- Вас могут бросить в пустыне зверям! Вас могут просто сбросить с крыши дворца! Будьте благоразумны! — Причитал он, сложив ладошки. — У вас появился такой шанс!
- Какой шанс? Быть изнасилованными? — Съязвила Рыбка. — Спасибо за такую возможность!
- Что ты говоришь, женщина?! — Воскликнул Хусейн. — Весь гарем готов душу продать, чтоб на вашем месте оказаться!
- Так мы это место им задаром уступим! — Засмеялась Бубка. — За нами дело не станет...
- Все! Мое терпенье лопнуло! — Завизжал управляющий гаремом. — Еще одно слово и я прикажу вас выпороть!

Они остановились перед дверями, за которыми находилась комната с кальянами и Хусейн постучал три раза. Они распахнулись и девушки снова оказались в задымленном помещении, окутанные клубами ароматного дыма.

Джинны восседали на разноцветных подушках, прикрыв глаза и наслаждаясь курением. Хусейн, погрозил подругам пальцем и бесшумно вышел, оставив девушек стоять у дверей. Малик медленно приподнял веки и посмотрел на них, его лицо не выражало никаких эмоций, а глаза небрежно скользили по разряженным женщинам.

- Приветствую вас, красавицы. — Наконец произнес он и встал, потянувшись гибким телом. — Прошу вас, присоединяйтесь к нам...

Девушки осторожно приблизились к ним и сели, подогнув под себя ноги. Джамиль положил руку на плечо Бубки и не открывая глаз сказал: — Попробуй волшебный дым кальяна...
- Бубка затянулась и передала трубку Рыбке, чувствуя как у нее в голове вдруг взорвалась радуга и разноцветные брызги понесли ее невесомое тело над клубами дыма. Рыбка тоже затянулась и разум ее перестал существовать, опутанный взглядами и прикосновениями Малика. Она падала в омут его глаз и тонула в его завораживающем шепоте...

... - Из объятий её выпускать не спеши,

повредить это нежное тело не бойся:

Хоть и гнётся цветок под тяжёлым шмелём,

всё равно не сломается, не беспокойся. И не слушай молений пугливых её,

и не верь, если шепчет: Не надо, не надо!..

А иначе скорее наступит рассвет,

чем добыта желанная будет награда...

Пусть измучатся губы целуй без конца,

в ней ответные волны любви пробуждая.

Как чудесно, когда разгорается страсть

постепенно, как в небе луна молодая...
- Чьи это стихи? — Спросила Рыбка непослушными губами.
- Видьяпати Тхакура... Это индийский поэт... — Усмехнулся Малик и снова протянул ей трубку кальяна...

* * *

Наступило беспробудное, одурманенное утро... Бубка разлепила тяжелые веки и попыталась сфокусировать взгляд на стене, она поплыла, вызывая приступ тошноты и медленно остановилась. Варька попыталась вспомнить вчерашний вечер, но в памяти мелькали лишь отдельные картинки. Прекрасные, восточные стихи, потом вино из серебряных кубков, снова кальян... Безудержный смех, непонятно от чего, причем смеялись все и они с Рыбкой и Джинны, которые к концу вечера стали почти родными. Бубка застонала, вспомнив как танцевала на столике и кривлялась, изображая сестер-мулаток. Малик и Джамиль веселились во всю, глядя на их с Натахой выкрутасы. Они и в трезвом состоянии были слегка в неадеквате, а под вином и одуряющим дымом кальяна, совсем сорвались с петелек. Бубка вдруг рассмеялась, вспомнив, как Рыбка дергала за шнурок с колокольчиком, вызывая Хусейна и когда он приходил, делала вид, что не при делах. Все остальное, покрывала темнота, навалившаяся с внезапностью пыльного мешка из-за угла.
- Как же мне плохо... — Услышала Варька стон Рыбки. — Ничего не помню...
- Но судя по нашему вчерашнему состоянию, нас принесли в наши комнаты невменяемых...

Бубка встала и выглянула в приоткрытую дверь.
- Мама-а дорога-ая...
- Что там? — Рыбка испуганно приподнялась.
- Иди посмотри.

Натаха подошла к подруге и они ошалело уставились на общую комнату с уютной терассой. Бассейн был полон земли и перевернутые горшки с экзотическими растениями покоились на мраморном дне, диванчики были перевернуты и разноцветные подушки сиротливо валялись по углам, окруженные ворохом перьев. Посуда была безжалостно перебита, а шелковые шторы клочьями свисали с поломанных карнизов.
- Это все мы?... — Прошептала Рыбка.
- Подозреваю, что — да...

- Вай! Вай! — Запричитал вошедший Хусейн и схватился за голову. — Горе мне, горе!
- А нечего было нас спаивать и всякой гадостью обкуривать! — Огрызнулась Рыбка. — Мы, тебя предупреждали!
- Ничего не понимаю! Совсем ничего! — Продолжал вопить Хусейн, не обращая внимания на слова Натахи. — Вместо того, чтобы скинуть вас с крыши или бросить на палящем солнце... Вай-вай!

Он хлопнул в ладоши и в комнату, опустив головы, вошли мужчины, волоча за собой сундуки и ларчики. Выставив их перед комнатой девушек, они быстро вышли, не глядя по сторонам.
- Что это? — Удивленно спросила Бубка. — Это нам?
- Вам, дочери Шайтана! — Недовольно буркнул Хусейн и отвернулся, сложив руки на круглом животе.

Девушки с интересом открыли один из сундуков и ахнули, ослепленные блеском драгоценностей, сияние, которых, веселой радугой вспыхнуло над ларцом.
- Ничего себе! — Воскликнула Рыбка. — Здесь же миллиарды!
- Это еще не все! — Самодовольно произнес Хусейн. — Джинны очень богаты... Очень...

Откуда-то сверху послышался гневный вскрик и подруги задрав головы, увидели сестер-мулаток, стоящих на балкончике. Их глаза полыхали ненавистью и злобой, они с изумлением смотрели на дары Джиннов и если бы у них была возможность, наверное поубивали бы девушек, в которых сразу почувствовали соперниц.
- Зэма! Камария! Быстро зайдите в свои комнаты! — Прикрикнул на них Хусейн. — Что это за выходки?!
Сестры вильнули шелковыми шлейфами и исчезли за дверью, произнося проклятия на каком-то своем языке.

* * *

Камария стояла перед большим зеркалом, глаза ее были закрыты, перламутровые веки слегка подергивались когда она произносила заклинание с шипящим свистом.

- Через мысль головы — заклятие,

через мозг и кровь,

через оскал луны

и тысячи тьмы планет.

Через тело змеи

и огонь свечи.

Заклинаю именем Всесущего.

Повергаю в ад древности:

тоски, боли, страдания, переживания обо мне.

И как ты, о небо,

проливаешь океан воды в виде дождя,

так и ты Малик проливай по мне слезы печали:

всякими днями, годами, ночами, часами.

О Всесущий, отдай эту душу мне!

Заклинаю тебя!

Зеркало пошатнулось и треснуло в помутневших углах, Камария отошла в сторону и к зеркалу подошла Зэма.

- Заклинаю вас, огненные стрелы,

заклинаю вас я твореньем неба,

звездами, планетами, светилами,

часами, получасами, минутами,

мгновениями, началом и концом,

кровью девственницы и кровью роженицы,

первым дыханьем и последним выдохом,

первым ударом сердца и последним его ударом.

Пусть демон ярости, демон любви, демон ревности,

демон терпения, демон прощения поставят на колени Джамиля.

Лихорадка, страх да прибудет в теле Джамиля.

если я не буду стоять рядом, оделять Джамиля взглядом,

не стану шутить, говорить, любить.

Как ангелы плачут по грешной душе,

так пусть Джамиль плачет обо мне.

И я буду с ним, только с ним,

Везде и всегда!

Небо пошатнулось под раскатами грома и зеркало разлетелось на куски, в которых отразилось торжествующее лицо африканки...

Автор Анна Лапатина